Три чайные розы - Алиса Лунина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Хозяин квартиры шумно приветствовал Сашу и не преминул сообщить присутствующим, что Бушуев – поэт, притом «весьма талантливый».
– Старик, не надо делать из меня дурака! – запротестовал тот. – Звучит, как у Зощенко: «Пришел поэт с тихим, как у таракана, голосом».
Гости дружно расхохотались. Саша с Машей уселись за стол. Сидящий в центре молодой человек в кожаном пиджаке, выразительно посмотрев на Бушуева, спросил:
– Вы и впрямь поэт?
Тот кивнул.
Молодой человек прыснул от смеха:
– Боже, какой архаизм!
Маша слегка напряглась, предвидя Сашину реакцию на этот бестактный выпад, однако художник М. тут же постарался сгладить ситуацию и предложил выпить за искусство. Тост с удовольствием поддержали. Художник М. завел разговор о поэзии, и Саша вступил в беседу.
Смешливый парень в кожаном пиджаке бесцеремонно встрял в их диалог с дерзким вопросом:
– Неужели в наше время за стишки что-нибудь платят?
Саша нахмурился.
– Вы уж простите, но я действительно считаю поэзию безнадежным архаизмом! – с вызовом заметил наглец.
Бушуев побледнел.
– Мне наплевать на ваше мнение!
– Друзья! – патетически вскричал хозяин дома. – Не ссорьтесь, умоляю!
– Ну что ты, старик! – манерно улыбнулся Сашин обидчик. – Я сегодня настроен миролюбиво! Просто хочется поговорить с поэтом! А вот скажите, вы сами как считаете – вы хороший поэт?
– Он очень хороший поэт! – вскинулась Маша.
Саша недовольно взглянул на нее – мол, какого черта встреваешь…
– Значит, хороший?! – Молодой человек усмехнулся. – Что ж… Не стану подвергать сомнению! А в том, что поэзия нужна современному человеку, уж извините, сомневаюсь!
– Бред! – скривился Бушуев.
Молодому человеку явно нравилось его поддразнивать, и он парировал:
– Только не говорите, что поэзия вне времени, потому что принадлежит вечности!
– Вам – не собираюсь! – огрызнулся Саша и демонстративно вышел из комнаты.
Оставшись за столом, Маша почувствовала неловкость, однако сбежать вслед за Бушуевым не решилась. Застолье продолжалось. Парень в кожаном пиджаке рассказывал о путешествиях, то и дело упоминая фамилии известных людей, составлявших ему компанию в странствиях по миру.
– Кто это? – спросила Маша у какой-то девушки.
Та восторженно ответила:
– Это же К! Модный режиссер рекламных роликов!
Когда Маше окончательно наскучило слушать его рассказы, она отправилась искать Сашу. Бушуев на кухне беседовал с пьяным музыкантом.
– Все в порядке? – робко поинтересовалась Маша.
– Да! – холодно отозвался Саша. – Извини, мы разговариваем!
– Зря мы сюда пришли! Может, пойдем домой? – тихо, чтобы никто не слышал, предложила она.
Саша махнул рукой:
– Получится глупо! Подумают, что я обиделся на этого идиота. Побудем еще немного!
Маше не оставалось ничего другого, как вернуться в гостиную. Добрый час, отчаянно скучая, она потягивала вино и слушала треп гостей. Потом к ней подсел режиссер К.
– Кто вы, прелестная барышня, кроме того, что муза поэта?
– Актриса! – без энтузиазма ответила Маша. – Играю в театре!
– Хотите сняться у меня в рекламе? – с ходу предложил режиссер.
– Чего? Стирального порошка?
– Ну почему же… Можно что-нибудь такое… эээ… женское.
Маша усмехнулась:
– Прокладок? Нет, спасибо! Я вообще рекламу терпеть не могу!
– Вы, наверное, грезите об Офелии? – Он едва не хихикнул.
– А хоть бы и так!
– Ну, как говорится, дай-то бог! Только вся штука в том, что он не всем дает. А желающих много… Так что прокладки и порошок не самый плохой вариант, детка! – снисходительно улыбнулся «кожаный пиджак».
В комнату вошел Саша. Увидев Машу в компании режиссера К., он переменился в лице. Девушка тут же встала из-за стола и, взяв Сашу за руку, потянула за собой в коридор.
– Он что, пристает к тебе? – гневно спросил Бушуев, когда они вышли.
– Успокойся! Никто ко мне не пристает!
– Скажи еще, что вы просто разговаривали об искусстве!
– К чему эта ревность? Не знала, что ты ревнивый!
– А вот, пожалуйста, знай!
Маша внутренне сжалась:
– Ну и зачем все это?
Он смутился:
– Ладно, Маруся, прости меня! Наверное, все дело в том, что я отчаянно комплексую и чувствую себя неудачником.
– Разве ты неудачник?! Что ты говоришь!
«Господи, зачем мы здесь? Чужая квартира, чужие люди!» – с тоской подумала Маша.
– Саша, идем домой, уже поздно!
Они вышли на улицу. Зашагали к метро. На полпути Бушуев остановился и, кинув взгляд на часы, охнул:
– Маруся, метро уже закрыто! Ах я осел! Как мы теперь доберемся до дома?
– Ничего, – она улыбнулась, – не огорчайся, как-нибудь дойдем.
Рядом затормозила серебристая иномарка.
– Ну что, братцы-кролики? – из машины высунулась знакомая морда режиссера К. – Далеко шлепать? Садитесь, подброшу!
Саша было намеревался послать его ко всем чертям, но, взглянув на усталую подругу, поблагодарил К. и попросил Машу сесть в машину.
Режиссер притормозил у их парадного. Прощаясь, протянул Саше визитку:
– Держи, поэт! Будут финансовые проблемы – обращайся! Нам в рекламе нужны хорошие копирайтеры!
Саша взял визитку, сдержанно кивнул на прощание. Придя домой, они сразу легли спать.
Утром, проснувшись, Маша обнаружила Сашу на кухне. Он курил. Пепельница перед ним была опять доверху заполнена окурками.
– Тебе не кажется, что ты слишком много куришь?
– Не знаю. Не думал об этом…
– Мог бы и подумать! – Она вспылила. – Совершенно очевидно, что ты гробишь свое здоровье!
Он мрачно усмехнулся:
– На свете есть и куда более очевидные вещи!
Маша нахмурилась, предчувствуя приближение грозы. Выражение лица любовника и тон его голоса не предвещали ничего хорошего.
– Ты о чем? – обреченно спросила она, уже догадываясь, что Саша имеет в виду.
– О том, что я занимаюсь не тем, чем следует! Потому что в наше время, как бы складно ты ни «подсюсюкивал ямбом», стихами бабло не заработать!
– Зачем сейчас об этом?!
– Прости, я, кажется, опять все испортил!
– Что случилось?
Она села рядом с ним.
– Ровным счетом ничего! Но чувствую себя паршиво, и ничто не радует.
– Тогда в чем смысл? Зачем ты здесь? Зачем я здесь?
Он нервно рассмеялся:
– А нет никакого смысла! Вообще ни в чем!
– И в нашей любви?
– Басманова, ехала бы ты на все четыре стороны! Не надо приносить себя в жертву!
– Ты хочешь, чтобы я уехала?
– Я не это хотел сказать. А другое… Например, то, что жертвенность у сестер Басмановых в крови!
– Зачем ты меня обижаешь?
Он вздохнул:
