Счастливый дом - Рут Валентайн

…Тогда я понял, какой непоправимый вред нанес вам обеим. Меня это потрясло и изменило все мои представления о жизни. Но я так и не набрался смелости переслать тебе ее письмо. Я вручаю тебе его теперь и оставляю все, чем владею. Хотя, конечно, это ничтожное возмещение за причиненное зло…

Алисия видела, как в процессе чтения разглаживаются морщины нам лбу Нормана, и ей все стало ясно. Впрочем, она всегда подозревала, что Норман полагает, будто она заработала наследство, ублажая Леона в постели.

С непроницаемым выражением на лице Алисия забрала у него письма, сложила и убрала в сумочку.

— Как я уже говорила, у тебя на редкость неуемная фантазия. — Она ткнула пальцем ему в грудь. — Ты думал, что Леон ухлестывает за мной, и я принимаю его ухаживания, потому что мне нужны его деньги. Все до единого пенса. — Она еще раз ткнула его. — Ведь так? Признайся!

Норман похолодел. В груди образовался тугой узел, затрудняющий дыхание.

Неужели она сейчас скажет, что не станет женой человека, способного на столь недостойные мысли в отношении будущей супруги? И уж тем более не может любить такого человека. Неужели опять уйдет из его жизни и оставит погибать в одиночестве.

Он взглянул на нее, и — о, чудо! — увидел, что ее золотистые глаза смеются. И губы тоже улыбаются. Но сам он был не в силах улыбаться. Он чувствовал себя презренным червяком.

— Прости, Алисия. Мне так стыдно.

— Не мучай себя. — Она уже улыбалась во весь рот, и у него немного отлегло от сердца. — Ты считал меня порочной женщиной, но все равно хотел жениться на мне. Значит, ты любишь меня по-настоящему, со всеми моими бородавками и наростами!

Вот уж воистину святая правда! Он любит ее беззаветно, и с каждым ударом сердца эта любовь только крепнет. Она — удивительная женщина, и он ее не достоин, но всю оставшуюся жизнь будет стремиться к тому, чтобы оправдать ее доверие.

Наконец и Норман улыбнулся, сверкнув крепкими белыми зубами.

— Не то слово. Я тебя обожаю. — Он подхватил ее на руки и закружил по комнате. — Но я ужасно рад, что все те бородавки с наростами просто плод моего воображения!

— Чай, — провозгласила миссис Фирс и застыла в дверях гостиной, пораженная их ребячеством.

Норман поставил Алисию на ноги. Раскрасневшаяся, сияющая, она просто ослепляла неотразимой красотой. Он поднес к губам ее ладонь и поцеловал.

— Миссис Фирс, очень скоро я поведу мою ненаглядную крошку к алтарю. Не желаете первой поздравить меня?

— Давно пора, если хотите знать мое мнение. Я всегда считала, что вы созданы друг для друга, — ответила экономка.

Норман забрал у нее поднос и отнес на стол.

— Совершенно верно. — Он окинул взглядом содержимое подноса — серебряный чайник, бутерброды с тонкими ломтиками копченой лососины, кекс с цукатами и орехами и тарелку с колечками колбасы. — Так, вы приступайте, а я схожу за шампанским из запасов Леона. Думаю, нам следует отметить такое событие.

Алисия разлила чай и вручила чашку миссис Фирс.

— Прошу садиться, — предложила она экономке, и та устроилась в кресле у камина. Алисия со своей чашкой села на диван у стола, чтобы Норман потом мог занять место подле нее. — Вы уже думали, где хотите жить, когда дом будет продан?

— Ну… — Миссис Фирс поставила чашку на изящный столик рядом с ней. — В деревне продается один коттедж. Возле церкви. Мне он всегда нравился. И, получая такую большую пенсию, — ее щеки порозовели от волнения, — я могу себе позволить приобрести его.

— Тогда действуйте! — Алисия откусила кусочек от треугольного бутерброда. — Кажется, я знаю, какой вы имеете в виду. Домик с аркой из роз на воротах и чудесным палисадником, где летом полно цветов, да?

Пожилая женщина энергично закивала, потому что ее рот был забит кексом. А Алисия вдруг подумала с удивлением, почему же она раньше побаивалась этой доброй достойной женщины.

— Прямо завтра утром свяжитесь с агентом по недвижимости и покупайте, — посоветовала она экономке. — Пока кто-нибудь не опередил. И если хотите, возьмите отсюда все, что вам понравится, — мебель, постельное белье, посуду, что угодно. Нам с Норманом это ни к чему.

Они подыщут для себя подходящий особнячок, и это будет не музей, а уютный семейный дом, где хватит места и для детей, и для их питомцев. И он всегда будет полниться любовью и смехом.

— Даже выразить не могу, как я вам благодарна. — Миссис Фирс порозовела еще больше. — Однако я вот что сделаю. Я стану присматривать за новыми хозяевами усадьбы. Как знать, вдруг окажется, что это счастливый дом. Ведь все дело в людях, а не в стенах, верно?

Алисия намеревалась выразить свое искреннее согласие с мнением экономки, но тут в гостиную вошел Норман с двумя бутылками шампанского и тремя бокалами. Самое лучшее шампанское, отметила Алисия. Леон ни в чем себе не отказывал. До смерти Филлис он пользовался всеми удовольствиями, какие только есть в жизни, но истинного счастья не знал никогда.

Впрочем, как и ее мать.

Алисия молча попрощалась с ними и подняла пенящийся бокал — за Нормана, за свое будущее. И после того как они чокнулись, выпили, и миссис Фирс окончательно развеселилась, Норман, вскинув бровь, обратился к любимой:

— Может, заночуем здесь? Как ты считаешь?

— Почему бы нет? — Зачем куда-то тащиться на ночь глядя? Ей все равно где спать, лишь бы рядом был Норман. Дом больше не таил для нее плохих воспоминаний — только хорошие. — Если это не причинит вам неудобств? — обратилась Алисия к экономке.

— Ни капельки! — бодро отозвалась та. — Вашу комнату приготовить, сэр? Или мисс Алисии?

— Мою! — решительно заявил Норман.

— Об ужине не беспокойтесь, миссис Фирс, — сказала Алисия. — Здесь еды на целую армию хватит. Считайте, что у вас выходной.

Как только они остались вдвоем, Норман пересел к ней на диван. До этого он старался держаться от Алисии поодаль, так как в противном случае не удержал бы руки при себе, а ему не хотелось смущать экономку.

— Поскольку за руль мы сегодня не сядем, давай откроем вторую бутылку, — предложил он, пропуская через пальцы длинную прядь ее восхитительных волос. — Миссис Фирс выпила порядочно.

— Да уж, — подтвердила Алисия. Она придвинулась к нему ближе и обняла. — Надеюсь, старушка не свалится с ног.

— Не свалится, — пробормотал Норман. Он склонился к ней и губами нашел мягкие покорные губы. — Она не пьяна — просто счастлива. Это ты ее осчастливила. Ты… — он кончиком языка разомкнул ее рот, — и меня осчастливила.

— Рада это слышать. — Она чуть отстранилась, гладя ладонями его лицо. — И рада, что мы будем спать в твоей комнате. Ведь это там все началось, помнишь?