На повестке дня — Икар - Роберт Ладлэм

— Я американец, — шептал он обезумевшим от страха заложникам, не спуская глаз с вездесущих охранников, у которых создавалось впечатление, что он выкрикивает ругательства, выплескивает на головы пленников грязные оскорбления в припадке ярости. — Про вас никто не забыл! Мы делаем все возможное! Не обращайте внимания на мои крики, это для отвода глаз.

«Слава Богу!» — первое, что слышал Кендрик от заложников, затем слезы.

— Они всех нас убьют! Им на все наплевать! Эти грязные животные не боятся умереть, им все равно, если прихватят в могилу и нас с собой!

— Постарайтесь сохранять спокойствие, прошу вас! Ни за что не показывайте своего страха, это очень и очень важно. Не вступайте с ними в конфликт, но и не ползайте перед ними на коленях. Ваш страх — все равно что наркотик для них. Помните это.

В один момент Кендрик выпрямился и разразился бранью в адрес группы из пяти заложников, заметив появившихся в поле зрения личных охранников Зайи Ятим. Один из них направился прямиком к нему:

— Ты, Бахруди!

— Да?

— Зайя хочет немедленно видеть тебя. Жди ее в комнате для переговоров.

Эван последовал за охранником, вместе они пересекли крышу, спустились вниз, отсчитав три лестничных пролета, и прошли по длинному коридору. Эван снял кепку, потемневшую от выступившей на лбу испарины, остановился у двери в указанную комнату и вошел внутрь. Четыре секунды спустя мир вокруг него взорвался от слов, которые он меньше всего ожидал услышать:

— Боже правый! Эван Кендрик!

Глава 12

Стараясь не выдать своего потрясения, Эван поинтересовался на арабском у Зайи, кто этот тучный человек, который говорит по-английски.

— Утверждает, что он посланник Махди, — ответил за сестру Азрак, стоящий рядом с Иосифом и Абиадом.

— Как это следует понимать?

— Ты слышал его слова. Он говорит, что ты — некто по фамилии Кендрик.

— Кто это такой? — Эван адресовал свой вопрос Энтони Макдоналду, прилагая все усилия к тому, чтобы оставаться спокойным и попытаться как-то привыкнуть к мысли, что видит этого человека здесь, в этой самой комнате спустя пять лет с их последней встречи. Это же надо, Макдоналд из Каира! Любитель заложить за воротник!. — Меня зовут Амаль Бахруди, а тебя?

— Ты отлично знаешь, кто я! — воскликнул англичанин, затем повернулся к четырем собравшимся в комнате арабам, устремив взгляд на Зайю Ятим. — Он никакой не Амаль, как его там, и к Махди отношения не имеет! Он американский подданный Эван Кендрик.

— Я учился в двух американских университетах, — с легкой улыбкой произнес Эван, — но никто не называл меня Эваном Кендриком. Другие прозвища давали, но чтобы такое!..

— Ты лжешь!

— Напротив. Если кто и лжет, так это ты, раз утверждаешь, что явился от Махди. Я видел фотографии всех европейцев, как бы это назвать, состоящих у него на службе, и тебя среди их числа нет. Такого человека, как ты, я бы, несомненно, запомнил — едва ли забудешь такую физиономию и телосложение!

— Лжец! Самозванец! Ты работаешь на пару с Калейлой, этой шлюхой, с нашим врагом! Сегодня утром на рассвете она мчалась, чтобы встретиться с тобой!

— Что ты несешь? — Кендрик переглянулся с Азраком и Иосифом. — Я не знаю никакой Калейлы. Ни шлюхи с таким именем, ни врага. Я и мои друзья сегодня утром совершили побег. Времени развлекаться у нас не было, уж поверь.

— А я говорю, ты лжешь. Я был там и все видел. Ее, тебя...

— Ты видел нас? — Эван вскинул брови. — Каким образом?

— Я съехал с Дороги...

— Ты видел нас и не помог? — гневно оборвал его Эван. — И еще утверждаешь, что работаешь на Махди?

— Да, англичанин, как ты это объяснишь? — спросила Зайя. — Почему ты не помог им?

— Я был на задании, должен был выяснить... И вот теперь все понял. Калейла... и он!

— Фантазии, фантазии... Кто бы ты ни был, я тебя не знаю. Но выяснить это не составит труда. Мы отправляемся в Бахрейн, чтобы встретиться с Махди. Тебя возьмем с собой. Великий человек, несомненно, будет рад тебя видеть, если ты представляешь для него хоть какую-то ценность.

— Согласен, — проговорил Азрак.

— Бахрейн? — На лице Макдоналда отразилось изумление. — Как, черт возьми, вы собираетесь попасть туда?

— Хочешь сказать, что ты не знаешь? — спросил Кендрик.

Машина остановилась возле кладбища в Джабаль-Са-Али. Сотрясаясь всем своим хрупким телом от очередного приступа кашля, Эммануил Вайнграсс выбрался из машины, повернулся к водителю, придерживающему дверцу, и заговорил, повадками и манерами пытаясь изобразить англичанина:

— Я намерен помолиться за своих английских предков. Знаю, это мало кто делает в наши дни. Возвращайся через час.

— Через час? — Водитель для убедительности поднял палец.

— Да, мой друг. Я совершаю паломничество сюда каждый год. Понимаешь?

— Да-да. — Шофер усиленно закивал, уверяя Вайнграсса, что понимает тех, кто молится за своих предков. При этом толстенькая пачка денег грела ему ладонь — вознаграждение оказалось гораздо больше, чем он ожидал, и он знал, что получит даже больше, если вернется сюда через час.

— А теперь оставь меня. Я хочу побыть один.

— Да-да! — Шофер захлопнул дверцу, обежал машину, сел за руль. . Вскоре машина скрылась из виду.

Мэнни вновь зашелся кашлем, на этот раз приступ был еще сильнее, чем прежде. Медленно обвел взглядом окрестности, затем направился через кладбище к стоящему в стороне, в нескольких сотнях метров, каменному строению. Десять минут спустя он уже спешил по лестнице вниз, в подвал, где располагался штаб израильской разведки.

— Вайнграсс! — воскликнул офицер Моссад. — Рад снова видеть тебя.

— Неправда. Ты никогда не рад видеть меня. Да и о деле, которым занимаешься, понятия не имеешь. Ты всего-навсего бухгалтер, да к тому же скупой.

— Ну, Мэнни, давай не будем начинать...

— Нет-нет, я настаиваю, чтобы мы начали прямо сейчас. — Вайнграсс взглянул на Бен-Ами и пятерых членов отряда «Масада». — Ну что, неудачники, у кого-нибудь найдется виски? Знаю наверняка, что у этого, — Вайнграсс ткнул пальцем в сторону офицера Моссад, — никогда ничего нет.

— Даже вина предложить не можем, — сказал Бен-Ами. — В списке нашего довольствия спиртное не значится.

— Догадываюсь, кто его составлял. Ладно, бухгалтер, выкладывай, что тебе известно. Где мой сын Эван Кендрик?

— Здесь. Это все, что мы знаем.

— Ну конечно, что еще вы можете сказать! Вечно вы на три шага позади.

— Мэнни...

— Успокойся, иначе тебя удар хватит, а я вовсе не хочу, чтобы Израиль потерял своего лучшего бухгалтера. Кто способен сообщить мне больше?

— Я! — сказал Иаков. — Мы обязаны уже сейчас быть в посольстве. У нас свое задание, не имеющее к вашему американцу никакого отношения.

— Так, значит, помимо бухгалтера здесь еще имеется сорвиголова, — сказал Вайнграсс. — Кто еще?

— Кендрик находится здесь без каких-либо на то санкций, — ответил Бен-Ами. — Он прилетел нелегально и действует самостоятельно, не рассчитывая на поддержку в случае провала.

— Откуда у вас такая информация?

— От одного из наших людей в Вашингтоне. Кто он, из какого департамента или агентства, не знаю.

— Придется подарить вам телефонную книгу. Этот телефон прослушивается? — спросил Вайнграсс, садясь за стол.

— Никаких гарантий, — ответил офицер Моссад. — Его устанавливали в страшной спешке.

— И потратили так много денег... Знаю, знаю.

— Мэнни!

— Да ладно тебе. — Вайнграсс достал из кармана записную книжку, пролистал несколько страниц, пока взгляд не выхватил нужное имя и нужный номер. Он поднял трубку, набрал номер, через несколько секунд заговорил: — Спасибо, мои дорогой друг из дворца, за то, что столь вежлив. Моя фамилия Вайнграсс, абсолютно ничего не говорящая вам. Однако хорошо известная великому султану Ахмату. Само собой, я бы не стал беспокоить столь значительного человека, но если бы вы передали ему, что я звонил, то оказали бы мне неоценимую услугу. Если позволите, я назову вам номер телефона, по которому со мной можно связаться. — Мэнни, прищурившись, прочитал цифры на телефонном аппарате. — Спасибо, дорогой друг, и, если позволите, добавлю, что дело, по которому я звоню, очень срочное и султан может наградить вас за проявленное усердие. Еще раз спасибо. — Вайнграсс повесил трубку, откинулся на спинку кресла, глубоко вдохнул и выдохнул, воздух со свистом вырывался из его легких. — А теперь подождем, — сказал он, глядя на офицера Моссад. — И понадеемся на то, что мозгов и денег у султана больше, чем у вас... Боже мой, он вернулся! Через четыре года он снова услышал меня, и мой сын вернулся.

— Почему? — спросил Иаков.

— Махди, — ответил Вайнграсс тихо, с затаенной злостью.

— Кто?

— Узнаешь. Сорвиголова.

— Но ведь на самом деле, Мэнни, он не твой сын.

— Он — единственный сын, какого я хотел бы иметь... Зазвонил телефон. Вайнграсс схватил трубку, прижав ее к уху: