Люблю трагический финал - Ирина Арбенина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ну, если так, — неуверенно промямлила Аня. — Тогда конечно.
— В общем, поверьте, звук голоса гениального певца — это прямое физическое воздействие на слушательницу. Теперь понятно, почему от голоса Фаринелли-кастрата женщины падали в обморок?
— Понятно, понятно… — лицемерно поддакнула Светлова, впервые в жизни узнавшая о таких происшествиях. — Да вы просто, Олег Иванович, специалист, знаток…
— Ну… есть немного! — Капитан польщенно улыбнулся.
— Не скромничайте!
— Кстати, свою тайну оперные певцы-мужчины хранили очень долго. Сильные мира сего, и не только женщины, и сами не понимали, что их так притягивало к великим певцам. Конечно, когда прошла эпоха великих кастратов, таких чудес, как обмороки во время спектакля, не стало, но великая магия голоса осталась…
— Да?!
— Да. Кстати… У сержанта дона Хозе, убившего самую знаменитую в мире цыганку, как известно, тенор…
Капитан набрал в легкие побольше воздуха:
— «Арестуйте меня. Перед вами ее убийца!»
— Это что же, признание? — принужденно засмеялась тогда Аня.
— Нет, — капитан зевнул, — цитата.
Ане не хотелось, чтобы милиция прерывала просветленную жизнь Федорыча в монастыре, вытаскивала его для дачи показаний, «оскорбляла подозрениями»: как так труп нашел?! Может, сам и спрятал?
Поэтому теперь она решила воспользоваться возможностями капитана. И это, кстати, опять же крайне интересно. Как он себя поведет? Это вам уже не просто известие о том, что пропавший бомж Федорыч нашелся… Это известие о трупе!
Просто анонимно звонить в органы — а знаете, в таком-то месте труп! — не хотелось. Да и не уверена была, что отреагируют. Будет, как же, наша гордая милиция лазить по чердакам, проверяя каждый дурацкий звонок, — делать ей, что ли, милиции, больше нечего…
И потом, как тогда Ане быть самой в курсе? Она же ничего не узнает.
Рассказать следователю, который вел дело о Джулином исчезновении? Но как Анна объяснит: откуда у нее такие сведения о местонахождении трупа?
Поэтому она подумала — и все рассказала Дубовикову.
А капитан все устроил. Довел информацию по нужным каналам до нужных людей.
В благодарность Светловой разрешили присутствовать.
В день вскрытия чердака черный ход печального дома в Казачьем переулке охраняла парочка милиционеров.
Привели понятых.
— Вам лучше не смотреть… — посоветовал ей капитан.
«Угу… — подумала Светлова. — Как же! Интересно, что ты мне потом расскажешь?..»
И Анна мужественно протиснулась, воспользовавшись связями и авторитетом Дубовикова, на чердак.
Ничего ужаснее она в своей жизни не видела…
Нет, конечно, она Джульетту не узнала. Только волосы…
Вдобавок к тлению тут еще потрудились и крысы…
Но специалисты, судебные эксперты, потом сказали: это она. Джульетта.
Елену Давыдовну заставили привезти ее стоматологическую карту. И вот, по пломбам и зубам… Кроме того, тело подходило по таким параметрам, как рост и сросшийся (Елена Давыдовна подтвердила) еще в детстве перелом на лодыжке.
Лодыжка, зубы… Как она погибла, они не установили… Проще им было сказать, как ее не убивали. Совершенно точно, что ее не застрелили, не калечили — никаких крупных заметных повреждений и членовредительства. Возможно, это было отравление. Но ввиду очень плохой сохранности тела — какая уж там сохранность: несколько месяцев на чердаке — о содержимом ее желудка они судить не взялись.
— Ну, вот мы и молодцы, — вяло сказал следователь. — Трупик нашли.
— Это поможет? — находчиво подвернувшись ему под руку, поинтересовалась Светлова.
— Чему? — невыразительно глядя куда-то в воздушное пространство, так же вяло уточнил следователь.
Светлова хотела расшифровать непонятливому следователю: «Поиску! Поможет ли это найти виновного? Убийцу поможет это наказать?» Но не стала объяснять. В общем, было понятно, что вряд ли… Этому поможет вряд ли.
Сама же Светлова для себя отметила (на это, впрочем, нельзя было не обратить внимания): дом, на чердак которого указал Федорыч, находился на той же улице, что и дом, в котором Джульетте снимали квартиру… На той же, нечетной, стороне. Десятью минутами ходьбы измерялось это расстояние…
Очевидно, Джульетта возвращалась домой. Возможно, поздно и одна. И тот, кто… Возможно, «шизик», если воспользоваться лексиконом «вялого следователя», выследил и напал… Наверное, задушил. Из-за скверного состояния трупа установить это с точностью не представлялось уже возможным. Затащил на чердак… И совершал там свои обряды поклонения. По степени тления трупа эксперты считали, что это продолжалось уже более полугода.
В РЭУ сказали, что дверь жестью они не обивали и замка не вешали. Наоборот, удивились и даже обрадовались тому, что чердак «наконец закрыт!» (полной радости мешало то обстоятельство, что на столь хорошо закрытом чердаке милиция обнаружила труп)… У них в РЭУ, оказывается, был план по закрываемости чердаков и подвалов, который они никак не могли выполнить…
Никого из слесарей, как показал опрос, никто для этой работы не нанимал…
Ну, значит, шизик и сам был мастер на все руки…
Надел спецовочку замызганную, кепочку, взял инструменты — кому из жильцов какое дело, кто стучит на чердаке. «Давно пора закрыть все чердаки, чтобы бомжи не лазали и пожаров не устраивали!»
Вот он и закрыл…
Как известно, навязчивые мании вовсе не влияют на другие профессиональные навыки.
В программе «Сегоднячко» вечером того же дня Аня, настроенная на чердачную тему (раньше бы непременно пропустила — телевизор она смотрела вполглаза и слушала вполуха), обратила внимание на сюжет о молодом человеке — музыканте, исполнителе Чайковского, хобби которого заключалось в том, что он исследовал московские чердаки.
Полюбовавшись его коллекцией старинных бутылок и еще съедобных, хотя и выпущенных до революции, шоколадок, найденных им на чердаках во время своих лазаний и походов… а также аптечными — для лекарств — склянками времен пребывания Наполеона в Москве, Аня поняла, что московские чердаки в Центре — это настоящая «терра инкогнито»… Ну совершенно неисследованная, никому не известная территория…
Музыкант с воодушевлением рассказал, например, что ему время от времени попадаются и такие — ну совершенно нетронутые — чердаки, на которые до него в буквальном смысле не ступала нога человека… По крайней мере, последние семьдесят-восемьдесят лет…
Кроме того, Аня поняла, почему следователь так вяло реагировал на труп…
Собственно, чего уж тут, в самом-то деле, реагировать?!
Эти мумифицированные, изъеденные крысами пугающие экспонаты, на которые, по словам молодого человека, виолончелиста, он натыкался сплошь и рядом, и после обнаружения не интересовали никого, кроме самого пытливого исследователя чердаков…
Труп на московском чердаке явно не был той находкой, которая была бы способна поразить воображение милиционера.
Вывод был неутешительный: если бы Анна не разыскала Федорыча, если бы Федорыч не рассказал про чердак и не указал его местонахождение, то… Бедное, изъеденное крысами тело Джульетты могло бы оставаться там до бесконечности — не погребенное, не преданное земле…
Ясно было, что тот, кто отнес его туда, чувствовал себя в полной безопасности… После того, как он избавился, по его мнению, от случайных свидетелей-бомжей, никто не мог ему помешать… В лучшем случае какой-нибудь странный виолончелист с редчайшим — одним на всю Москву! — хобби — исследование чердаков.
Жди, когда такой доберется до этого самого чердака. Один шанс из тысячи.
Разумеется, Светлова — охота пуще неволи! — последовала примеру виолончелиста. И предприняла в ближайшее же время экскурсию по чердакам.
…Архитектурный московский стиль под названием «нечаянная радость». Так называется церковь во Владыкине… Хаотичная застройка — никогда не знаешь, что тебя ждет.
Эти дома в Замоскворечье застраивались по-купечески экономно, один к одному, впритык… Так, что одна из стен у них была общей. И чердаки их соединялись.
Когда Светлова, вся в паутине, добралась до конца анфилады, она, с полным ошеломлением, обнаружила, что находится не просто в том самом доме, где Джульетта снимала квартиру, но и в том самом подъезде…
Пролом в стене, из которого Светлова выбралась, явно заделывали раньше, а потом проламывали, очевидно, снова — причем не один раз. Он был какой-то явно многоразовый.
Это означало, что на чердак Джульетта могла попасть и отсюда… То есть на нее могли напасть и в подъезде… И что? Проломили в стене дыру? Или побегали с трупом или бездыханным телом по этажам, добежали до последнего, увидели — очень кстати! — дыру, протащили тело через все чердаки… А потом с другого конца оборудовали дверь с замком?
