Героин - Михаил Маковецкий

— Какие славные молодые люди. И как же они вместе уживаются, такие разные?

— Они как раз хорошо уживаются, оба отлично понимают, что друг без друга им трудно придется. Хомяк — рубаха-парень, внешне бесшабашный, компанейский, скорый на расправу, веселый, накаченный как Шварценеггер. Типичный бригадир рэкетиров. Но мудрости блатной, способности просчитать на пять ходов вперед, ему явно не хватает. Ноготь в коллективе работать не может, мозги у него явно не в порядке. Молодой, интеллигентный парень, при деньгах, высокий, здоровый, он в сущности даже подругу завести себе так никогда и не смог. В бригаде он держится только благодаря поддержке Хомяка. Но зато умен и хитер, собака. Все вперед на километр видит. В этом смысле Хомяк за ним, как за каменной стеной.

— А сама бригада Хомяка, что она из себя представляет?

— На сегодняшний день их осталось четырнадцать человек. Постепенно их численность уменьшается. Все бывшие участники того боя, бывшие омоновцы. Дисциплина у них скорее военная. Время для них остановилось, они все тот бой довоевывают. Постепенно, в силу разных обстоятельств люди уходят, а новые не принимаются. Ноготь — это единственное исключение, причем он, скорее, соратник Хомяка, чем полноправный член бригады. Переезжать из Скова в Подмосковье отказались трое. Один решил отойти от явного криминала и открыл магазин по продаже чего-то мало съедобного на вокзале, двое не захотели покидать родные места и остались под началом Лысого. Один из них прямо сказал, что ему надоело отчислять заметную часть своих заработков в пользу семей погибших в том бою сковских омоновцев, другой только что закончил строительство нового дома и не захотел из него уезжать. Еще одного Хомяк не взял сам. Человек спился окончательно, никаких серьезных дел с ним вести невозможно. Его просто перевели из разряда бойцов в разряд покалеченных и включили в список тех, кому платят процент от заработков. Те, которые примкнули к бригаде позже, Хомяк в Скове оставил, под руководством Лысого, подать с торговцев на базаре и вокзале собирать. Но при расставании и Хомяк, и Лысый понимали, что обратно в Сков Хомяк уже не вернется. Фактически Лысый дела принимал. Как я понял, многие члены бригады всегда из города хотели уехать. Тягостно им было по городу ходить, с женами погибших товарищей встречаться. Они живы, а те погибли. Те, кто жив остался, вроде как бы виноваты. Отъезд из Скова они восприняли с явным облегчением. Да и Хомяк с Ногтем сразу крупный куш сорвали и между ребятами раскидали, не стали крысятничать, хотя сами больше всех рисковали. Кое-кто из бригады, у кого подкожные накопления были, даже жилье себе там купить успели, семьи перевезти в Подмосковье. Так что авторитет Хомяка в бригаде непререкаем. Вооружены они более чем хорошо, с оружием обращаться умеют, в самой Москве у них стрелка железная в «Уникуме», в Подмосковье берлоги надежные. Так что не особенно Олигарха либо кого-нибудь еще они опасаются. В Москве у них стойкая репутация бригады беспредельщиков, сформированная из русских беженцев с Северного Кавказа. Они тщательно поддерживают репутацию выходцев с Кавказа, обитающих где-то в Москве на съемных квартирах. Их убийство верхушки ясеневских получило широкий резонанс. Нам, на учебе, когда лекцию читали об особенности преступности в среде вынужденных переселенцев, на примере убийства руководящей части ясеневской организованной преступной группировки проиллюстрировали особую дерзость, характерную для ОПГ беженцев. А так же их явное знакомство с основами тактики уличного боя и хорошее оснащение средствами ведения боя. Так что в милиции так же уверены, что ОПГ Хомяка приехала завоевывать Москву с Кавказа. Тем более что вор в законе по кличке Йогурт, в своем очередном донесении, именно так и обрисовал ситуацию. И Аркадий в своем донесении тоже.

— Мило. Мило и трогательно. Значит, Аркадий тоже является негласным осведомителем милиции?

— Саранча, вы меня умиляете. Аркадий начинал как содержатель обычного публичного дома, и идея собрать под свое крыло девушек удивительных родилась у него позже, в процессе работы. Места скопления проституток всегда притягивают к себе криминальный элемент как горящий фонарь мошкару, и если с уличными потаскухами особенно на отвлеченные темы не беседуют, то домашняя атмосфера уютного помещения расслабляет. У Аркадия всегда был стриптиз, подавали какие-то орешки, выпивку, братаны приходили туда и за жизнь поговорить, и деловые стрелки назначали. Так всегда бывает, а потому находящийся в здравом уме и твердой памяти опер таких как Аркадий всегда завербует, это даже без астрологического прогноза ясно.

— С Аркадием понятно. Ну а что любопытного вы, господин пожилой следователь, еще в Москве узнали, что еще необычного вы клювике привезли из белокаменной?

— Есть еще одна безделица, я даже не знаю с какого конца к ней подступиться, но, возможно, это можно оказаться любопытным.

— И что же это?

— Девушка эта, Елена Юрьевна, я ее фотографию Аркадию показал, так просто, к слову пришлось, и знаете, что он мне сказал?

— Он сказал, что она у него работала. И что в этом нового?

— Он сказал не только то, что она у него работала. Он сообщил, что ее у него купили.

— То есть?

— Кто-то заплатил ему отступные с целью забрать ее себе. Но способ передачи девушки в новые руки выглядит достаточно необычно. По просьбе нового хозяина девушки Аркадий искусственно поставил ее в состояние острого финансового кризиса, с наркоманкой это было сделать легко и просто, после этого предполагалось загнанную в угол девчонку каким то путем передать в новые руки. После чего на ней поехал героин в Сков. Вот я и думаю: в истории с девушкой кто-то из-за кулис за веревочки дергал или ее история это цепь случайностей. С одной стороны сложно это, организовать с ней все эти приключения во время перевозки героина из Москвы в Сков. Да и зачем это все нужно, да и кому — совершенно непонятно. Но, с другой стороны, деньги, заплаченные за нее, обратно у Аркадия никто не просил. И еще, мне так и не удалось узнать, кто тогда поставил нас в известность, что в том поезде едет героин. Ну, вы помните, нам позвонили, слили информации на героин, который везут в московском поезде. В этом поезде ехала Елена Юрьевна с очередной партией товара. Мы готовили в поезде обыск по прибытию в Сков, информация о готовящемся шмоне в поезде просочилась от нас Олигарху. Тот позвонил Толику, Толик дал команду Золушке, Золушка сошла с девушкой на последней перед Сковом остановкой. Дальше они поехали на попутке и на въезде в Сков попали в аварию. Воспользовавшись этим, Елена Юрьевна, дай ей Бог здоровья и жениха хорошего, свистнула сумку с героином. Далее по тексту.

— Ну и?

— Ну и теперь я сижу и думаю, все узбеки такие тупые, или мне в вашем лице попался особо неудачный экземпляр.

— Что любопытно, что-то же самое и теми же словами мне иногда говорит моя Тоня. Может быть вы сговорились?

— Вы переоцениваете мои скромные способности, Саранча. С вашей Тоней, как я понял, в принципе нельзя договориться.

— Оставим ее в покое. У узбеков не принято обсуждать достоинства собственных жен с посторонними мужчинами.

— Это я то посторонний?

— Как мужчина? Я надеюсь.

— Хорошо, оставим пока вашу Антонину в покое. Об этой шпане у меня разговор особый. Вернемся к нежной и удивительной Елене Юрьевне. Итак, остаются открытыми следующие вопросы. Первый — кто сообщил в милицию о том, что в этом поезде везут героин. Второй — на кого хотели слить информацию, на Елену Юрьевну или на того узбека, которого мы взяли, и который, вам Саранча, вез триста грамм героина. И третий вопрос — зачем дали милиции эту информацию, чего, в конечном счете, добивались?

— И что вы по этому поводу думаете?

— По этому поводу у меня нет на сегодняшний день не одной здравой мысли. Но слова Аркадия о том, что кто-то выкупил у него милейшую Елену Юрьевну, вновь обострили мой интерес к этой теме.

— О, пожилой следователь, как мило с вашей стороны, что вы нас сюда пригласили. Я в этом подвале уже с ума сходить начала. Кстати, спрашиваю из чистого любопытства, а какой-нибудь Олигарх меня здесь не пристукнет?

— Нет, Елена Юрьевна, вам здесь ничего не грозит. Это единственная деревня на этом острове. Здесь я вырос, и здесь меня любят, тем более что пол деревни мои родственники. Здесь есть еще бывшая турбаза, но там властвует и повелевает мой хороший знакомый с поэтическим именем Саранча, вы, Леночка, кстати, с ним знакомы.

— Помню, такой узбек интеллигентный.

— При всей своей интеллигентности его люди, при необходимости, кого угодно утопят в Чудском озере без права на апелляцию. Так что опасаться на этом острове вам, Елена Юрьевна, совершенно нечего. А в этом рыболовецком колхозе я вырос, здесь я и состарюсь, вот в этом самом доме, величественная панорама строительства которого раскрылась перед вашими глазами.