Неблагоразумная леди - Элинор Смит
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Нет, не собираюсь.
— Если надумаешь, коляска в твоем распоряжении. И Уилма с удовольствием к тебе присоединится. Она же такими вещами очень интересуется.
Пруденс и миссис Маллоу молча переглянулись.
— Мне хотелось бы поехать в город, чтобы выбрать раму для портрета, — сообщила миссис Маллоу, рассчитывая выбить из Кларенса хотя бы слугу в качестве сопровождающего.
— Ах, если вы за тем собрались в город, я пошлю с вами парнишку, пусть несет ее, — успокоил их Кларенс.
У входа в багетную мастерскую Пруденс столкнулась с леди Мелвин и остановилась поболтать с ней, После обмена формальными любезностями она спросила, что нового слышно о Даммлере. Хетти была единственным связующим звеном, и Пруденс считала, что в ее вопросе нет ничего неприличного.
— Не так-то он часто мне пишет, этот несносный мальчишка. Хотя мы-то знаем, что его там удерживает. — Ни Хетти, ни Пруденс не подразумевали, что этой причиной может быть работа над пьесой. Поэтому леди Мелвин сменила тему: — Скажите, дорогая, Севилья все еще осаждает вас? Даммлер говорил мне о его предложении.
Какое это было искушение — ответить Хетти, что так оно и есть, в надежде, что это дойдет до Файнфилдза, но Пруденс предпочла довольствоваться полуправдой.
— Я не принимаю его приглашений о встрече, — что было правдой и ложью одновременно, поскольку никаких предложений не было и в помине.
— Не мне судить об этом, но в нем что-то есть. Слышали, его приняли в клуб «Четырех коней»? Оно, конечно, понятно, он купил этих жеребцов серой масти у Алванли за тысячу фунтов. Впрочем, Севилья не плохой наездник, как мне говорил Даммлер.
Пруденс подняла глаза и увидела приближающуюся к ним высокую фигуру Севильи. Ее охватили стыд и чувство вины — сейчас ее выведут на чистую воду, и она предстанет лгуньей. Пруденс не сомневалась, что Севилья не остановится, а пройдет мимо, отчужденно поклонившись. Чтобы Хетти не подумала, что у нее с ним такие холодные отношения, она по-приятельски помахала ему рукой.
— Вас можно поздравить, мистер Севилья. Я слышала, вас приняли в клуб «Четырех коней». Где же ваша клубная форма?
Севилья остановился и улыбнулся:
— У нас сегодня не клубный день. Мы встречаемся по четвергам на Джордж-стрит, на Ганновер-сквер, а оттуда едем верхом на Виндмилл. Как у вас дела, мисс Маллоу? Я не видел вас с…
— Так вы выезжаете с Ганновер-сквер? — перебила его Пруденс, чтобы не дать ему сказать, с каких пор они не виделись. — Надо как-нибудь на вас полюбоваться. Никогда не видела выезд клуба. Говорят, впечатляющее зрелище.
— Да, думаю, это так.
Севилья был удивлен такой переменой в Пруденс. Прямо чуть не в объятия бросается. Он подумал, что она, вероятно, пожалела о своем отказе. Этот фамильярный тон навел его на мысль, что Пруденс с самого начала знала, что он не имел в виду брак. Она просто проехалась на нем, развлеклась за его счет. Он все время считал, что она не такая уж невинная штучка. Только Пруденс опоздала — переговоры о заключении брака с Бесплодной баронессой подходили к благополучному финалу, не говоря уже о более приятной интрижке с очаровательной танцовщицей из Ковент-Гарден.
— В следующий четверг буду на площади. Вспомните обо мне, — сказала Пруденс, чтобы поддержать видимость добрых отношений.
— В ближайший четверг меня не будет. Завтра я еду на неделю в Бат.
— О, я не бывала в Бате. Надо как-нибудь тоже съездить. Там хорошо? Или скучно?
«Нет, она просто вешается на шею. Это не намек, а предложение».
— Там тихо. Но каждый сам себе находит развлечение.
— Ну вы это умеете.
— От скуки, думаю, не умру, — бросил Севилья и повернулся к Хетти переброситься с ней парой слов.
Радуясь, что она так ловко вышла из положения, Пруденс помахала им рукой и ушла с таким видом, будто у нее уйма дел. Найдя наемную коляску, она погрузила на нее купленную раму и повезла ее домой показать Кларенсу.
— Мисс Маллоу само очарование; жаль, что она отвергла вас, — заметила между тем леди Мелвин. — Хотя ходят слухи, что вскоре вы объявите о браке с особой более важной.
Это было первое указание на то, что мисс Маллоу рассказала о его предложении постороннему лицу. До сих пор Севилья был уверен, что поскольку она якобы неправильно его поняла, то и не делилась этим ни с кем. Старушка баронесса умрет от ярости, если до нее дойдут эти слухи. Он не знал, что сказать — отрицать, что он сделал ей предложение по всей форме, было бы не по-джентльменски, а признать — навлечь на себя беду.
— Я не думал, что она об этом кому-нибудь расскажет, — уклончиво бросил он.
— Нет, честно говоря, она рассказала об этом только Даммлеру, и то под большим секретом. А он сообщил об этом только мне, взяв с меня клятву не переносить дальше. Но для вас ведь это не секрет, так что никому никакого убытка.
— Она так и сказала, что я сделал ей предложение? Ха-ха, кто будет перечить даме, так ведь? Только не разносите это дальше. Баронесса, как вам известно, восприняла бы это без особого удовольствия.
Эти двусмысленные слова только подтвердили подозрения леди Мелвин.
— Ах вы, этакий негодник, сударь! Так вы обманывали бедную девушку?
— Обманывал ее? Если кто здесь кого и обманывал, то еще надо разобраться, кого винить.
Он откланялся, довольный тем, как выкрутился, ничего не сказав конкретно. Но его слова пали на благодатную почву.
Мисс Маллоу была не семилетний ребенок и не могла не знать о том, что Севилья добивается брака с баронессой. Об этом всему городу известно. Ясное дело, Севилья предлагал содержание, а она решила обратить это в формальное предложение с одной целью — заставить Даммлера ревновать. Однако и штучка же эта мисс Маллоу! И все это под маской невинности! А эти шуточки о планке в пять незаконных детей, о белокурой красавице и о рождениях, которыми якобы интересуется Даммлер. Самой Хетти это все нравилось. Однако, вернувшись домой, она тут же написала длинное письмо Даммлеру, в котором изложила всю эту историю, сдобрив ее собственными домыслами и сплетнями, потом отложила написанное и тут же забыла о нем. А через пару дней от епископа Майкла ушла жена, о чем она написала Даммлеру новое письмо, а собираясь отправить его, наткнулась на предыдущее и тоже сунула его в конверт.
«Наша невинная Пруденс всех нас водила за нос, — писала она. — Предложение Севильи было формальным, но не в той форме, о которой она тебе поведала. Он предлагал ей стать его любовницей, что я тебе и говорила. А теперь, кажется, пожалела, что отказала, и сегодня на Бонд-стрит просто вешалась ему на шею. А он не знает, как от нее отделаться, и едет в Бат (надо полагать, со своей новой пассией). Вот будет потеха, если мисс М. последует туда за ним! Впрочем, может, я и ошибаюсь, мне кажется, у нее есть кто-то еще. Словом, она времени даром не теряет. Мисс Маллоу просила меня написать тебе, что недовольна твоими «отвлечениями», мешающими тебе работать над пьесой. Что бы это она имела в виду, как ты думаешь?»