Стокгольмский синдром - Яна Розова

В свою очередь, Козырев понятия не имел, что на уме у эрдельтерьера, зато клычки пса видел неоднократно, поэтому он ослабил хватку и обернулся к Шухеру. В этот момент Давлетов и огорошил его гипсом по темени с левой стороны.

Писатель откатился в сторону, но быстро поднялся. Руслан тем временем пытался отдышаться и переждать приступ головокружения, грозящий обмороком.

Шухер смолк, он не собирался вступать в драку, однако Козырев, не желая оставлять угрозу в своем тылу, ударил его ногой в бок. Заодно Вадику удалось поднять с земли свой нож. Не подумал он только о том, что реакция животного всегда лучше человеческой. Едва ботинок писателя коснулся курчавой шерсти, Шухер погрузил свои острые зубы в его лодыжку. Еще через миг человек и собака сцепились в клубок.

Руслан едва успел подбежать к ним, как Шухер завизжал и обмяк. Козырев отбросил его тело, еще живое, с блестящими глазами, скулящее и сжимающееся от боли.

Не рассуждая, доктор двинулся к своей собаке. Остановил его мощный удар в солнечное сплетение. Потом еще и еще. Руслан упал, в глазах потемнело. На некоторое время сознание его смешалось, а писатель уже схватил его за шею и, приставив нож к горлу, поволок к теплице.

Там он бросил Давлетова на пол лицом вниз, ловко связал его руки за спиной куском бечевки, которую вытащил из своего объемного кармана.

Руслан уже пришел в себя. Теперь он удивлялся целенаправленной деятельности своего бывшего друга и жалел о «Байкере», валявшемся на утоптанной земле возле веранды домика. И он слышал плач своего раненого друга, доносящийся от веранды. Погибать было нельзя.

— Я тебя немного надул, когда сказал, что ты мой персонаж и бояться тебе нечего. — Писатель говорил будто бы сам с собой. — Ты — предатель дважды. Во-первых, стал на сторону Златки, а во-вторых, сдал меня в полицию. А в детективе зло должно быть наказано.

— Вадик, прекрати! — прошептал Руслан. Ему было трудно говорить из-за духоты и головокружения. Он сконцентрировался, собрал все свои силы, волю, желание жить, приплюсовал несбывшееся: должность заведующего отделением и новую машину. Разозлился на себя, обругал мысленно.

Козырев не обращал на него ни малейшего внимания. Доктор был исключен из списка действующих лиц, не имело смысла слушать его и даже смотреть в его сторону.

— Я тут все предусмотрел!.. Мне понравилось писать детективы — лучше узнаешь окружающий мир. Вот понадобился взрыв в теплице, и я долго думал, как его организовать. Будь я фантастом, я бы придумал какой-нибудь луч смерти или наделил бы своего персонажа умением генерировать шаровые молнии. А тут — реальность, тут надо искать настоящее. Я чуть голову не сломал, так думал! И придумал: есть такое вещество — хлорат натрия. Как написано в Википедии, «в смеси с углеродом, серой и другими восстановителями он детонирует при нагревании или ударе». — Вадик выделил цитату голосом. — Притом криминалисты не удивятся, когда после пожара обнаружат здесь его следы, ведь хлорат натрия — это гербицид. А еще тут есть баллон с газом! Мы немного шлангочку потеребим, чтобы газ чуть пошел… Прелесть! Рванет по-страшному, потому что глупый доктор закурит в теплице…

Руслан приподнял голову и увидел, что прямо над ним возвышается тот самый стеллаж, на котором был обнаружен горшок с искусственным цветком.

Писатель подтягивал пакет с гербицидом. Он сильно хромал, зубы Шухера оставили на его коже болезненные следы.

— Ну вот, — сказал Козырев. — Щас грянет!..

В этот момент Давлетов, собрав все свои силы, встал. Он хотел вскочить, но на это его не хватило. Козырев, заметив акт неповиновения, неловко шагнул к нему, и тут Руслан толкнул плечом металлический стеллаж с несколькими горшками. Стеллаж неожиданно мощно обрушился на голову писателя, а доктор на неуверенных ногах поковылял к выходу из теплицы.

Через несколько секунд он оказался возле веранды. Шухер корчился на земле, увидев хозяина, он заскулил громче.

— Сейчас я тебя посмотрю, сейчас. Держись, парень…

Руслан заметил нож «Байкер», сел рядом, нащупал левой здоровой ладонью его рукоятку и взял ее. Сложнее всего было раскрыть нож, перерезать веревку на запястье оказалось намного проще.

Он бросился к Шухеру, осмотрел его, хотел уже поднять и нести к машине, но что-то задержало.

— Щас грянет? — спросил он у себя.

Положил пса на землю и рванул к теплице за писателем.

Это был самый глупый поступок в его жизни, но доктор просто не мог представить себе, что он позволит кому-то умереть в то время, когда еще можно сделать хоть что-то для спасения.

Глупые поступки редко приводят к хорошим результатам. Руслан лишь успел подбежать к двери теплицы и увидеть за стеклом фигуру Вадима, выбирающегося из-под металлических реек и горшков, как что-то грянуло и писателя скрыл столп пламени. В тот же миг, предчувствуя стеклянный ураган, Давлетов упал на землю, закрывая голову руками.

Часть пятая

2001 год, май

Осторожно, стараясь не пыхтеть и не шуметь, Злата выползает из-под стола-тумбы. Олег лежит там же, куда упал, в той же позе. Нужно вызывать скорую помощь, понимает Злата.

Она подползает к телу брата, теребит его, надеясь, что он очнется. Обнимает, не думая о том, что его кровь пропитывает ее новую блузку. Ей безумно хочется ощутить удары Олежкиного сердца.

Из прихожей доносится легкий скрип, Злате кажется — это входная дверь, но она не уверена. Вадим ушел в их с братом комнату минут пять назад, но ведь он может и вернуться. Может и уйти из квартиры.

Злата отпускает тело брата, приподнимается, замирая рядом. У ее ладони лежит нож. Она берет его в руки на тот случай, если вдруг войдет Вадим. Надо было бы спрятаться, но она боится пошевелиться.

И тут на пороге комнаты возникает Юля Белоус.

Она появляется так некстати, что Злата вмиг возгорается раздражением:

— Ты чего пришла?

Юлька останавливается у двери.

— Уходи отсюда! — велит Злата испуганной братовой однокласснице.

Схватив со стула какую-то вещь, Белоус выскакивает из комнаты.

Олежка мертв, понимает Злата. Скорой не нужно. Ничего уже не нужно. Нужно вызывать милицию. Они приедут, арестуют Вадика. Это соображение вдруг больно колет ее в самое сердце. Вадик не виноват, он — сомнамбула, он даже не понял, что случилось! И его, такого тонкого, чуткого, необыкновенного, запрут в тюрьме, а она, влюбленная, останется без своей последней надежды. И более того, додумывает Злата свою горькую мысль, именно она и расскажет милиционерам о том, что он сделал! По сути, посадит его в тюрьму!

Вадик будет ненавидеть ее до конца своих дней, а она умрет в разлуке.

Но что, если Злата поможет Вадику избежать тюрьмы? Так же как тетя Зоя помогла своему сыну. У Златы нет денег, она только девочка, но помочь Вадику можно и другим способом. А если она так сделает, то Вадик будет связан с ней страшной тайной. Связан и привязан. Навсегда!

Злата встает. На цыпочках идет в детскую, убеждается, что Вадик спит, и спит крепко.

Она открывает дверцу шкафа, снимает со специальной перекладинки на двери несколько поясов от своих платьев. Идет в спальню родителей. Там разбрасывает вещи, разрывает на себе окровавленную блузку, стискивает зубы и бьет себя по лицу деревянной вешалкой, оставленной матерью на кресле перед отъездом в Курортный.

Боль ее шокирует, она представить не могла, что будет так больно!

Несколько секунд — и она плачет, размазывая слезы и кровь.

Проходит еще некоторое время, прежде чем она успокаивается. Успокоившись, выдвигает стул, садится на него и, завязав себе рот, связывает ноги и руки.

Теперь надо только подождать. Вадик проснется, найдет ее. Она убедит его в том, что он не только убил Олега, но и изнасиловал ее. Он будет чувствовать себя виноватым, а она спасет его от тюрьмы. И они будут вместе навсегда!

Лучше всего отправить Вадика домой, а самой спрятаться где-нибудь и спрятать нож — Злата не маленькая, она смотрела детективы, знает, что такое орудие преступления! Наверное, подойдет подвал — там можно закопать нож в землю. Ключик от подвала есть на Златиной связке ключей, потому что в подвале хранится запас картошки, а Злата часто готовит для всей семьи ужины.

Привязанная Злата сидит на стуле в родительской спальне, ожидая пробуждения Вадима. Ее мечта сбывается.

Наши дни

Руслан. Чтение

Лежать в той же самой больнице, где он проработал пятнадцать лет, доктору Давлетову не нравилось. Покоя не было ни на минуту. Мало того что каждый день приходили полицейские (хорошо, когда это был Королев, и плохо — когда кто-то другой), а еще и половина персонала больницы беспрерывно «проведывала» его.