Bruises (ЛП) - "starsthatburn"

Она крепко сжала телефон в руке и завершила вызов. Ради Бога, подумала она про себя, когда бросила его обратно на стол. Эта женщина — настоящий ребёнок.

Она могла представить, как Эмма сидит дома, на кухне, решительно смотрит на часы на стене и наслаждается тем фактом, что Реджина будет ждать, когда она приедет и заберёт её. Реджина знала, что расстроила её, когда оттолкнула накануне ночью, но она подумала, что когда говорила с Эммой об этом в больнице тем утром, на лице Эммы появилась вспышка вины. Она должна была связаться с Реджиной перед уходом. Казалось странным, что она снова решила наказать её.

Реджина посмотрела на часы и прохрипела. Она не могла ждать вечно. Может, ей просто стоило пойти домой.

Она взяла телефон и снова позвонила. Не было никакого ответа.

[Х]

Её туфли причиняли боль её ногам на протяжении всей прогулки. Закинув сумочку на плечо, Реджина стиснула зубы и повернула за угол на Миффлин-Стрит. Она шла почти 40 минут и впервые в жизни проклинала себя за то, что не сделала этот дурацкий город ещё меньше.

Её дом находился на другом конце улицы. Она хотела, чтобы он становился ближе с каждой унцией энергии, которая у неё была.

Эмма всё ещё не перезвонила ей, и она не видела проблеск её жёлтой машины, проезжающей мимо неё по дороге домой, что могло означать только одну из двух вещей: либо Эмма решила не приезжать и не забирать её, просто назло ей, или её больше не было. Возможно, она уже уехала. Возможно, она не попрощалась.

Реджина сглотнула, идя немного быстрее. Эта мысль была одновременно душераздирающей и раздражающей.

Она старалась быть хорошей. Бог знает, что она хотела продолжать целовать Эмму — она бы провела всю ночь, срывая с неё одежду и оставляя её в куче на полу. Она бы прижала Эмму к этому матрасу и целовала бы её, пока её губы не онемели, затем она бы переместилась вниз по её телу, скользя ниже от её рта до горла к пульсирующему ядру между её ног — и она бы не остановилась, пока Эмма буквально не стала бы умолять её. Но вместо этого Реджина оттолкнула её и сказала ей, что им нужно двигаться медленнее, и вот что она получила: Эмма ненавидит теперь её за это.

Она сглотнула, достигнув половины улицы. Она видела свой дом на расстоянии, и, чтобы это ни значило, она хотела обнаружить Эмму внутри него.

Потому что, если бы Эмма ушла? Что, если она, наконец, решила, что с неё хватит, и она не желает больше остаться здесь с ней? Она могла быть на обратном пути в Бостон, спеша на своей глупой жёлтой машине по дороге, словно на детской игрушке, и Реджина никогда больше не увидит или слышит её снова.

Если Эмма уехала, Реджина знала, что не станет следовать за ней. Просто потому, что Реджина понятия не имела, когда закрыть рот и перестать всё портить.

Её желудок продолжал сворачиваться. Какой бы невыносимой она ни была, мысль о том, что она больше никогда не увидит Эмму, казалась непостижимой. Даже если они не будут вместе, Реджина не могла представить того, чтобы она просто позволила ей вернуться к мужу и никогда не вспоминала бы о ней снова. Она будет волноваться за неё каждый день до конца своей жизни.

И Генри. Генри окажется брошен ею снова. Нельзя ожидать, что десятилетний ребёнок справится с этим.

Её дом становился ближе, а небо темнело. Реджина глубоко вздохнула и сделала последние несколько шагов.

Когда она увидела машину Эммы на дороге, она чуть не закричала. Всё её беспокойство испарилось в воздухе, как дым, сменившись абсолютной, непостижимой яростью. Она только что её продинамила. Это было почти через час после того, как Эмма должна была приехать и забрать её, и вот она, поселилась в её доме, как будто владела им, вероятно, ожидая её с закинутыми на столик ногами и самодовольной ухмылкой на лице. Что у нас на ужин, Реджина?

Реджина стиснула зубы, топая по тропинке с таким бешеным стуком сердца, что не была полностью уверена, что оно не выпрыгнет из её груди. В доме был выключен свет, но Реджина горела — её раздражение исходило от неё, как огонь. Она распахнула входную дверь и надеялась, что, когда та хлопнет об стену, Эмма подпрыгнет.

Но как только она шагнула внутрь, что-то было не так. Атмосфера казалась тяжёлой. Реджина остановилась на пороге, её рука парила в воздухе, как будто она чего-то хотела.

Боже, в доме было так тихо.

Она сглотнула и шагнула в холл, оглядывая обстановку. Дверь её кабинета была открыта, но она была уверена, что закрывала её, когда уходила этим утром.

Она повернулась и тихо закрыла входную дверь, цоканье её каблуков по деревянному полу звучало необъяснимо угрожающе. Она положила сумочку на пристенный столик и направилась вглубь дома с ключами, всё ещё зажатыми в одной руке.

Она заметила движение справа и повернулась лицом, как затем её челюсти сомкнулись в жёсткую и неумолимую линию.

Это была Эмма. Она сидела на диване в гостиной, молча наблюдая за ней.

Реджина сузила глаза, а её гнев немедленно вернулся обратно.

— Эмма? — спросила она, понизив голос. И, Боже, слабая улыбка мелькнула на лице Эммы, как будто она была действительно рада её видеть. Это заставило Реджину замереть, а её громоподобный пульс замедлился.

Она подошла на шаг ближе. В гостиной было темно, но она могла ясно видеть, что что-то было не так. Колени Эммы были прижаты друг к другу, спина была прямой, и она выглядела настолько скованной, что у Реджины заболел живот.

Её лицо тоже выглядело бледным. Реджина нахмурилась.

Она сделала ещё один шаг в сторону гостиной и, наконец, увидела это. Под левым глазом Эммы был свежий синяк, а её губа была разбита на противоположной стороне.

Реджина хотела ахнуть и помчаться к ней, требуя узнать, что с ней случилось. Но она уже знала. Она почувствовала это в воздухе с того самого момента, как только открыла входную дверь.

Она остановилась, и, конечно же, из-за угла появился мужчина. Он был высоким с тёмными волосами и в тёмной одежде, и в тусклом свете было похоже, что на его глаза была нанесена подводка.

Он стоял перед Реджиной и улыбался ей; его глаза были блестящими и пьяными, а верхняя губа скривилась от насмешки.

— Итак, — сказал он, его голос был окрашен угасающим акцентом. Реджина взглянула вниз и увидела искусственную руку, торчащую из-под кожаного рукава. — Вы, должно быть, новый «друг» Эммы.

========== Глава 9 ==========

Реджина ничего не говорила какое-то мгновение. Она отчаянно хотела посмотреть на Эмму и убедиться, что та в порядке, но что-то подсказало ей, что это плохая идея.

Вместо этого она подняла брови, заставив себя посмотреть Киллиану прямо в глаза.

— А Вы, должно быть, муж Эммы.

Он улыбнулся, и это была ухмылка настолько развратной, что ей захотелось блевать.

— Всё верно. Киллиан Джонс.

— Приятно познакомиться, — сказала Реджина, отвернувшись на мгновение, чтобы бросить ключи на шкафчик рядом с сумочкой. — Джонс. Неудивительно, что Эмма никогда не поправляла её, когда я называла её Свон. Я уже давно хотела сопоставить лицо с синяками.

Она заметила краем глаза, как Киллиан и Эмма напряглись.

— Прошу прощения? — выпалил Киллиан.

Реджина чуть не засмеялась: она знала, что должна была его бояться. Она видела, что он делал с женщинами, особенно с женщинами, которые ослушивались его, и она знала, что он без колебаний размажет её по половицам. Но ярость переполняла её, и под всем этим она чувствовала странное чувство спокойствия. Он бы не навредил ей, он бы не смог. Он мог только навредить тем людям, которые действительно ждали его одобрения.

— Прощаю, — спокойно сказала она, поворачиваясь к нему лицом. Она скрестила руки перед собой и холодно улыбнулась. — Киллиан. Я слышала так много замечательных вещей о тебе.

Он сощурил на неё глаза. Эмма сжималась позади него, её тело стало таким твёрдым, как высушенная веточка.

— Я не знаю, как Вас зовут.

Реджина моргнула.

— Ну, а почему должен? Ты всего лишь в моём доме. Нет необходимости ждать приглашения от хозяйки.