Злодейка на полставки или драконий переполох - Анита Жарова

Над текстом думаю долго, избегая острых углов. Как бы там не было — барон любит дочь. И похоже жену тоже любил, несмотря на измену.

На всякий случай, облачно упоминаю семью Александра.

А что? Это все хотелки жениха виноваты. Пусть Блеквут именно так и думает.

Записку оставляю на столе своей комнаты.

На цыпочках проскальзываю в парадную, волоча за собой тяжелый сундук.

Вроде вещей взяла не много, но что ж он тяжелый такой?

На лбу проступает капелька пота. А мне еще его до конюшен тащить.

Покидая ворота усадьбы, после недолгой перепалки с сонным работником, я расслабленно вытягиваюсь на мягком диванчике.

Можно немного поспать. Дорога долгая. К утру я должна покинуть столичные земли.

Я быстро проваливаюсь в глубокий сон.

А затем…

Повозка подпрыгивает на колдобине.

Меня подбрасывает.

Потерев глаза, всматриваюсь в ночной пейзаж за окном.

Поле пшеницы, а за ним лес.

Мы достаточно далеко отъехали.

— Сельская дорога, — буркаю себе под нос и снова пытаюсь заснуть.

Новая колдобина и меня сбрасывает с дивана.

— Ай!

— Стой! — раздается с улицы. Кажется, кучер.

Повозка останавливается под беспокойное рычание лошадей.

Глава 23

Что происходит?

Протираю внезапно запотевшее стекло.

Вот же черт, оно запотело снаружи.

Сердце беспокойно трепещет в груди. Приоткрываю дверь кареты. От скрипа съеживаюсь.

— Простите? Господин Фицбер, у нас все в порядке? — тихо зову.

На улице прохладно. Липкий холодок легко пробирается под одежду, заставляя стучать зубы. Носа касается облачко пара и да, меня это пугает.

Не понимаю, это мои страхи или реально холодно.

— Господин Фицбер, ответьте, пожалуйста, — осторожно спускаюсь по ступенькам на землю.

Под каблуком хрустнул мелкий камень. Сильно вздрагиваю. Прижимаюсь к корпусу кареты.

Лошади замолкают.

Двигаясь осторожными шажками, вытягиваю шею, стремясь рассмотреть, что происходит с другой стороны.

— Фицбер, отзовитесь? Где вы…

Кучер выскакивает так резко, что мое сердце совершает кульбит.

Округлив глаза, я только и могу вымолвить:

— Боже, вы меня напугали…

Осекаюсь, проглотив последнее слово.

Кучер, выпучив глаза, хватается за горло.

Изо рта вырывается хрип:

— На нас напали…гарх.

Глаза закатываются и он валится на землю.

Вскрикнув, падаю рядом с ним на колени.

Что делать-то?

Мысли в хаотичном порядке сотрясают сознание.

Тянусь к шее мужчины. Пытаюсь нащупать пульс. Вроде живой.

Внезапно доходит, он сказал “на нас напали”.

Кто?

Вскинув голову, бегло и нервно осматриваюсь.

Каждая клеточка напрягается. Мы неизвестно где, вокруг поля и не души.

Звать на помощь? Кого?

Где эти напавшие?

Адреналин бьет в голову, мешая соображать.

Но на глаза вдруг попадается палка, торчащая из под колеса.

Хватаю ее. Дергаю. Не выходит. Застряла.

Неожиданное ржание лошадей и я с рывком вскакиваю.

Палку, правда, вытащить получается.

— Бу! — кто-то выдыхает мне на ухо.

— Ааааа! — с воплем оборачиваюсь. Озноб разрядом тока проходит по телу.

Разглядеть получается только злой оскал на мясистой физиономии, исполосованной шрамами.

Этот тип точно огромный. Выше меня.

Мне достаточно. Любоваться на него желания нет.

По инерции замахиваюсь. Удар. Сухая палка ломается пополам.

Затем огромная ручища перехватывает оставшуюся часть в моих руках и со всей дури дергает ее на себя.

Ладони обжигает болью.

В последний момент выпускаю деревяшку из руки и лечу в сторону.

С глухим ударом о землю падаю, переворачиваюсь.

Стискиваю зубы. В глазах искрит. Учащенный пульс вот-вот разорвет мне грудную клетку.

— Ну и кто это у нас здесь? Чем порадуешь? — любезно интересуется человек-шкаф. Если он вообще человек.

— Богатенькая, — приторно цедит еще кто-то. — Украшения снимай. Сундук потряси, там точно есть что.

Разбойники.

Проклятье, на меня напали разбойники.

Тряхнув головой, прикусываю губу. Заставляю себя подняться на корточки.

Их не двое…больше. Один шкаф, второй худосочный.

Третий отвязывает лошадь. И четвертый ногой сталкивает мой багаж. Все содержимое вываливается на землю.

Состояние шока не дает мне собраться. Все происходящее кажется очередным кошмаром, от которого просто хочется машинально абстрагироваться и воспринимать так, словно смотрю на это со стороны.

— Так-с, — худощавый поворачивает в мою сторону голову, заставляя меня задрожать от ужаса. — Киса, ты такая напуганная. Хочешь, я тебя развеселю?

Отрицательно мотаю головой, мгновенно вскакиваю на ноги, которые безумно дрожат. Меня ведет в сторону.

В спину ударяет похотливый смех.

Очухиваюсь, подхватываю юбки и бегу.

— Киса решила нас покинуть, — громко усмехается худощавый.

— Далеко не убежит! — отвечает кто-то.

Я едва не спотыкаюсь, когда мне преграждают путь.

Круто разворачиваюсь и понимаю, двое разбойников как раз преградили другую сторону дороги.

Бросаюсь в пшеницу.

Упругие колоски бьют и царапают кисти, цепляются за юбку.

— Киса не хочет, что бы я ее согрел.

— Ха-ха-ха.

Один из них воет волком.

Но обернуться на ходу меня заставляет не этот вой. Нечто другое. Внутреннее чутье.

Мой взгляд машинально скользит выше преследователей.

Смотрю на холм на противоположной стороне от дороги.

Там стоит скрытая темной мантией с капюшоном фигура и наблюдает.

Кажется, это довольно высокая фигура и плечистая. Явно мужская. Из-за расстояния и свободного покроя мантии могу ошибаться.

Неужели нападение разбойников не случайно, а спланированная акция.

Во что ты ввязалась, Уинтер?

Как же оказывается мало написано в книге о главной злодейке. Или же это последствие изменений сюжета?

Сколько всего мне предстоит о себе узнать, если я выберусь?

Выберусь ли?

В этом как раз есть сомнения.

Разбойники, продолжая веселиться, окружают меня.

Как я не пытаюсь оторваться, они легко меня догоняют.

Со смехом и сальными шутками негодяи развлекаются.

— Киса, киса, киса, иди сюда. Мы всего лишь снимем с тебя цацки. Ну может и не только.

— Руки прочь! — выкрикиваю, в последний момент получается увернуться от его лап.

— Брось, сладкая, — здоровенные ручищи опускаются мне на плечи со спины. Здоровяк наклоняется, жадно втягивает воздух рядом с моей шеей. — Вкусно пахнешь.

Меня передергивает. Из последних сил вырываюсь из потных ладоней.

Чуть не падаю в руки другому.

И снова лечу носом в землю.

От давления корсета, адреналина и сотрясающего меня страха — задыхаюсь до помутнения в голове.

Но упав, четко могу различить носки дорогих кожаных сапогов, в которые упирается мой взгляд.

— Эй, а ты кто будешь? — настораживается худощавый. И он явно обращается не ко мне.

Сердце барабанной дробью отдает в висках и морозный воздух