Бьерн. Том 3 - Василий

Сапоги ушли в землю, но телега поддалась, повернувшись в сторону. Взмах сабли, убивая попытавшегося атаковать воина, и я опять наверху, срывая накопитель с тела и впечатывая его в рунный контур.

Жахнуло так, что телега качнулась назад, а мои губы растянулись в оскале. Хрен с ними, с разорванными на куски шрапнелью врагами. Как я мельком понял по рунной вязи, аристократы по-своему решили хреновость пороха: добавляли в него кристаллизованную ману для отвода лишней энергии, а потом использовали её для питания контура, нанесённого на пушку, должного укреплять металл.

Не дураки. Никаких взрывающихся пушек не будет, несмотря на странный порох. Сейчас же это сыграло против них. Я громко рассмеялся, ощущая, как в меня втекает мана, усвоенная и перераспределённая рунным контуром. Об доспехи ломались стрелы, а я обнял горячий ствол, сжавшись и не желая упустить хоть крупицу силы.

Мои воины ломали лица врагам, прорывая строй и полностью разрывая крайний левый фланг. Самое главное, что живой щит побежал. Им стреляли в спины, но крестьяне сдвигались вперёд и вправо, стремясь спасти свои жизни, больше не будучи зажатыми с этого бока отрядом тяжёлой пехоты.

В открывшиеся окна в “мясном заслоне” обрушили огонь наши стрелки. Я же, охватив это всё взглядом, подхватил брошенный револьвер и побежал к другой пушке, которую разворачивали в мою сторону.

Прыжок, ещё один разрубленный пополам враг, выстрел из орудия в никуда, и вот получаю ещё порцию силы.

Рывок до следующей пушки, а навстречу мне горящие решимостью глаза стрелка за орудием и его опущенная рука с накопителем. Я бросился на землю, пропуская над собой ревущую смерть. А следом меня со спины ударило, и я осознал себя летящим вперёд.

Грохот пришёл только потом вместе с окатившей волной магии, жадно впитываемой аурой и скверной. Я прикрыл глаза рукой, перед тем, как впечатало в телегу и приложило об пушку.

Вокруг наступила полная тишина, меня мутило, при вдохе болели рёбра. Но я жадно выдаивал кусочки силы и тут.

Добив контуженного стрелка, сдёрнул крышку со знакомого каменного кувшина и запихнул в ствол ещё несколько мешков с порохом. Прижал их шомполом и выстрелил.

Кажется, я положил намного больше пороха, чем нужно, судя по тому, как бросилась назад пушка, шомпол улетел куда-то в неизведанные дали, а от рун ударил поток силы намного больший, чем раньше.

И да, ствол таки лопнул. Но мне плевать. Смеясь и не слыша свой смех, я подхватил чей-то двуручный меч и бросился в битву, заорав:

— Я вернулся, твари!

Менялось в руках оружие, разлетались на куски порубленные тела, а я уничтожал обслугу вражеских орудий, пока не раздался выстрел, и в плече не возникла боль.

Смятый наплечник, из-под которого течёт кровь, и ствол в трясущихся руках какого-то разодетого мудака. Рывок к нему, но наперерез бросилась закованная в сталь фигура, от которой несло скверной.

Собрать всю доступную силу, составить программу движения, и враг осел на землю с раскуроченной головой. Помнят руки работу!

Подхватив труп за шкирку, я медленно пошёл к благородному, попутно вытягивая скверну из мёртвого тела. Это было легко, казалось, зараза сама ластилась, желая стать частью меня. Враг взвизгнул и побежал.

Я же остановился, лениво увернувшись от стрелы, пущенной мне в лицо. Оглядел битву, бросил тело на землю, наконец, ощутив себя полным силы. Подхватил утяжелённую саблю, расслабленно вычистил кровь из ушей и бросился вперёд. Пришло время резни!

Тяжёлая сабля невесомо летала в руках, оставляя за собой лишь трупы. Драться в тишине удивительно приятно. Только отдаётся в руках рукоять, когда лезвие крошит металл и кости, да летит вокруг кровь, оседая на доспехах и лице. Вокруг бесконечное количество врагов, это ли не мечта?

Взмах, ещё. Снести голову рукой, метнуться назад, спасаясь от выстрела пушки, убить всю обслугу, впитать остатки энергии.

А потом пушки в пределах видимости кончились, и я потерялся во времени.

Лишь бьющая кровь и начавшие прорываться, иногда, самые громкие крики, скрашиваюшие тишину. Об доспехи ломались стрелы, сумели неглубоко воткнуться пара арбалетных болтов, но и всё. Особой возможности стрелять по себе я не давал, будучи постоянно окружён врагами или перемещаясь быстрыми рывками.

Сколько это уже длится? Врагов море, и они отказываются кончаться. Выбрав момент, взвился в прыжке с перевёрнутой телеги, бросив взгляд окрест: вокруг только две перемалывающие друг друга толпы, в которых не шибко можно что-то понять.

Прищурившись, я отступил в наш строй, не обращая внимания на почтительно обтекающих меня воинов. Бросил взгляд на затянутую тьмой саблю. Надо же, а раньше поддерживать защиту на предметах так долго не выходило…

Тем не менее, присев на лежащие друг на друге трупы, замер, вслушиваясь в скверну и переводя дыхание.

Силы уже не очень много, но она уверенно бьётся внутри, даруя ощущение мощи и почему-то спокойствия и уверенности в будущем.

Поднявшись, глубоко вдохнул пахнущий кровью и дерьмом воздух. Усмехнулся и вернулся в битву. Там хорошо, комфортно. Как дома.

Рубануть, ещё, сдвинуться, рубануть. Подхватить во вторую руку щит и продолжать рубить, иногда ломая кости щитом. Всё чаще и чаще вокруг остаются только свои, приходится двигаться дальше к ожесточённо огрызающемуся врагу, проламывая их строй и давая остальным нашим завершить начатое.

Регенерировали барабанные перепонки, и вокруг опять стал греметь привычный звон мечей и крики, к которым добавлялись выстрелы.

Во время очередного передыха я получил возможность оглянуться вокруг, с удивлением для себя поняв, что уже темнеет.

Впрочем, отдышавшись и выпив воды, опять вернулся в кровавую мясорубку. Силы потихоньку заканчивались. Всё слабее становился удар, всё чаще приходилось давать отдых телу. Но я продолжал сражаться, как и все вокруг.

Рубануть, пробить строй, войти глубже, расчищая место. Всё привычно и удобно.

— Бьёрн, берегись!

Сдвинулся в сторону, убивая какого-то мечника, и оглянулся вокруг. Враги и прущий вперёд щитоносец, от которого тянет скверной. Я только поднял саблю, когда аристократ что-то прокричал бросаясь вперёд, и на его теле мелькнули намотанные на доспехи мешочки с порохом. Я рванул вверх щит, прикрывая лицо, а следом прогремел взрыв, разрывая на куски смертника и всех вокруг.

Сломанной куклой меня отбросило назад, раскидывая людей. Дыхание перехватило, но я отчаянно пытался встать, продолжить драться. Однако мне не дали: позади прогремел ещё один взрыв, гася сознание вспышкой боли.

На этом битва для меня закончилась.

Глава 13

Сознание возвращалось тяжело, внутри черепа крутились адские жернова, ныла грудь и спина. Попытка открыть глаза вызвала сильную вспышку головной боли, так что я остался лежать, борясь с тошнотой. Изредка доносились какие-то звуки. Кусками прорывался женский диалог:

— Спаси… Отдам… Нужен.

— …сил.

— Как…

— …на.

— …надо! …с ним… ты сильнее.

— …орошо.

Наступила тишина, я не