Проигравший из-за любви - Мэри Брэддон

— Как бы я хотела, чтобы этот день длился вечно, — сказала Лу со вздохом, — все кругом так прекрасно.

— Обратный путь домой тоже будет красив, мы будем ехать при свете луны.

— Да, но потом всему настанет конец.

Они подъехали к небольшой гостинице, находившейся в укромном месте и известной разве что некоторым любителям водных экскурсий. Здесь Уолтер и доверил лошадь заботам дружелюбного конюха.

— Вы неплохо покатались на нем, — сказал он.

— Мы приехали из Лондона. Не могу сказать, что это очень далеко.

— Да, но лошадь выглядит довольно измотанной для такой поездки.

— Ладно, дайте ей ведро овсяной, теплой каши и поухаживайте за ней так, как вы только можете. Животное не понадобится нам раньше восьми часов вечера.

— Хорошо, сэр.

Уолтер отправился решать вопрос о лодке. Они лежали на маленьком песчаном пляже перед гостиницей. Художник выбрал небольшую и яркую лодку, в ней они и поплыли по реке по направлению к Хэмптону вдоль безлюдных берегов, поросших рогозом и плакучими ивами. Уолтер, словно нехотя, погружал весла в воду, и их маленькая лодка медленно перемещалась против течения. Здесь они продолжили свой разговор.

О, как говорил художник! Он свободно высказывал Лу свои мысли и мечтания, так будто она была его вторым я, духом-близнецом, так, как будто природа специально настроила их умы друг на друга. Казалось, она полностью понимает его, и все, что говорила девушка, так соответствовало его представлениям.

Что могло быть лучше, чем наслаждение от такой беседы, проходившей в полной гармонии? Один длинный летний день беззаботного диалога между такими собеседниками значит больше, чем простые мирские удовольствия, и может сохраниться в памяти на всю жизнь. Уолтер Лейбэн никогда еще не был так счастлив, как в этот день, плывя на лодке и рассказывая о своих мечтах, надеждах и желаниях Луизе Гарнер. Они долго сидели так, позабыв о времени. Затем причалили к берегу и стали прогуливаться по строгим старинным садам среди чудесных цветущих каштанов, фонтанов с золотыми рыбками. Их разговор продолжался с прежней легкостью, время совсем не волновало их.

— Как бы я хотел, чтобы у меня была такая же сестра, как вы, Лу! — сказал Уолтер, когда они стояли рядом, опираясь на перила и смотря на спокойные воды Хоум-Парка. — Я бы сделал вас художницей, если бы вы были моей сестрой; и мы были бы с вами совсем неразлучны!

— Вы сможете сделать свою жену художницей, когда женитесь, — ответила Лу с некоторой горчинкой в голосе, — мисс Чемни, к которой вы неравнодушны… в общем, я слышала, что вы говорили о ее способностях к рисованию.

— Да, у нее есть талант, но нужно еще очень много времени, пока она станет хорошо рисовать: Кроме того, у нее не такой острый ум, как у вас, Лу. Она не может быть таким хорошим собеседником для мужчины, как вы. Конечно, она неплохо поет дуэтом, может говорить о прочитанных книгах, но вы, кажется, понимаете и симпатизируете мне во всем, вы всегда разделяете мои мысли. Когда я рассказывал вам об Ахиллесе сейчас, то видел, что вы как будто вместе со мной идете в мрачный зал, где, вздыхая, лежит в бассейне Агамемнон. А Флора лишь содрогнулась бы, когда услышала это, и сказала: «Как это ужасно!».

— Но она очень образована и должно быть, знает гораздо больше меня.

— Хорошо она не знает ничего, но знает понемногу о многом. У нее нет таких глубоких мыслей, как у вас, Лу. Только, пожалуйста, не подумайте, что я пытаюсь принизить ее достоинства. Флора очень мила и умна женским умом, она вообще очень женственна. Если бы все женщины были похожи на нее, то не могло бы быть никакого разговора о равенстве подов. Вы можете с таким же успехом говорить о равенстве дуба и примулы, растущей у его корней, как о равенстве Флоры и грубого сильного мужчины.

— Это звучит как хвала ей.

— Да, она очень милая девушка. Но вы ошиблись, когда говорили о том, что я помолвлен с мисс Чемни. В действительности это не так.

— Однако очень похоже, что я права, — ответила Лу. — Ведь вы говорили об этом так, как если бы этот вопрос был решен полгода назад, и вы так часто бывали с ней, проводя свои вечера в ее доме.

— За исключением тех вечеров, когда я бывал на Войси-стрит.

— Да, тогда вы заходили к нам, чтобы поговорить с папой о картинах.

— И чтобы поужинать, портя себе аппетит печенью, беконом, сосисками и рубцом, — сказал Уолтер смеясь.

Луиза сильно нахмурила брови при этих словах.

— Будьте уверены в одном, Лу, — сказал он, — был бы я женат на мисс Чемни или нет, я всегда был бы вам верным другом и беспокоился бы о вас, как о сестре.

— Очень хорошее обещание, — ответила Лу скептически, — но вы не можете сказать мне, понравилось бы это мисс Чемни, если бы она была вашей женой. Она ведь могла бы и не беспокоиться о таких, друзьях, как я.

— Она бы заботилась о тех, о ком заботился бы я.

— Может быть, но она вряд ли стала бы беспокоиться о ком-либо на Войси-стрит, о персоне, которая связана с продажей поношенной одежды, очень уж это маловероятно. Расскажите мне еще о Скайлаусе.

— Ахиллесе! — поправил Уолтер и повиновался просьбе девушки. Было гораздо приятнее рассказывать удивительную трилогию, чем обсуждать сомнительный и запутанный вопрос своих будущих отношений с Флорой Чемни и Луизой Гарнер. Он чувствовал свою ответственность перед обеими девушками и хотел угодить обеим, а это весьма трудная задача.

Благодаря Агамемнону к ним вскоре вернулось прежнее обаяние беседы. Молодые люди хорошо провели время под сенью каштанов в этом привлекательном старом саду, напоминающем Чарльза и Вильяма Голландского.

Мистер Лейбэн прочитал Лу маленькую историческую лекцию об Остесе и Фурье и их окружении, почувствовав при этом, что это был труд не более легкий, чем открытие ворот для знаний такой чувствительной и сообразительной персоне, какой была Луиза.

— Я скажу вам, почему вы все схватываете на лету, Лу, — сказал он, — вы обладаете тем, что итальянцы называют симпатией, поэтому так просто общаться с вами. Когда я думаю о том, как вы мало знаете и как много понимаете, то прихожу просто в недоумение.

Лу покраснела при этих словах, и этот румянец, промелькнувший на ее щеках, мог означать только счастье.

Они долго еще ходили по садам, долго возвращались к лодке, да и плывя обратно к «Черному лебедю», где их ждал заказанный обед, мистер Лейбэн греб не торопясь. Солнце уже садилось за горизонт, когда они вышли на небольшую пристань, расположенную чуть ниже гостиницы.

— Ничего страшного, что заходит солнце, — сказал Уолтер, когда Лу заметила, что уже довольно поздно, — дорогу домой нам будет освещать луна. Поездка по Кингстонскому холму, через который ведет Портмаусовская дорога, так красива лунной ночью.