Принцесса - Норман Сеймон

И умереть последний воин должен именно здесь, у моста. Иржа стоял на том самом месте, представляя себе возможные варианты штурма. Как ни велик Хаж территориально, а оборонять надо именно дворец, прорвавшись сюда противник получит сразу все. Конечно. Против армии Чивья не устоять, тут Око Повелителя Ужжутака не питал никаких иллюзий.

- Иржа, все люди прибудут завтра, - подошел Патер с докладом и виновато повесил большую голову. - Разболтались! В дальних поселках решили, что гонец что-то перепутал, пришлось еще раз посылать.

«Хорошо,» - коротко ответил паук, но воевода не собирался так быстро уходить.

- Что же случилось такого, а? - он прислонился спиной к сосне. - Жили мирно, никого отсюда не трогали, никому не были нужны… А теперь - война. Может, ее не будет?

«Будет,» - сказал Иржа, но добавил, помедлив: - «У нас есть некоторые шансы на мир… Все будет зависеть от Смертоносца Повелителя Чивья.»

- Понятно, - кивнул Патер, хотя ничего не понял. - Ну что же, велено умереть - умрем. Слава Повелителю!

«Слава Повелителю,» - терпеливо отозвался Иржа.

- А принцесса выспалась, поела с аппетитом, поправляется, - продолжил болтать старый вояка. - Только шрам большой останется. Алпа наоборот, с утра стонет. А я говорю: надо было ночью не отплясывать с поломанными костями, а спать!

«Чалвен сторожит Настас?» - прервал его Око Повелителя. - «Мы все же должны вернуть медальон.»

- Сторожит, - неуверенно предположил Патер. - Пойти проверить?

«Приказываю.»

С момента отъезда принцессы Тулпан Иржа больше не делал вид, что девушка является ровней ему. Вся власть сосредоточилась в его сильных лапах. Это было необходимо, ведь война уже началась. Никто из людей и не думал возражать - Око Повелителя пользовался непререкаемым авторитетом.

Патер вошел во дворец, по дороге накричав на бездельничающую стражу, и с порога позвал Чалвена. Старик сперва не отзывался, потом выскочил навстречу, размахивая руками.

- Что ты орешь, дурак?! Тулпан опять уснула!

- Ну, ты думай, с кем говоришь, - попросил Патер, поправляя пояс с оружием. - Если спит - так и скажи, что спит. А вот у меня к тебе такой вопрос: следишь ты за Настас, или она уже никогда не вернет нам медальон?

- Как это - не вернет? - Чалвен сморщился, потому что за хлопотами о раненой и думать забыл про колдунью. - Не вернет - на куски разрежем… А вот что, Патер: ты воевода - тебе это и по плечу. Раз мы с Чивья воевать собрались, а жених под камнями погиб, да и все сваты, то Настас нам теперь никто. Иди и потребуй!

- Настас нам никто? - задумался Патер. - Вообще-то… Но у нее дар, Чалвен. Не принято таких людей обижать.

- Это если свои люди, - поправил его старый слуга. - А она нам враг, потому что чивийка. Хоть мечом ее руби, все по закону. Иди и добудь медальон, или стражникам поручи. Я ее в зале на тряпье спать положил, она не вставала.

Патер покашлял в кулак, опять поправил пояс, который тут же снова перекосился на толстом животе. Чалвен с чувством нескрываемого торжества смотрел на воеводу. Тот мягко отстранил его рукой и прошел в зал. Стражников он решил пока не звать, как бы не опозориться с этой Настас, очень уж она быстра на неприличные поступки.

Колдунья не спала, она выглядывала из кучи старья, которую бросил для нее Чалвен прямо на пол и хитро улыбалась. Воевода приблизился, постоял над ней. Потом, крякнув, сел на корточки.

- Настас, а знаешь ли ты, что назревает ссора между нами и Смертоносцем Повелителем Чивья? - Патер решил начать издалека.

Чивийка часто закивала и улыбнулась еще шире, что ее совсем не красило.

- Вот, а это значит, что ты вроде как наш враг.

Настас продолжала улыбаться, но теперь затрясла головой иначе, отрицательно. Воевода покашлял.

- Да что ты с ней сюсюкаешь? - прошипел из-за спины подкравшийся Чалвен. - Мечом ее кольни!

- Ты должна вернуть нам амулет, - продолжил воевода, - иначе нам придется… Отобрать его силой. Каким-то образом.

Настас опять кивнула и вдруг резко выдернула из-под тряпок руку, крепко сжатую в кулак. Патер отшатнулся и едва не упал. От пальцев, оказавшихся у него прямо перед носом, исходил крайне неприятный запах.

- Это ты зачем?

Чивийка медленно, словно дразня, разжала пальцы. На ладони лежал золотой шарик с обрывком цепочки, не слишком чистый.

- Бери его, Чалвен! - Патер встал и даже чуть поклонился колдунье на радостях. - Я свое дело сделал!

- Да что же это? - опять запричитал старик.

Он потянулся было к своему сокровищу, потом выхватил из кучи какой-то лоскуток и принял Ярлык через него. Настас неожиданно погладила старика по щеке опустевшей ладонью, тот взвизгнул от неожиданности и едва ли не бегом покинул зал. Патер раскатисто засмеялся.

- Все будет хорошо! - пообещал он Настас. - Ну, будет война, ну, поубивают нас всех. Тебе-то бояться нечего - сядешь в сторонке и дождешься своих.

Чивийка ничего не ответила, продолжая улыбаться. Воевода поправил ремень и вышел на воздух. Стражники, которых он только что отругал, занялись починкой веревок, намотанных на ворот моста. Вдалеке он увидел приближающийся отряд - это начинали подтягиваться люди из поселков. Душа старого вояки запела, он попробовал ей подтянуть, но осекся, услышав голос принцессы.

- А где Алпа?

- Спит, кажется… - Патер обернулся. - Зачем ты встала, Тулпан? Тебе надо лежать, кости сращивать.

- Не хочу больше, - принцесса выглядела бледной, но держалась прямо. - Я слышала, ты говорил с Настас. Не смейте ее обижать!

- Да мы не обижали, - заверил ее воевода. - Просто отобрали наконец-то медальон.

- И впредь не обижайте! - потребовала Тулпан. - Если бы Ярлык был со мной, меня бы убили первой. И помощь тоже привела она.

- Как прикажешь, - склонил голову Патер.

- Позови мне Люсьена, если он не спит. Я должна его поблагодарить.

- Спит, конечно, все бы спали, если бы я не будил, - проворчал старик. - Ночью пить, гулять - днем спать, каждый ведь норовит именно так жить. Но я все равно собирался его растолкать, сейчас пришлю.

Он ушел, покрикивая на стражников, а принцесса осталась стоять в дверях дворца. Иржа от моста вежливо осведомился о ее здоровье, но Тулпан поняла, что затевать разговор паук не в настроении. Ключица болела, мир оказался вовсе не таким солнечным, как в момент отправки каравана из Хажа, ничто не радовало.

Подошел Люсьен, на ходу приглаживая волосы ладонью. Он наконец-то сменил сапоги, но ноги будто стерлись в обуви убитого дикаря и теперь не желали возвращаться к прежним размерам.

- Спасибо, стражник, - довольно высокомерно поблагодарила его Тулпан. Люсьен опустился на одно колено, ожидая продолжения. - Ты был храбр, защищая свою принцессу. Я обязана тебе свободой и жизнь. Однако мне хотелось бы, чтобы впредь ты был более почтителен к моей подруге, которая едва не погибла из-за тебя.