Сердце подскажет - Барбара Картленд

Воспоминания давались маркизу тяжело, но он продолжал рассказывать с необычной для него откровенностью:

— Возможно, вы не знаете, но мой отец был намного старше матери. Она вышла замуж в семнадцать лет, а следующим летом уже родился я. Она была такой веселой и красивой, что я воспринимал ее скорее как старшую сестру.

В голосе Уэйна появились жесткие нотки.

— Наверное, как это свойственно молодости, я был довольно недогадлив. На Рождество отец был болен и оставался в своей комнате, но дом, казалось, светился счастьем.

Маркиз совершенно погрузился в прошлое.

— Моя мать присоединилась к нам, и мы вместе катались на коньках по замерзшему озеру, съезжали на санях по заснеженным горкам в парке и скакали по лесу, по вечерам собирались у фортепиано и пели под аккомпанемент матери старые песни и баллады.

В его голосе зазвучала горечь.

— У меня никогда не возникало ни малейшего подозрения о том, что происходило, пока однажды утром я не нашел записку, подсунутую под мою дверь.

— Они убежали вместе! — воскликнул генерал.

— Они направлялись в дом Роланда в Корнуолл. Мать просила меня сообщить отцу, что она никогда не вернется.

— Это было очень жестоко, — заметил генерал.

— Я решил остановить их, оделся и поспешил в конюшню. Там мне сказали, что они с Роландом выехали на рассвете.

Уэйн, повернувшись спиной к генералу, остановился у окна и невидящими глазами уставился в сад.

— Они опередили меня на целый час, но я поскакал за ними.

— Что же случилось дальше?

— Ночью был сильный мороз, и дороги обледенели. Экипаж, в котором они уехали, столкнулся на повороте с каретой милях в пятнадцати от дома.

— Они пострадали?

— Они оба погибли!

Последовало долгое молчание. Затем генерал спросил:

— И что же вы сделали?

— Я вернулся домой и рассказал отцу, что мы втроем решили съездить в соседний городок: Роланд и мама в карете, а я верхом, поэтому я выехал позже.

— И он ничего не заподозрил?

— Ни у кого не появилось никаких подозрений. Никому и в голову не пришло, что моя история целиком выдумана.

Генерал ожидал продолжения. Зачем этот надменный молодой аристократ посвятил его в самую позорную тайну своей семьи?

— Я рассказал вам об этом, — произнес маркиз, будто бы прочитав мысли своего бывшего командира, — чтобы вы поняли, почему я поклялся, что никогда не допущу повторения подобной истории. Я поклялся, что никто и никогда больше не причинит мне такую боль.

— Вам показалось, что вас предали? — сочувственно спросил генерал.

— Именно это я и почувствовал, — с горечью ответил маркиз. — Моя мать была готова бросить меня, а человек, которого я любил как брата и которым восхищался как героем, готов был разрушить мой дом и счастье моего отца! Что еще я мог чувствовать, по вашему мнению?

Сэр Александр не отвечал, и через некоторое время Уэйн добавил уже более спокойным тоном:

— Теперь вы, возможно, поймете, почему люди говорят о моем равнодушии или, как это называет Араминта, об отчужденности.

Он опять повернулся к окну.

— Эта трагедия сильно подействовала на меня. Я никогда — и это истинная правда, генерал, — не ухаживал и не отвечал на знаки внимания со стороны замужних дам. Я общался только со жрицами Афродиты, которые знали правила игры.

Теперь генералу стало ясно, отчего прекрасные дамы высшего света часто с такой горечью отзывались о маркизе.

Нет ничего более оскорбительного для женщины, чем отвергнутая любовь, даже если это любовь на час.

После паузы маркиз сказал:

— Я никогда не говорил женщине, что люблю ее, потому что никогда не любил до сих пор.

И снова наступило молчание.

— Я мечтал о любви, господи, как я жаждал любви, но никогда не признавался себе в этом. — Сэр Александр хотел заговорить, но Уэйн тихо продолжил: — Именно поэтому я и не понял, что значила для меня Араминта, пока не потерял ее.

— И что же она значила для вас? — спросил генерал.

Маркиз подошел и остановился перед ним, как солдат, стоящий перед офицером.

— Я хочу жениться на ней! Теперь вы скажете мне, где ее найти?

— Как! Вы хотите жениться на девушке, ничего не зная о ее семье?

— Мне абсолютно все равно, из какой она семьи! — ответил Уэйн. — Мне нужна она сама!

Сэр Александр посмотрел на него с симпатией.

Командуя всю свою жизнь людьми, генерал без труда мог понять, когда человек говорит искренне. Он видел, что слова маркиза идут от самого сердца.

— Я дал слово, и вы понимаете, что я не могу его нарушить, — размышляя, медленно произнес он. — Но я думаю, что вам мог бы помочь молодой Синклер.

— Синклер? — переспросил Уэйн. — Вы имеете в виду Гарри Синклера, который как-то проиграл мне в карты? Браунлоу доложил мне, что он заплатил долг.

— Да, Гарри Синклер. В клубе, без сомнения, есть его адрес.

Маркиз глубоко вздохнул.

— Благодарю вас, генерал. Если я найду Араминту, вы никогда не пожалеете, что помогли мне.

И Уэйн торопливо вышел из комнаты.

Сэр Александр понимающе смотрел ему вслед.

Затем глаза генерала лукаво блеснули, а на губах появилась задорная улыбка.

Еще никогда маркиз Уэйн ему так не нравился!

— Наконец-то! Папина книга закончена! — победоносно воскликнула Каро.

— Интересно, будет ли она продаваться, — засомневалась Араминта.

— Почему бы нет? — Сестра была уверена в успехе. — В конце концов, рецепты миссис Гласс давно устарели. Ты ведь сама убедилась, Араминта, что сейчас люди гораздо больше интересуются хорошей кухней, чем несколько лет назад.

— Хорошо, мы это проверим, — без особой надежды сказала сестра. — Гарри может отвезти ее к издателям.

— Гарри не на что ехать в Лондон, — возразила Каро. — Мы отправим ее по почте.

— Да, конечно, — согласилась Араминта.

Внезапно открылась дверь, и Каро воскликнула:

— Легок на помине!

В комнату вошел Гарри.

— Если вы говорили обо мне, то обо мне нечего сказать. Один день похож на другой в этой забытой богом дыре!

— Только бы мама тебя не услышала, — испугалась Араминта. — Ты же знаешь, как она расстроится, если услышит, что ты несчастлив здесь. У нее тут же начнется головная боль.

— Ну почему я не могу найти себе занятия? — сердито спросил Гарри. Затем добавил помягче: — Я собираюсь поступиться своей гордостью и попросить фермера Уптона, чтобы он разрешил мне объездить лошадок, которых купил на прошлой неделе на ярмарке.

— Уверена, он будет очень доволен, — сказала Каро. — Он слишком занят, чтобы заниматься этим. Кроме того, у него тяжелая рука, он сделает их слишком тугоуздыми.