Кольцо Тритона - Лайон де Камп
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
За поворотом они едва не столкнулись с другим отрядом иццунегов, за которым ехал одинокий всадник. Сцена повторилась: командир закричал, указывая на путников, безголовые ринулись в атаку.
Вакар и Фуал спешно поворотили коней и галопом пустились в обратную строну по той же дороге. Вакар слышал причитания Фуала:
— Все пропало, мы окружены!
— Еще не все пропало, — буркнул Вакар. — Ищи, где можно подняться выше по склону.
Он вспомнил слова Кертевана о том, что иццунеги не могут смотреть вверх и оглядываться. А склоны ущелья были хоть и крутыми, но вполне преодолимыми. Через несколько минут бешеной скачки Вакар увидел годное для подъема место и, возгласом предупредив Фуала, прижался к холке коня, обхватил ее руками, встал обеими ногами на седло, затем, не успев потерять равновесие, прыгнул вверх и в сторону. Рассадив колено, он приземлился на хступ в шести футах над дорогой и побежал вверх, оступаясь на каждом шагу. Из-под ног его сыпались камешки и земля.
— Быстрее, — крикнул он слуге. — И ни звука!
Они карабкались по склону. До вершины было рукой подать, когда беглецы услышали шум погони. Кони заржали и поскакали на юг, но через несколько минут повернули обратно.
— Распластайся на уступе и не шевелись, — приказал Вакар.
Их лошади, оставшиеся внизу, водили ушами, ржали и скалили зубы. Когда два отряда иццунегов сошлись, кони сбились в кучу. Безголовые, прибежавшие с обеих сторон ущелья, столкнулись прямо под Вакаром. Началась сумятица. В полной неразберихе безголовые нечаянно задевали друг друга копьями, а испуганные кони кусались и лягались. Один безголовый упал и остался неподвижно лежать на земле.
Всадники перекликались, возвышаясь над обрубками шей своего жуткого воинства. В их голосах Вакар уловил изумление и злость. В конце концов один из командиров спешился, вручил поводья иццунегу, пробился сквозь толпу и схватил под уздцы лошадь Вакара.
Глядя на него с уступа, Вакар побагровел от злости. Мало, что на него нападали, что за ним гонялись все кому не лень в этом проклятом походе, так теперь еще и коней хотят отнять! И почти все имущество! Ну, погодите, мерзавцы! Сейчас вы узнаете, что численное превосходство не всегда спасает от поражения.
— Начали, — буркнул он, поднимаясь на ноги. По склону покатился внушительной величины камень, за ним другой, третий. Фуал пришел на помощь к хозяину, валуны летели в самую гущу безголовых, задевая по пути и увлекая за собой другие камни. Пронзительно заржали кони, три всадника закричали, указывая на Вакара и Фуала, которые носились по уступу, как демоны, отправляя вниз все камни, какие им удавалось столкнуть. Огромные валуны падали прямо на иццунегов, а те даже не уворачивались. Трещали копья и кости, несколько живых мертвецов упало. Человек, схвативший коня Вакара, отпустил повод и бросился через толпу к своей лошади.
Вакар заметил опасно накренившийся валун высотой почти с него самого и призвал на подмогу Фуала. Они налегли на камень, сдвинули его с места. Земля содрогалась, пока валун катился вниз, а когда он обрушился на врагов, за ним с оглушительным грохотом низверглась целая лавина обломков. Вакар вспомнил поговорку, что падение маленького камешка порой приводит к страшному камнепаду.
Когда все стихло, множество иццунегов, а также спешившийся командир оказались погребены под камнями. Тут и там среди валунов торчали конечности и пики. Все четыре коня Вакара погибли на северном краю осыпи. Иццунег, которому погибший командир вручил поводья, все еще стоял, держа его лошадь, а на противоположной стороне побоища сидели верхом двое командиров. Когда Вакар начал спускаться но склону, они спрыгнули с седел и полезли ему навстречу.
— За мной, Фуал. — Вакар надел на руку круглый щит. — Берись за меч.
Он ринулся в атаку. Поднимавшийся первым белемец прикрывался маленьким щитом из кожи и размахивал медной палицей, похожей на тесло. Его чуть приотставший товарищ был вооружен каменной булавой.
Когда первый белемец замахнулся своим неуклюжим оружием, Вакар ударил его щитом, целя в голову. Палица лязгнула о тонкую бронзу, и тут же Вакар рубанул мечом под обоими щитами. Клинок вонзился в живот, белемец закричал, бросив оружие, с ужасом поглядел на лезущие из раны внутренности и опрокинулся навзничь.
Вакар повернулся ко второму противнику — тому, что с палицей, — и тут возле его головы пролетел камень и ударил белемца в грудь. Тот повернулся и бросился бежать вниз по склону. Прямо со скалы он прыгнул на своего коня и через несколько секунд скрылся за южным выступом обрыва.
Пока Вакар спускался, в его ушах все еще отдавался стук копыт. Единственный уцелевший иццунег стоял по ту сторону осыпи. Когда принц перебирался через нее, безголовый воин даже не пошевелился, его единственный глаз спокойно глядел из груди в пустоту.
— Ты меня слышишь? — спросил Вакар, ужасно коверкая белемские слова. — Отдай поводья! Отдай, кому говорю?!
Иццунег даже не шевельнулся.
— Тебе же хуже! — Вакар вонзил окровавленный меч в грудь безголового. Иццунег пошатнулся и рухнул наземь. Прежде чем конь успел испугаться и отпрянуть, Вакар схватил поводья и потащил его за собой через каменную осыпь. Три его лошади были мертвы, а уцелевшей сломал ногу валун. Вакар перерезал раненому коню горло, а затем поймал за поводья лошадь погибшего на склоне горы белемца. Держа поводья двух коней, он вновь одолел осыпь. Торчащие из-под завала конечности иццунегов все еще дергались, но принц их уже не опасался.
Вакара привлекла красивая одежда на трупах командиров: тюрбаны и длинные, по колено, туники из хорошей шерсти. Талии были перетянуты сплетенными из кожаных ремешков поясами. На ушах и пальцах сверкали золотые кольца, которые Фуал немедленно снял. Очевидно, в этой горной стране погибшие считались богачами.
Почти час Вакар и Фуал надрывались, ворочая камни, чтобы добраться до своих вьюков. Одному из заваленных коней Вакар отрубил мечом заднюю ногу — на мясо. Затем совместными усилиями они перевели живых коней с северного на южный край каменной осыпи.
— Мой господин, — сказал Фуал. — Неужели ты намерен продолжать это безумное путешествие?
— А ты предлагаешь вернуться несолоно хлебавши, чтобы Курос обвинил меня в трусости? Ни за что! Садись на свою лошаденку.
Вакару не нравился его новый скакун — ростом он оказался гораздо ниже прежнего коня. К тому же он с непривычки казался слишком норовистым и упрямым.
— Оно, конечно, можно назвать смельчаком того, кто в одиночку вторгается во враждебное королевство, — брюзжал Фуал. — Но его можно назвать и иначе...
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});