Третьи лица (СИ) - Джал Халгаев

- Весь мир? – я удивился. – Зачем ей это?

- Без понятия, но, видимо, из-за родителей. Она тебе сама не рассказывала?

- Нет. Мы с ней расстались не в лучших обстоятельствах, - признался я, опуская тот момент, когда узнал правду.

- М-м, - промычала ведьма, явно радуясь возможности хоть с кем-то поговорить и одновременно борясь с желанием навсегда замолчать от боли.

Я размял шею, с ужасом понимая, что перестаю чувствовать тело.

- Я всегда ее подзуживала из-за этого, но теперь, ощущая тебя, сомневаюсь, что то были не всего лишь грезы. Альма всегда добивается того, чего хочет. Твоя кровь только начинает бурлить, но даже отсюда я чувствую, как нагревается воздух.

- Был бы от этого толк, - я вздохнул. – Я только и умею, что мечом махать, а в магии полный профан. Слушай, может, ты мне поможешь? И мы выберемся отсюда вместе! – я неожиданно воодушевился.

- Я не умею учить, дитя. Вот если бы ты попросился в шабаш…

Я крякнул.

- Они приходили ко мне, двое: рыжая лисица и светловолосая.

- Штригга и Шани. И что ты сделал?

- Попытался убить, - признался я.

- Ха-ха! – ведьма от души рассмеялась, но снова перешла на кашель. – Узнаю знакомую кровь, Альма тоже при первой встрече попыталась выцарапать мне глаза! Но поступил ты глупо и, видимо, из-за этого попал сюда. Я права?

- Да. Думаешь, стоило пойти?

- Несомненно! Они хоть и злобные бабы, но учить умеют, особенно с твоими-то возможностями. Глядишь, и выбрались бы отсюда…

- Шабаш, - я задумчиво произнес это слово, пробуя его на вкус. - Как там?

- А сам как думаешь? Около полусотни женщин в самом – и постоянном – расцвете сил и девочки, которых они обучают, да с десяток мужчин, решившихся-таки жить вместе с ними.

«Короче, много шума и слез», - подытожил я.

- Короче, много пошлости и сплетен, - отрезала она. - Как-то раз я обидела свою сестру, так она на месяц превратила меня в жабу. Но никогда там не было ни одного мальчика, потому что ведьмы рожают только преемниц.

- А маги?

- Маги? – ведьма фыркнула. – Эти заумные стариканы, которые все время болтают о балансе и каждый раз оправдываются? Они берут в ученики всех, кого ни попадя, только бы им платили. Они черпают силу из наших, ведьминских, артефактов! Мы же используем силу природы и относимся к ней с почтением, хоть издалека вам так не кажется.

- Ясно.

«Отлично, что я не маг, иначе бы она со мной и не заговорила»

- Ты так говоришь о шабаше… У тебя там кто-то остался?

- Да, - с болью в голосе призналась она. – Дочь. Я подвела ее, обещала вернуться, но, как видишь, не получилось.

- Как ее зовут?

- Анна.

Я задумался и с дрожью вспомнил свой кошмар. Нет, надо выбираться!

- Красивое имя. Так вот, – воскликнул я. – Ты просто обязана меня обучить, пусть даже мы и сидим в этой дыре, чтобы вернуться к дочери! Подумай, как ей плохо без тебя? Ведь она страдает, а ты страдаешь без нее ее больше…

- На чувствах играешь, а? – прервала она меня.

Я поджал губы. Раскусила.

- Но ты прав…

Она задумалась. Секунды тянулись целую вечности, и я уже успел несколько раз пожалеть себя и сокрушиться, как она, наконец, снова заговорила:

- А у тебя есть дом, дитя?

Я вспомнил Хоршоу, но тут же сам себя одернул. Нет, больше это не мой дом.

- Есть, - я кивнул, в голову хлынули великолепные очертания острова, которые все никак не вылезали из головы. – И он прекрасен.

Она вздохнула.

- Ладно. Но если не выйдет, то мы больше не будем об этом говорить, идет? Я не смогу тебя обуздать, если твоя сила выйдет из-под контроля, и мы оба тут погибнем.

- Идет.

- Закрой глаза, - стала командовать она, и я тотчас же подчинился, - загляни в себя. Представь, что внутри ты – огромное спокойное озеро.

- А что вокруг?

- Молчи! – шикнула на меня она и закашлялась. – Просто озеро. Представил?

Я кивнул, грохотнув пару раз цепями.

- А теперь размой края, пусть вода растекается по тебе, как по берегу в прилив, и наполняет силой. Теперь озеро неспокойно, оно бурлит. Вода из прозрачной становится мутной, она злится, содрогает всю свою сущность и повергает врагов в ужас. А теперь представь огонь. Он растекается… Ой-ей!

Я открыл глаза. Передо мной, прямо в воздухе, полыхало огромное облако чистого желтого пламени, чьи языки хищно лизали наши ноги и оставляли красные волдыри на коже.

Я испуганно перевел взгляд на ведьму и на мгновение замешкался, дивясь ее красоте. В отличие от лисицы, чей облик отдавал чем-то несбыточным и нереальным, красота моей собеседницы была обычной и не заставляла в себе сомневаться. Она тряхнула длинными черными волосами, забрызганными следами грязи и крови, и тихо вскрикнула.

- Хватит, прекрати!

Я глянул на себя. Живот полностью был залит кровью, несколько железных оков сковывали искалеченные и вывернутые наизнанку ноги и руки, а кожа в области груди странно бугрилась. Через несколько мгновений я понял, почему. И закричал.

***

- Получилось! – я на мгновение забыл о прутьях, которыми мне пронзили ребра, и радостно воскликнул. – Получилось!

- Боги, дитя, - испуганно прошептала ведьма. – Я… я не могу…

- Что?

- Не могу я тебя учить!

Я задохнулся от возмущения.

- Почему?

- Ты себя видел, сумасшедший? – чуть ли не взвизгнула она. – С такими увечьями не живут, понимаешь? Понимаешь?! Я не знаю, что там сотворила с тобой Альма, но я не собираюсь выпускать это на волю, пусть даже меня дьявол в котле будет до скончания веков варить!

- Чего? Что это вообще значит?

Но ответа я от нее не добился. Я чувствовал, как она от ужаса съежилась в своем углу и тихо постанывала, бряцая цепями. Что я такого сделал, что она так испугалась? Я ведь просто следовал ее советам!

Я закусил губу и стал думать. Как ни странно, боль уже не чувствовалась. Вообще.

Я прокрутил в голове ее слова и понял, что она-то права! Тогда, в реке, мне пронзили сердце, а я выжил. Теперь мне вывернули все конечности и напихали под кожу прутьев, а я могу об этом даже и не думать!

- Расскажи.

Молчание.

- Расскажи, - вновь потребовал я и закрыл глаза: от них все равно никакого толку. – Я хочу знать. Не для этого я четырнадцать, - я запнулся и вспомнил, что как раз при сходе лавины случился мой день рождения, - пятнадцать лет жил изгоем, не зная собственной матери. Всю жизнь я думал, что меня презирают, потому что мой отец – несчастный пьяница и последний урод, и я боялся, что стану таким же, но теперь я уже ничего не понимаю. Я имею право знать!

Шум цепей. Тяжкий вздох.

- Еще тогда, в детстве…