Шпионаж под сакурой - Борис Сапожников

— Конечно-конечно, — пробурчал контрразведчик, садясь на переднее сидение.

— Не забудьте то, о чём я вам говорил, Руднев-сан, — напомнил мне Накадзо, прежде чем я забрался в автомобиль. Он подошёл ко мне и вынул из бумажника несколько купюр, протянул мне. — На расходы.

Конечно же, внутри меня ждал Мадзаки. Я первым делом протянул ему конверт с переписанным начисто отчётом для Михаила Николаевича. Отставной генерал спрятал его во внутренний карман пиджака.

— Мы переправим его по нашим каналам так быстро, как только сможем, — сказал он мне.

— Вы только для этого приехали за мной, Мадзаки-тайсё? — спросил у него я.

— Конечно, нет, — ответил Мадзаки. — За отчётом вполне можно было бы и человека прислать, курьеров у нас вполне достаточно. Есть более важные и срочные новости. — И не дожидаясь моего вопроса, взял быка за рога. — Завтра к причальным мачтам аэропорта Ханэда пришвартуется дирижабль «Граф Цеппелин» с немецкой дипломатической группой на борту. Её возглавляет Иоахим фон Риббентроп, ему уже назначена аудиенция у императора и выделены часы для переговоров с нашим кабинетом министров. Думаю, вы понимаете, что это означает, Руднев-сан.

— Союз рейха и вашей империи, — пожал я плечами. — Этого стоит опасаться Британии, Франции, ещё Польше с Чехословакией, если Гитлер на восток попрёт.

— Считаете, он не нападёт на СССР? — удивился Мадзаки.

— Конечно, нет, — убеждённо заявил я. — Гитлер — не дурак, думаю, понимает, что воевать с такой необъятной страной, как наша, бессмысленно. Даже если ему и удастся оттеснить нас на значительное расстояние от границ, его армия просто не сможет контролировать такие необъятные пространства. Уж простите, Мадзаки-тайсё, но самым ярким примером в таком плане является ваша экспансия в Китай. Корейский полуостров вам удалось подмять под себя, а вот весь Китай — нет.

— Сейчас не времена Наполеона, — возразил Мадзаки. — Достаточно уничтожить армию и технику врага, отрезать от заводов, загнать партизан в леса и болота, где им неоткуда будет брать оружие и патроны. Тогда воевать будет просто нечем. А политика запугивания мирного населения и принуждение к труду в конце концов заставят подчиниться захватчикам..

— Россия на Урале не кончается, — покачал головой я. — Надо будет — и за ним встанут новые заводы, оттуда придут новые армии. Они опрокинут любого захватчика и дойдут до его столицы.

— Вы говорите с убеждённостью настоящего фанатика, — усмехнулся Мадзаки, разряжая обстановку, — даже странно, что вы покинули родину с такими-то убеждениями.

— Именно из-за своих убеждений я остался на родине в семнадцатом, — ответил я, — когда многие бежали из гибнущей России. А сбежал как раз потому, что в новой России мне, как наследию проклятого прошлого, не осталось места.

— Как бы то ни было, — решил переменить тему, точнее вернуться в конструктивное русло, — Риббентроп близок к Гиммлеру, занимает какой-то высокий чин в СС, а Гиммлер — первейший из врагов нашего дела в Германии. Раз Риббентроп прибыл в Токио и получил аудиенцию у императора, значит, грядёт великая война. Намного страшнее той, которую назвали Мировой. А одной из главных задач нашего дела является как раз её предотвращение. И времени у нас всё меньше. Пока у нас военный министр Араки-тайсё, с его амбициями и ненавистью к Советам, нам не избежать войны с СССР. Если, конечно, она есть в планах Гитлера и его генералов из СС, а в этом я, в отличие от вас, Руднев-сан, как раз не сомневаюсь.

— Вы сказали генералов из СС, — зацепился я за его фразу, — только из СС, не из вермахта.

— Вы очень внимательный человек, Руднев-сан, — растянул губы в улыбке Мадзаки. — Да, среди высших генералов немецкой армии есть не только те, кто сочувствует нашему делу, но и наши союзники.

— Мы сражались с Юримару на днях, — сказал я, — это к вопросу о времени, которого осталось мало. Убить его не удалось, хотя он едва унёс от нас ноги. Думаю, после такой пощёчины он придёт в ярость и нанесёт ответный удар. Именно это и нужно нашему делу, не так ли.

— Очень надеюсь, что ответный удар хорошо дестабилизирует обстановку в столице, — кивнул Мадзаки, — а то недавние события в Акихабаре уже начинают забываться.

— На Юримару я влиять больше не могу, — развёл я руками, насколько позволяли размеры автомобиля. — Но я думаю, что долго он не станет ждать с ответом. Это же понимает и Накадзо. Он постоянно торопит Дороши с тренировками.

— Я не очень понял, о ком вы сейчас говорили, Руднев-сан, — пожал плечами Мадзаки, — но общий смысл ясен. Театр готовится к войне с Юримару, верно? — Я кивнул. — Но ему грозит не только эта опасность. — Он снова не стал дожидаться моего уточняющего вопроса. — Среди адъютантов Риббентропа наша контрразведка заметила гауптштурмфюрера, — отставной генерал без запинки произнёс зубодробительное эсесовское звание, наверное, из-за хорошего знания немецкого языка, — фон Кемпфера. Мне рассказал о нём Араки-тайсё. Фон Кемпфер весьма известен в оккультных кругах, которым не чужд и мой бывший друг Араки. Вам знакомы такие слова, как Thule-Gesellschaft и Ahnenerbe?

— Про Общество Туле что-то слышал, — пожал я плечами, — как раз из оккультной сферы, но оно, кажется, больше не существует, или я не прав?

— В общем, правы, — согласился Мадзаки, — Общество Туле было запрещено, а его глава арестован. Но идеи общества и оккультизм глубоко проникли в СС, из него вырос, собственно, институт Аненербе. И фон Кемпфер, не смотря на невеликое звание, далеко не последнее лицо в институте. Думаю, Накадзо также очень скоро сообщат о его приезде.

— Что-то я вас не очень понимаю, Мадзаки-тайсё, — удивился я. — Кто такой этот фон Кемпфер, чтобы о его приезде докладывали Накадзо? Чем он может быть так опасен?

— Кто он такой, — покачал головой Мадзаки. — Да уж, Руднев-сан, вы исключительный материалист, раз вы не понимаете, чем может быть опасен для Накадзо и отряда «Труппа» Исаак фон Кемпфер.

— Отряд «Труппа», — задумчиво произнёс я. — Доспехи духа. Знатный окультист из Германии прибыл в Токио под видом адъютанта Риббентропа с целью выведать секреты доспехов духа?

— В точку! — прищёлкнул пальцами Мадзаки. — Я уже говорил вам, Руднев-сан, вы очень проницательный человек.

— Другого, — скривил я губы в ехидной улыбочке, — Михаил Николаевич на такое дело не отправил бы.

— В общем, я высказал вам всё, что было нужно, — сказал Мадзаки. Он уже поднял руку, чтобы постучать в стекло, разделяющее водителя и пассажиров, давая ему знак разворачивать к театру.

— Погодите, — попросил его я. — Мне надо заехать в магазин за свечами и воздушными шарами.