Возвращение - Дмитрий Манасыпов

Барин подтвердил все эти опасения рассказом, после того как Казака, предварительно вколов ему целый бульон из анестетиков, анальгетиков и глюкозы, оставили приходить в себя. Контейнер ушел прямо из рук группы, и приходилось надеяться лишь на то, что бросившиеся в погоню смогут достать его.

— Дела, делишки… — Танат хмыкнул. — Ну что, профессор, готовы пойти в рейд, а?

— А что предлагаете? — Точинов посмотрел на него.

— Да все просто… — Измененный помолчал. — Идти к точке рандеву, полностью полагаясь только на то, что наши товарищи придут туда же и не с пустыми руками. Больше мне вариантов не видится. А там… по ситуации. Ох и надеюсь на то, что ситуация у нас будет выгодная. Выходим сразу, как рассветет, часа через два. Вот вам, Точинов, и очередной жизненный опыт, правда, не знаю — надо ли оно вам. Собирайтесь, путь у нас не простой будет, это точно.

Собираться… да, надо собираться. То, что Барин не пойдет с ними дальше, — ясно и так. Он останется здесь, с друзьями и напарниками, которым необходим покой и возможность хотя бы немного отлежаться. Лучше всех дело обстояло с Котом, он уже пришел в себя и делал попытки балагурить и трындеть с любым слушающим его. Неуемная натура, как с первого взгляда определил Точинов. Веселый и неугомонный рейдер, у которого едва успели «прихватиться» лохмотья кожи и мяса после разрыва гранаты. И, вполне возможно, он даже смог бы отправиться с ними, но почему-то профессору этого не хотелось. В позиционной войне Котенок был хорош, но вот в разведку с ним точно не стоило идти.

Остальные были хуже. Чугун снова провалился в лихорадочное забытье. Температуру можно было определить безо всякого термометра, просто присмотревшись к цвету лица и прислушавшись к неровному тяжелому дыханию. Сокол был мрачен и постоянно пытался встать и пройтись. Сил хватало ненадолго, и спустя пару минут рейдер приземлялся обратно на койку и мрачнел еще больше. А теперь к этому инвалидному отряду присоединился и мощный Казак, лежавший колодой, с туго перебинтованной грудью. Танат втолковывал Барину, как надо менять повязки, что применять и какие из антибиотиков использовать обязательно. Правильно, слишком нехорошие ранения у ребят.

Точинов подошел к стойке, на которой уже давно дожидался своего момента рюкзак и «калашников», аккуратно повешенные на ремнях. Взял в руки тяжелого металлического напарника, выпавшего ему на пути. Держа за цевье, свободной ладонью провел по матово-черному металлу и пластику. Холодная и гладкая поверхность, чуть шероховатая в тех местах, где автомат держат руки, опасное спокойствие оружия. Да, не думал он еще совсем недавно, что придется воспользоваться им для того, чтобы проникнуть в глубь Района, и вот получите. Было ли страшно от ощущения и понимания того, что сейчас придется сделать вдвоем с Измененным? Да, конечно. Без этого никуда, особенно в таком серьезном предприятии. И хотя Точинов никогда не считал себя бойцом, но именно здесь, в низком бункере, рядом с ранеными, он понял, что придется идти. И идти так, чтобы никто не почувствовал, что он, Точинов, может быть обузой.

Машинально проверил наличие снаряженных патронами магазинов в карманах разгрузочного жилета и подсумках, соединенных в очень хитрую конструкцию на ремнях. Несколько гранат в боковых карманах, нож, который так настоятельно советовал Сдобный при выборе снаряжения. Патроны в пачках в большом подсумке, висевшем сзади. Все? Да, наверное, все.

— Готовы? — Танат подошел сзади, очень тихо, едва не напугав.

— Да. — Точинов обернулся к нему. — А вы?

— Да тоже, практически. Сейчас, возьму кое-что.

Кое-чем оказалась обычная снайперка СВД, боеприпасы и два больших изогнутых клинка. На бедре Танат закрепил кобуру с «ярыгиным». Проверил, как выходят клинки из креплений-колец, и явно остался доволен результатом. Закрепил за ухом и на шее провода и аккумулятор гарнитуры для переговоров. Накинул плащ с капюшоном из прорезиненной ткани.

— На всякий случай… — Танат улыбнулся. — Мою персону многие узнают издалека, и сейчас это лишнее. Значит так, профессор, выходим. Всплеск закончился, и нечего резину тянуть. Идем в сторону Васильевки, а там попробуем добраться до окраины, миновав Парк. Если у ребят все нормально, а так оно и будет, то встретимся с ними там. Барин, без нужды не высовывайся никуда. Ну, бывайте, парни, надеюсь, что все у вас будет хорошо.

Барин кивнул в ответ и вернулся к бинтованию конечности Сокола. А Танат с Точиновым пошли к выходу.

Дверь встала на место сама, мягко зашипев за спиной. Точинов вышел наружу уже в маске, дыша через фильтры. Пусть Всплеск и закончился, но попасть под туман ему совсем не хотелось, слишком уж серьезные последствия могли быть.

Всплеск прошел, не оставив за собой ничего в напоминание, все было таким же, как и помнилось Точинову. Хотя… что-то странновато выглядит вон тот труп в сером, что размазан по стене одного из самых последних гаражей. Вплавлен в бетон наполовину, с торчащими руками. А так… все вроде бы вполне нормально, ничем не отличается от того, что было.

Измененный, которому туман явно был абсолютно фиолетов, бодро потопал прямо к полоске асфальта. Асфальт давно раскрошился и зарос травой, пробивающейся через каждую трещину. Профессор пошел за ним, стараясь ни в коем случае не отстать. Темп, который задал Измененный, оказался не просто быстрым, он был летящим. Через какое-то время Точинов начал четко понимать, что не успевает. Как ни старается. Решил поднажать, и скоро в груди явственно заколотило с удвоенной силой. Танат оглянулся, оценил, что грузный попутчик не может успеть за ним, сухим и поджарым, и чуть сбавил скорость.

— Спасибо, — кивнул Точинов. Все-таки курение до добра не доведет. Легкие похрипывали и казались набитыми чем-то очень горячим и колючим. — Я сейчас… только отдышусь.

— Да конечно. — Танат покрутил головой. Ткнул рукой в сторону разваленной остановки, сваренной в далеком прошлом из толстого, сейчас полностью проржавевшего листового железа, покрытого лохмотьями облезшей краски. — Вон там, ага?

Точинов вновь кивнул и направился туда. И тут с провалившейся крыши, нависающей над столбами и трухлявой деревянной лавкой, к нему метнулся распластанный силуэт, вытянутый, тонкий и гибкий. Профессор успел заметить странно большие глаза на белом как мел лице, широкую щель рта, в которой торчали длинные и тонкие иглы многочисленных зубов. Точинов сообразил, что руки не успеют поднять автомат, хотя тело наплевало на это и пыталось успеть. Танат среагировал быстрее. «Ярыгин» коротко и зло гавкнул три раза подряд. Тварь приземлилась рядом, сбив Точинова с ног, вздрогнула несколько раз. Приходя в себя, он посмотрел на нее, так и не закрывшую громадные глаза с темной радужкой.

— Да уж, профессор… — Измененный покачал головой. — Внимательнее надо быть, а не так, как вы, — переться лишь бы переться. Ну вот, видите, чуть не напоролись. Не зацепил?

— Нет. — Точинов поднялся, отряхиваясь. Покосился на лежащее рядом тело, поправил автомат. — Спасибо, Танат. Я вам должен.

— Бросьте, Точинов, — усмехнулся тот. — Какое тут должен. Мы тут все друг другу должны очень много, так что пойдемте лучше дело делать. Отдыхать вам, видно, уже не надо, если судить по тому, что даже задыхаться перестали. Светло уже, надо идти. Набегут сейчас местные подонки, которые явно захотят нам помешать, и все, конец пути. Пойдемте.

Танат немного настороженно водил головой по сторонам, высматривая возможную опасность. Пока, кроме того странного Измененного (а какие они вообще бывают-то?), никто по дороге двум одиноким фигурам не попался. К счастью, как подумалось Точинову.

Впереди показался перекресток. Танат повернул налево, спустился с насыпи и пошел напрямик через большой пустырь, заросший жесткой серой травой. Обернулся:

— Прямо за мной идите… Здесь сейчас ловушек столько, что только держись. Вон, видите?

И ткнул пальцем в сторону еле различимых огоньков, мерцавших сбоку, слева. Да-да… одна из пакостнейших местных ловушек, так называемая «конфорка». Такие Точинов уже видел и вполне представлял, что может произойти, когда окажешься на небезопасном расстоянии от нее. Язык голубого пламени высочайшей температуры, в котором могли расплавиться даже не самые стойкие сплавы, не говоря про органику, мгновенно вспыхивавшую и сгоравшую дотла. Очутиться рядом с ней профессору очень не хотелось, и он постарался ни на шаг не отставать от Измененного. Это оказалось очень просто, так как Танат не несся вперед, как в самом начале, а шел спокойно и размеренно.

— Колыма? — Точинов показал на виднеющиеся впереди, за разросшимися деревьями, крыши одно— и двухэтажных домов.

— Она самая. — Танат остановился, к чему-то прислушиваясь. — Странное ощущение какое-то…