Узы Гименея - Шеррил Уиткер

Огорченно вздохнув, она опустила стекло машины, чтобы посмотреть, куда отъехать для стоянки.

— Оставь машину здесь, Лейси. Ни я, ни сестра с места не сдвинемся в такую ночь.

Его неожиданное появление и бархатный голос, как всегда, поразили ее. Казалось, он знал ее лучше, чем она сама. Или с таким нетерпением ждал ее возвращения? После трех недель разлуки ощущение только его присутствия вскружило ей голову и заставило затрепетать.

Ничего не говоря, Лейси вылезла из машины. Он закрыл окно, запер дверцу и последовал за ней к своей двери.

Лейси прошла через гостиную, испытывая неожиданное чувство возвращения домой. Она не понимала, как это могло быть, если Макс почти с самого начала только и делал, что унижал и оскорблял ее.

— Я бы помог тебе снять пальто, но если сейчас дотронусь до тебя, то не смогу остановиться.

Ее сердце бешено колотилось, чуть не выпрыгивая из груди. Лейси собралась с духом, подняла голову, и их взгляды встретились. Может, оттого, что на нем были темные брюки и черный свитер, может, виновато освещение, но он показался ей очень похудевшим.

Он выглядел изможденным, с синяками под глазами и морщинками в углах рта. Тот, кто его хорошо знал, мог бы подумать, что он болен, но Лейси нашла его еще более желанным.

К несчастью, она знала, что потеря веса на пять фунтов не украсила ее, она стала тощей и бледной. Даже ее черные кудри почти полностью утратили привычный блеск.

— Я пришла просить тебя не обсуждать нашу личную жизнь публично. Неужели того, что ты уже сделал, недостаточно? — Ее голос перешел в приглушенный шепот.

Его челюсти окаменели.

— Я делал все, чтобы найти тебя. Я прошу только выслушать меня. Если после этого ты захочешь уйти, я не стану тебя задерживать. Ты будешь свободна от моего общества и никогда не услышишь своего имени в моей передаче.

Свободной от Макса?

Непрошеные слезы выступили на ее глазах, и она, быстро отвернув голову, села на ближайший стул, не снимая пальто.

— Я… я знаю, что ты хочешь сказать, Макс, и не понимаю, зачем мне рассказывать о женщине, отношения с которой привели тебя к тому, что ты перестал уважать всех женщин вообще.

Ты, очевидно, однолюб. После нее ты не можешь любить никого другого. Я не хочу быть тенью между вами, а это именно так и будет. Она всегда будет жить в глубине твоего сердца.

К ужасу Лейси, по ее щекам ручьем потекли слезы.

— Что касается чувств, то тут ты права, — пробормотал Макс, и его слова ножом пронзили сердце Лейси. — При всех недостатках мать есть мать.

— Твоя мать? — Лейси откинула голову и в изумлении уставилась на Макса.

Он медленно кивнул, и она поняла, что его мысли в далеком прошлом.

— Ты очень похожа на нее. Не внешне. Ты такая же женственная, как она, всегда и во всем. В том, как двигаешься, как говоришь, даже в хрипотце твоего голоса. Каждый мужчина, молодой или старый, увидев тебя, мечтает унести тебя куда-нибудь и остаться там с тобой наедине навсегда.

Узнав, что речь идет о его матери, Лейси была потрясена и стала смотреть на его поведение совсем другими глазами. Раньше она думала, что Макс безумно любил другую женщину и она сломала ему жизнь.

Макс неприязненно поморщился.

— Отец не мог противиться ее обаянию. К сожалению, кольцо и запись на бумажке ничего не значили для женщины, которая нуждалась во внимании каждого проходящего мимо мужчины и беззастенчиво удовлетворяла эту потребность.

Долгие годы я верил ее словам, что это друзья отца из разных городов и стран. Наш дом был похож на постоялый двор. Но, став постарше, я стал задумываться, почему эти люди остаются у нас только тогда, когда отец уезжает по делам.

Лейси вскочила, не в силах справиться с волнением, вызванным рассказом Макса.

— Однажды ночью я решил спросить об этом отца, но его не оказалось дома. В отчаянии я сделал ошибку — кинулся к матери. Она лежала в постели с одним из коллег отца и даже не заметила, что я открыл дверь. В ту же ночь я ушел из дому и перешел жить к моему лучшему другу.

— Макс, — прошептала она, глядя, как он нервно перебирает волосы.

— Отец нашел меня и попытался поговорить со мной. Это была неприятная сцена, и я стараюсь о ней не вспоминать. Когда я спросил, знает ли он, какова моя мать, он ответил, что знает, и добавил, что это не изменишь. Она ему необходима, и у него нет выбора.

Думаю, отца я тогда презирал больше, чем мать. Страдая, я насмехался над ним, говоря, что это хуже любой болезни, что ни одна женщина не стоит того, чтобы мужчина терял достоинство и самоуважение.

Отец пытался что-то объяснить, но я не мог слушать и ушел из дому.

— Как это ужасно! — воскликнула Лейси.

Макс мрачно кивнул.

— Мне казалось, наступил конец света. Родители моего друга уговорили меня жить с ними до окончания школы. У меня оставалось немного денег еще с того времени, когда я работал на Цейлоне грузчиком.

Изредка я звонил отцу. Он просил, даже умолял меня вернуться домой. Он обещал развестись с матерью, но я знал, что этого не произойдет. Если она хотела спать с ним, то знала, как этого добиться. Он никогда не мог отказаться от ее близости.

— Она не пыталась поговорить с тобой?

— Нет. Я был помехой. Я только однажды слышал, как отец повысил голос на нее. Это было, когда он сказал, что хотел бы еще ребенка, а она ответила, что и одного более чем достаточно.

— Не может быть, — в ужасе пробормотала Лейси.

Макс потер затылок.

— Но все это в прошлом. Я вырос, поступил в колледж и стал изучать разные страны. В результате я оказался на радио.

Я долго не мог примириться с отцом. Мать ушла от него и, насколько я знаю, живет где-то в Австралии. Когда я видел последний раз отца, он сообщил радостную новость, что хочет развестись. Он встретил хорошую женщину, и не удивлюсь, если он женится.

— Как ты думаешь, он тоскует о твоей матери?

Макс глубоко вздохнул.

— Если нет, то слава Богу. Но хватит о моих родителях. Давай поговорим о нас.

Ты должна понять, что, впервые увидев тебя, я ощутил такой взрыв чувств, что это меня даже испугало. Без излишнего хвастовства скажу, что и в путешествиях, и на работе я встречал множество хорошеньких женщин и мог бы завлечь одну или другую, но такого яркого всплеска эмоций не испытывал никогда. А началось все с твоего хриплого, страстного голоса.

— Я тоже полюбила твой голос. Я любила все, что связано с тобой, даже твои злящие меня рассуждения.

— Когда ты первый раз позвонила в студию, мне захотелось узнать тебя поближе. А когда ты пришла в студию как гость и взглянула на меня своими неправдоподобными зелеными глазами, я был убит наповал. Но, пожалуй, никогда в жизни я не был в таком ужасе, когда узнал, что ты жена моего соседа.