Презумпция невиновности - Ева Львова

– Ох, Агата, Агата! Так и рождаются слухи! – рассмеялась бабушка. – Ведь как бывает? Соберутся кумушки на посиделки, придумают для забавы какую-нибудь глупость, посмеются над ней вволю, а после сами верят в придуманную чушь и всем рассказывают, что так и было на самом деле.

– И все-таки ты присматривай за дедом и Ларисой, мало ли что!

Звонок смартфона прервал нашу беседу. Ответив на вызов, я услышала в трубке насмешливый голос Муратова:

– Агата Львовна, угадайте, что я только что нашел под верстаком?

– Недопитую бутылку водки? – предположила я.

– Юмор – это хорошо, – одобрил клиент. – Но тут вы ошиблись. Жучок я нашел под верстаком. В шкафу со сломанными инструментами тоже есть прослушка. И под лампой. Я хочу, чтобы вы приехали и взглянули.

– Какой смысл мне приезжать, я и так вам верю. Нужно вызывать следователя Лисицына, чтобы он приобщил прослушки к делу.

– Может, и так, – согласился мой доверитель. – Пусть Лисицын убедится, что я не преступник, а, можно сказать, жертва и на меня кто-то тоже имеет зуб. Только и вы приезжайте.

Я посмотрела на кухонные часы, прикинула, что звонить Хитрому Лису еще не поздно – в это время он должен быть на работе, и вздохнула:

– Я буду у иллюзариума через час с небольшим. Если, конечно, в пробках не сгину. Следователь должен к вам подъехать пораньше, если что – покажите Илье Васильевичу свои находки.

– Ну, нет уж, дудки, без вас я не собираюсь общаться с Лисицыным. Вы все-таки адвокат, знаете, как разговаривать со следаками, чтобы не сболтнуть чего лишнего.

– Да поймите, я за городом, пока доберусь – будет глубокая ночь.

– Ничего, успеете, я все равно здесь пробуду до окончания вечернего шоу, – гнул свою линию доверитель.

– Ну, если хотите, ждите, Руслан Гасанович, я выезжаю, – сдалась я.

Набрав номер Хитрого Лиса, я выслушала в трубке вступление к сентиментальной песне блатного барда Ивана Кучина про беглого зэка, которую следователь использовал в качестве гудка ожидания, после чего раздался голос Лисицына:

– Ну что, мать, поймала злодея на живца?

– Не совсем, – увильнула я от ответа. – Илюш, тут мой клиент нашел в мастерской подслушивающие устройства и просит нас с тобой прямо сейчас подъехать и оформить изъятие.

– Делать мне больше нечего, – обиделся Хитрый Лис. – Я с дочкой в кои-то веки погулять собрался, а ты меня грузишь смешными проблемами. Какая хрен разница, что Муратов у себя нашел, на сроке это никак не отразится.

– И все-таки я очень тебя прошу оформить изъятие прослушек, как положено, – напористо сказала я. – Не хочешь ехать сам, пришли вместо себя оперативников.

– Кого же я пошлю, сейчас все на заданиях?! Хотя Олежек Антипов недалеко от иллюзариума опрашивает свидетелей по факту изнасилования с отягчающими, может, его попросить?

– Проси Олежку, чего уж там, – вздохнула я и направилась к гаражу.

Усевшись в машину, я огляделась по сторонам и почувствовала, как паранойя в моей голове набирает обороты. Мне уже казалось, что и у меня в «Мини Купере» припрятаны жучки и таинственные незнакомцы с утра до вечера дежурят у приемников, записывая мои разговоры.

Однако внимательный осмотр салона ничего не дал. Немного успокоившись, я выехала на Ярославку и двинулась в сторону центра, очень надеясь, что безболезненно проскочу вечерние пробки. Въехав в Сад Малютина, я втиснулась между двумя легковушками и направилась ко входу в иллюзариум, около которого маячила алая рубаха Руслана Гасановича. Рядом блестела в свете вечерних фонарей бритая голова оперативника Антипова. Мужчины молча курили, высматривая кого-то в толпе зрителей, вышедших в антракте размять ноги и подышать свежим воздухом. Я помахала им рукой, и Муратов тут же оживился, указывая в мою сторону невнимательному оперу.

– Вечер добрый, – приветствовала я заждавшихся парней. – Ну что, приступим к осмотру места незаконного вторжения злоумышленников во владения подозреваемого номер один?

– Веселые вы люди, адвокаты, – недовольно заметил лысый опер. – Мне бы ваш оптимизм! Я устал как собака, мотался по району, думал, закончу опрос и поеду домой, а меня посылают оформлять изъятие ваших гребаных жучков. Ты учти, мужик, – повернулся он к Руслану, – если там ничего нет – ты труп.

– Идемте быстрее! – не обращая внимания на угрозы оперативника, подгонял нас Муратов. – Сейчас народ повалит в зал, и нас сметут, как кегли!

И, расталкивая локтями зрителей, мой подзащитный устремился в иллюзариум. За ним последовали мы с Олегом Антиповым.

Проходя через контроль, технический руководитель проекта небрежно обронил билетерше «это со мной» и провел нас в фойе. За стойкой администратора Регина Казимировна бойко торговала программками.

– Идите, я вас догоню, – проговорил Руслан, направляясь к администратору. – Только ящик с инструментом заберу.

– Какой ящик? – насторожился оперативник.

– Да дрель я с перфоратором утром в гардеробе оставил, обещал забрать, но забыл. С жучками закрутился. Стамболиди увидит – разорется. Вы идите, Агата Львовна знает, где мастерская.

Муратов догнал нас на лестнице, неся зеленый ящик с надписью «Bosh» на плоском боку. Миновав коридор, мы остановились перед дверью мастерской, и хозяин, достав ключи из заднего кармана светлых брюк, отпер дверь, жестом приглашая нас войти внутрь помещения. Сам он зашел последним, бережно поставив электродрель у стены.

– Один жучок я нашел под верстаком, – махнул он рукой в сторону окна. – Потом еще вон в том шкафу с ненужным инструментом, и еще под лампой.

– Да погоди ты, Муратов, не части, давай по порядку, – рассердился оперативник, натягивая тонкие резиновые перчатки, извлеченные из заднего кармана джинсов. – Первый под верстаком.

Антипов подошел к верстаку и, встав на колени, принялся обшаривать дно столешницы, когда у Руслана зазвонил мобильник. Торопливо расстегнув кожаный чехол, прикрепленный на широком ремне с кованой пряжкой, подзащитный вынул аппарат и, мельком взглянув на экран, изменился в лице, нажал на клавишу приема и коротко выдохнул:

– Але!

Несколько секунд он напряженно слушал собеседника, затем крикнул в трубку:

– Что за бред! Кто говорит?

Получив ответ, растерянно пообещал:

– Сейчас буду.

Антипов замер, прислушиваясь к разговору, я тоже, что уж там скрывать, старалась не пропустить ни одного слова из этой подозрительной беседы – очень уж голос у Руслана сделался странный.

– Руслан Гасанович, что-то случилось? – не выдержала я.

– Мне нужно отойти по срочному делу, – сухо сообщил он.

– Э, нет, Муратов, никуда ты не пойдешь, – поднялся с колен грозный опер, но Руслана уже не было в мастерской. Тяжелая железная дверь со стуком захлопнулась за ним, оставив нас с Олегом искать прослушки.

– Вот баклан! – с чувством выругался оперативник. – Как будто мне делать больше нечего, только сидеть и ждать, пока он вволю нагуляется по неотложным делам!

– Можно не ждать, можно самим искать жучки, – предложила я.

– Один я уже нашел, – Олег протянул мне на ладони приборчик размером с пуговицу. – Где, он говорил, видел остальные?

– В шкафу с ненужными инструментами и под лампой, – припомнила я, и в этот момент мне показалось, что я слышу странный звук, как будто где-то далеко поют сверчки.

Антипов направился к шкафу, бормоча затейливые ругательства в адрес Руслана и на ходу запихивая свою находку в герметичный пластиковый пакет, так же, как и перчатки, извлеченный из заднего кармана. Распахнув створки ближайшего шкафа, он окинул тяжелым взглядом заставленные железными банками полки и пробормотал:

– Ну и где я должен искать жучок?

– Шкаф, кажется, не тот, – подсказала я. – Муратов говорил о шкафе с ненужными инструментами, а в этом он хранит какие-то банки.

Однако Антипов уже приступил к поиску прослушивающего устройства именно в этом шкафу. Он методично вытряхнул на пол содержимое приглянувшегося шкафа и в самом низу обнаружил десять пластиковых канистр емкостью в пять литров. Никаких опознавательных знаков на них не оказалось, но опер знал, где смотреть. Взяв одну из канистр, он перевернул ее вверх дном и вгляделся в выбитые на пластике буквы.

– Ох и ни хрена себе! – пробормотал он. – «Бензин-калоша»! Свеженький: дата выпуска – апрель этого года. Скажу Илюхе Лисицыну – не поверит.

Вынув телефон, оперативник принялся тыкать в клавиатуру пальцем, пытаясь позвонить. Однако, сколько Олежек ни изощрялся, ловя сигнал, так ничего и не вышло. Смирившись с тем, что связаться с коллегами не удастся, Антипов принялся выплескивать скопившийся негатив на меня.

– Какой урод осматривал мастерскую в иллюзариуме? – пиная банки, кричал он, точно это я проглядела важную улику. – Они что, канистры от «Нефраса» не увидели? На самом виду, в дальнем шкафу лежали, под банками с краской!

– Мы будем оформлять изъятие? – скучным голосом осведомилась я, устав от истерики опера.