Кремлевское кино (Б.З. Шумяцкий, И.Г. Большаков и другие действующие лица в сталинском круговороте важнейшего из искусств) - Александр Юрьевич Сегень

И они снова подружились. В память о Наде, которая так любила Бухарина. И ее дружка по Промакадемии в память о ней в ЦК ввели — шута Никитку Хрущева, уже лысеющего.

Весной вдовец Иосиф писал матери: «Я здоров, не беспокойся обо мне. Я свою долю выдержу. После кончины Нади, конечно, тяжелее моя личная жизнь, но ничего, мужественный человек должен остаться всегда мужественным».

Сетанка заканчивала первый класс, училась старательно, и весной отец все чаще внимал ее призывам штурмовать Зимний. По-прежнему смотрели в основном испытанное старое. Но Шумяцкий то и дело подбрасывал и новинки. «Иудушку Головлева» в целом одобрили, а исполнителя главной роди Гардина наградили званием заслуженного артиста. Новая комедия Протазанова «Марионетки» детей позабавила, и лишь это спасло картину от сталинского разноса: действие опять в какой-то вымышленной европейской стране Буфферии, где у власти фашисты да капиталисты, имена у героев До, Ре, Ми, Фа, Соль, Ля, Си, опять буффонада, в конце Буфферия объявляет войну Советскому Союзу, но, оказывается, все герои фильма — марионетки, от них идут ниточки, сходящиеся в одних руках.

— Хорошо, конечно, пропагандично, или как там это сказать: пропагандно? Но опять не то, товарищ Шумяцкий, хочется светлого, радостного, веселого.

— Скоро будет, товарищ Сталин, не беспокойтесь, Александров заканчивает работу над фильмой «Веселые ребята».

— Хорошее название. Жаль, если исполнение не будет соответствовать.

— Вообще, кино разворачивается широким фронтом. Козинцев и Трауберг начали фильму о революции в совершенно в новом ключе. Шенгелая приступает к экранизации «Поднятой целины». Пудовкин будет снимать картину «Авиация». А еще Михаил Булгаков, этого драматурга, я знаю, вы цените, написал сценарий фильмы «Мертвые души» по Гоголю.

— Что ж, это интересно. Булгаков сам гоголевского склада. А кого метите в режиссеры?

— Хочет снимать… — Шумяцкий замялся, — Пырьев.

— Пырьев? Этот скукодел? — возмутился Сталин. — Ни в коем случае! Пырьев-Растопырьев!

— Понял, товарищ Сталин, учтем. И хотел бы вас еще раз просить о разрешении побывать в Европе и США. Мне необходимо ознакомиться с передовой европейской и американской технологией и организацией. К тому же осенью в Венеции ожидается международная выставка кинематографии, и мне бы…

— Изложите все подробно в письменной форме, — приказал Хозяин, но, когда Борис Захарович представил письменную заявку на трехмесячную командировку, резолюция оказалась шваховая: «Я не сочувствую». Зато в качестве утешения нарком кино получил затребованную им для нужд своего ведомства инвалюту и в начале мая на Васильевской улице открыл Московский дом кино.

Понравилась Сталину и экранизация «Грозы» Островского. Великолепную актрису Аллу Тарасову он уже много раз видел во МХАТе, куда его изредка затаскивала Надежда Сергеевна. Ирина в «Трех сестрах», Грушенька в «Братьях Карамазовых», Елена в «Днях Турбиных», Сюзанна в «Женитьбе Фигаро», Дездемона в «Отелло», Негина в «Талантах и поклонниках» — она играла много, настоящая звезда! Но лишь теперь, увидев ее не на сцене, а на экране, Сталин вдруг увидел, как она похожа на Джеральдину Фаррар, а значит, отдаленно — на его Татьку. Скорбные брови, красивый печальный голос, античный профиль, благородная стать. А когда в финале героиня Тарасовой бросилась с обрыва, он тяжело поднялся с кресла и молча вышел из зала, понимая, почему нарком кино не спешил ему показывать эту ленту начинающего режиссера Петрова, уже в марте вышедшую на экраны, до того, как посмотрел главный зритель. И сходство, и самоубийство. Однако тонкий и деликатный человек этот Шумяцкий! Только после настоятельной просьбы Хозяина, наслышанного об успехе «Грозы», привез картину в Зимний сад.

После первомайских демонстраций Борис Захарович показывал в Кремлевском кинотеатре свежайшую праздничную кинохронику, и Сталин расхвалил:

— Ну что ж, очень хорошо, научились снимать. Такие вещи можно смотреть много раз. Не надо лишь чрезмерно увлекаться повторением отдельных деталей, особенно мелких, что не только затягивает картину, но и часто просто надоедает. В хронике заглавные надписи и пояснительные должны быть особенно короткими. В прошлый раз смотрел «Советское искусство», так там вновь люди распоясались и перечислили всех, вплоть до курьеров.

Тут Шумяцкий еще больше обрадовал Хозяина, показал цветной кусок первомайской хроники.

— Вот это сделано хорошо, — сказал Сталин. — Так держать. А что, цветные съемки по-прежнему представляют сложность?

— Пока да, товарищ Сталин.

— Передайте людям, которые над этим работают, что я одобряю их труд. Хроника — интересный вид искусства, она у нас заметно идет в гору, ее приятно и поучительно смотреть. Надо только не дробить ее на множество разных картин, а наоборот, совершенствовать ее качество. И тут лучше меньше, да лучше. Ну, а что у нас на второе?

— Лирическая комедия «Любовь Алены». Только прошу сразу прощения, она немая.

— А вот это полное безобразие, товарищ Шумяцкий! До сих пор делать немые фильмы! А комический элемент, без чего картина не вызовет такого интереса, хотя бы даже и лирическая, в ней есть?

— Да, эти элементы есть, но в недостаточном количестве.

— Что же помешало?

— Мешает отношение к комедии, товарищ Сталин. Неправильность отношения критики заключается в том, что она до сих пор часто указывает нам на недопустимость привлечения комической формы для трактовки значимых явлений современности.

— Чепуха. Плюньте на добродетельных скукоделов!

— Вот в этой картине вы не увидите многое из того, что было в ней раньше и что было, на мой взгляд, неправильно изъято, хотя я с этим решительно спорил.

— Что же именно?

Шумяцкий стал подробно перечислять все глупости цензуры: вместо директора стал замдиректора, потому что нельзя, чтобы директор оказался объектом комедийных ситуаций; убрали сцену прохода бабы Алены с мужем по дороге, по которой вначале проехали в автомобиле мисс Эллен со своим мужем, американским инженером, мотивируя это требованием не противопоставлять проезд в автомобиле американского инженера хождению колхозников — у нас что, колония для иностранцев, когда они к нам приезжают на автомобиле, а колхозники идут в лаптях?

И так далее по всем мелочным идиотским пунктам. Выслушав, Сталин фыркнул:

— Ну и зря вы согласились на эти изменения. Давайте, показывайте фильму.

Главный зритель стал смотреть, картина особенного впечатления не производила, если бы не мисс Эллен. Он не поверил своим глазам, а когда картина кончилась, первым делом спросил:

— У меня что-то со зрением, или в фильме и впрямь снялась Грета Гарбо?

— Нет, товарищ Сталин, — засмеялся нарком кино. — Я понял, кого вы имеете в виду. Мисс Эллен. Ее играет новая молодая актриса, очень перспективная. Сейчас она закончила сниматься в главной роли у Александрова.

— Да что вы! И как звать?

— Любовь