Сулейман. Султан Востока - Гарольд Лэмб

Обращаясь к морской экспансии как к средству достижения своих целей, султан стал искать удачи в новом направлении. И это определило развитие событий в Европе на период более тридцати лет.

Сулейман мог и не обратиться к морской экспансии, если бы не существовало в то время одного человека по имени Барбаросса.

Глава 3. МОРЕ

Теперь можно было с удивлением наблюдать, как один из самых выдающихся османских султанов ежедневно выходит на одну из тропинок своего сада, откуда открывался широкий морской простор, чтобы посмотреть, не плывет ли к нему этот человек. Какие-то неведомые силы заставили Сулеймана послать гонца за Барбароссой и вынудили Рыжебородого взять курс на мыс у сераля, хотя и без большой охоты.

Тот наблюдательный француз, который писал о покупках детьми вишни на базаре, высоко оценил географическое положение мыса близ сераля — этого «участка суши, вклинивающегося в Босфор, с которого можно было перебраться в Азию за полчаса. Направо от него находится Белое (Мраморное) море, обеспечивавшее удобный выход к Египту и Африке, откуда город снабжался различными товарами. Налево располагается Черное море, Понт Эвксинский, и Азовское море. В этот водный бассейн впадает множество рек, по берегам которых проживает множество народов, которые тоже снабжают город товарами Севера. Таким образом, не остается ничего приятного, полезного и необходимого, что не доставлялось бы в Константинополь в изобилии морем. Когда ветер мешает судам, идущим с одной стороны, он же способствует их движению с другой.., проход в бухту один из самых удобных в мире».

Итак, за спиной Сулеймана проходили морские пути, через которые осуществлялась торговля с Передней Азией. Впереди него за каменными скалами Дарданелл раскинулось спокойное Эгейское море, усеянное островами, когда-то принадлежавшими грекам, а теперь туркам, в том числе Родос.

Средиземное море, или Срединное море, как некоторые тогда его называли, не является открытым водным пространством, подобным Атлантическому океану. Оно перегорожено барьерами островов и имеет рукава, глубоко вклинивающиеся в сушу. На все это претендовали те или иные государства. До Сулеймана Мехмет Завоеватель посылал корабли в Эгейское море. Селим направлял флот из галер, чтобы контролировать восточную часть Средиземноморья. Венецианцы, помимо владения бесплодным островом Закинф и цветущим Корфу, все еще считали себя хозяевами длинного морского рукава — Адриатики, на просторах которой дул порывистый северный ветер Бора.

Западнее Средиземное море вытягивается в узкую кишку, поперек которой острова Мальта и Сицилия (от мыса Бон на африканском побережье до оконечности Италии) брошены словно камни для перехода пролива между двумя континентами. По другую сторону этого барьера лежит западная половина Средиземноморья со скалистыми островами Сардиния и Корсика, а также цепью Балеарских островов. На это претендовал Карл V как император Священной Римской империи и особенно как король Испании. Вплоть до могучих скал Гибралтара западная половина Средиземного моря считалась испанской.

Так далеко не забирался ни один турецкий корабль, да это казалось и невозможным. Но туда пролегал путь по африканскому побережью. И как заметил монсеньор Тевено, имелся удобный путь от Золотого Рога в Африку.

Более того, вдоль африканского побережья сложилась вековая неприязнь к расположенной за морем на севере Европе. Обитатели пустынь, переселившиеся на африканское побережье, будь то финикийцы, берберы или арабы, всегда считали своими врагами тех, кто находился по другую сторону моря, будь то римляне или норманны. В раннюю историческую эпоху на африканском побережье обитали более культурные народы. В городке Хиппо (нынешний Бон) святой Августин писал свой труд «Город солнца», философы облюбовали Александрийскую библиотеку. Затем нашествие арабов выбросило эти остатки античной цивилизации через Гибралтарский пролив на Пиренейский полуостров. Оно принесло на варварское европейское побережье вместе с халифатом труды Аристотеля и богатства Азии, стимулируя здесь расцвет культуры в XIII веке.

Тяга к этим богатствам или просто к пиратской добыче оказала влияние на поведение европейцев во время крестовых походов. Итальянские города Пиза, гордая Генуя или блистательная республика Венеция посылали к африканскому побережью вооруженные флотилии. Святой Людовик погиб в развалинах Карфагена, осаждая бухту Туниса. Жестокость норманнов и итальянцев подпитывалась свирепостью религиозной войны, которая оставила в наследство обитателям берегов Средиземного моря пиратство и рейды флотилий. Они грабили местное население и захватывали пленников, чтобы сделать из них гребцов на галерах.

Во время наступившего затем затишья африканское побережье пребывало в праздном спокойствии. Некогда могущественные халифаты превратились в семейные кланы, правившие в небольших процветающих портовых городах. Арабы и берберы вели прибрежную торговлю, кочевали, следуя за отшельниками, по пустыням или совершали паломничество в священный город Кайруан.

Это царство дремоты и горьких воспоминаний подверглось нашествию из-за моря европейцев. В год, когда генуэзец Христофор Колумб вернулся из-за океана после открытия островов, два монарха будущего испанского королевства Фердинанд и Изабелла отпраздновали завоевание Гренады. Мавры бежали через пролив в Сеуту и Марсаль-Кебир. За ними последовали вооруженные испанцы, утвердившие свои флаги в ближайших портовых городах на африканском побережье. Духовник Изабеллы кардинал Ксименс добивался испанских и христианских владений в Африке и Новом Свете. Со своих каравелл и галеонов конкистадоры высадили на побережье неверных, особенно много в Алжире, выгрузили лошадей и пушки, чтобы быть во всеоружии. Таким завоевателям мавританские беглецы и местные берберы могли противопоставить только свой гнев. Со своими легкими фелюгами они были бессильны против европейских пришельцев и могли лишь нападать из засады на испанские конвои.

Затем, как грифы, заметившие на поверхности земли добычу, сюда стали слетаться морские разбойники с востока. Безжалостные, не признающие никаких законов и нравственных норм, они не имели ничего общего с обездоленными арабами и берберами, кроме религии и ненависти к развращенным богатством испанцам, которые прикрывали свои тела железными доспехами и истребляли людей с помощью пороха и свинца.

У этих восточных морских авантюристов были корабли и сообразительность, чтобы успешно воевать с испанцами. Одним из них, заставившим бояться себя больше всех других, был Хайр эд-Дин Барбаросса, который, будучи призванным на помощь в Алжир, сам стал его властелином.

(Не надо думать, что такого рода люди были пиратами, корсарами с варварского побережья или даже «алжирскими корсарами из пиратских сообществ». В то время даже таких слов в употреблении не было. Эти клички они получили от европейских историков позже. Уместнее воспринимать их в рамках противоборства двух сил на море, экспансии двух религий, борьбы двух континентов с целью порабощения третьего. Это был конфликт двух империй — Священной Римской и турецкой Османской).

Сулейман призвал к себе на службу гнев этого человека.

Говорят, Барбаросса был плотного атлетического сложения, коротко стриг свою рыжую бороду под крючковатым носом. Он слыл добродушным, но во гневе не имел предела жестокости. Хорошо знал море, предвосхищал приближение ураганного северного ветра Бора. Безошибочно находил путь среди песчаных отмелей Сирта и умел прятать свои корабли у острова Йерба в закрытой бухте. Этот человек не расставался с морем, с тех пор как еще мальчишкой бросил гончарный круг. Он был одним из четырех сыновей албанца Якова с острова Митилини. Один из его братьев погиб в морском бою с европейцами. Другой, старший, Урудж, обладавший огненно-рыжей бородой и широкой натурой, отогнал вторгнувшихся испанцев от Туниса до самых Балеарских островов, потеряв в боях сначала руку, а потом и жизнь. С этого времени Хайр эд-Дин повел корабли брата на запад тем же бесповоротным курсом. Команды кораблей перенесли на него кличку покойного Уруджи Рыжебородый.

Султан Селим Угрюмый, в короткую передышку во время завоевания Египта узнав, что имя Барбароссы стало легендой, выдал ему штандарт бейлербея с конским хвостом, прибавив к награде коня и ятаган. От Нила перед глазами арабов тянулась на Запад Африка, новый континент, который они осваивали так же, как европейцы Америку. Здесь Барбароссе пригодились полк янычар и батареи осадных орудий, которыми снабдил его Селим.

Имя Барбароссы стало обрастать легендами и в Европе. Его искали и не могли найти, а он появлялся повсюду. Испанские галеры перехватили Барбароссу, когда он перевозил изгнанных мавров, не имевших возможности переселиться самостоятельно, из Андалузии в Африку. Барабаросса прибавил эти галеры к своему небольшому флоту из тридцати пяти галиотов. Также он завладел папскими галерами, а их экипажи сделал гребцами.