Без Москвы - Лев Лурье

Один из его студентов, Рубен Агамерзян, будущий театральный режиссер, написал в стенгазете института заметку о том, что театр, наконец, избавился от таких гадких космополитов, как Зон. Борис Вульфович остался без работы. Год он перебивался в театре имени В. Ф. Комиссаржевской, а в 1953 году его выгнали и оттуда и объявили, что никакой работы в Ленинграде и Москве у него не будет.

Лев Додин, выпускник мастерской Б. В. Зона 1966 года:

«Он перенес очень тяжелые, голодные годы. У него не было ни работы, ни особых сбережений».

Александр Белинский, выпускник мастерской Б. В. Зона

1950 года: «Его поддерживал и спасал Николай Константинович Черкасов. Он не давал ему остаться на улице. Но в те годы даже его авторитета было мало. Зону также помогали Борис Петрович Чирков, Клавдия Васильевна Пугачева».

В феврале 1953 года Зону ясно дали понять: самое большее, на что он может рассчитывать, – это маленький театр на периферии. Однако через месяц умер Сталин. О борьбе с космополитами забыли. Уже в апреле 1953-го Николай Черкасов и Леонид Макарьев добились восстановления Бориса Зона в должности профессора театрального института. Зон не собирался сводить счеты с клеветниками и обидчиками. Он снова занимался только студентами, и снова ему не было равных в мастерстве открывать и воспитывать таланты.

Алиса Фрейндлих, выпускница мастерской Б. В. Зона 1957 года: «Талант Зона-педагога был известен всем. Поэтому, когда мы оканчивали институт, нас уже звали во многие театры сразу. За зоновскими учениками охотились главные режиссеры».

Зинаида Шарко, выпускница мастерской Б. В. Зона

1951 года: «Потом он нами гордился! Он все наши спектакли смотрел. Я помню, он пришел на “Три сестры”. Когда я вышла, Зон сказал мне: “Да, «Три сестры», а две-то – мои!”»

В 1960-е годы Борис Зон – признанный мэтр театральной педагогики, заведующий кафедрой актерского мастерства. Годы советской власти оставили отпечаток на его биографии, но они не смогли изменить ни образа жизни, ни привычек профессора.

Почти 30 лет прожил Борис Вульфович Зон со своей женой Ниной Александровной Старк, представительницей древнего дворянского рода, в трехкомнатной квартире на Кировском проспекте (ныне – Каменноостровском). Квартира была заполнена антикварной мебелью, которую Зон собирал. В одной комнате только мебель эпохи Павла I, в другой – обстановка времени Александра I, а в третьей – Николая I. Обед, завтрак, ужин искуснейшим образом сервировались. В его доме не было ни пылинки. Он был франт. Ему шили костюмы лучшие портные Ленинграда. Это была буржуазная жизнь в социалистическом Ленинграде.

Алла Прохорова, выпускница мастерской Б. В. Зона 1957 года: «Его элегантные костюмы серого цвета всегда на нем сидели идеально. А бабочка была его фирменным знаком».

Александр Белинский, выпускник мастерской Б. В. Зона 1950 года: «Зон обожал обувь. У него дома была целая выставка сапог. Конечно, он был настоящий барин. Он никогда не пил, не был охотником вкусно поесть, но обожал женщин!»

Лев Додин, выпускник мастерской Б. В. Зона 1966 года:

«На любую репетицию он приходил одетым парадно и празднично. Казалось, что он всегда был в приподнятом расположении духа. Эту подтянутость обеспечивало его отношение к искусству, которое было для Зона не просто профессией, а образом жизни».

Только один раз в жизни Борис Зон позволил себе прийти на занятия небритым и в помятом костюме: 30 мая 1963 года после продолжительной тяжелой болезни умерла его жена Нина Александровна Старк.

Ариадна Кузнецова, выпускница мастерской Б. В. Зона 1957 года: «После кончины Бориса Вульфовича мне посчастливилось прочесть его дневники. Каждая запись начиналась у него со странных ремарок: “день без тебя – второй”, “день без тебя – пятнадцатый”, “день без тебя – шестьдесят четвертый”. Сначала я не могла понять, что это означает. Оказалось, речь шла о его покойной жене Нине Александровне».

Летом 1965 года Борис Зон выпустил последний в своей жизни актерский курс. Следующий набранный им курс окончил институт под руководством другого мастера. Но свой дипломный спектакль студенты посвятили Борису Зону. Они сыграли «Орфей спускается в ад» Теннеси Уильямса, в память о великом педагоге, хотя сам Зон мечтал о другом посвящении.

Зон придумал такой педагогический прием: у него курс учился все время на одной и той же пьесе, для того чтобы поставить потом дипломный спектакль. И вот в 1965 году он начал работать над «Тристаном и Изольдой». Этот средневековый роман превратила в пьесу Александра Бруштейн. Зон давно мечтал его поставить. Студенты занимались «Тристаном и Изольдой», и вдруг Зон узнал, что без его согласия этот спектакль начал ставить другой педагог на другом курсе. Он был необычайно огорчен. В июне 1966 года на фоне этих огорчений с ним случился удар, и его не стало.

В архиве петербургского телевидения хранится уникальная пленка – это киноверсия дипломного спектакля последнего актерского курса Бориса Зона. Единственная дошедшая до нас работа великого мастера и его учеников.

Лев Додин, выпускник мастерской Б. В. Зона 1966 года:

«На похоронах было очень много людей. Я один из немногих выпускников нашего курса знаю, где он похоронен. Я бываю у него почти каждый год. Это мой духовный отец. Если мне что-то удалось, то это благодаря ему во многом».

Исаак Бродский

Сотни и тысячи молодых людей с конца XIX века стремились попасть в Академию художеств, главное учебное заведение нашей страны, которое готовит живописцев и графиков. Исаак Бродский, молодой человек из украинского местечка Софиевка, поступил сюда в 1902 году. Как и все студенты, он мечтал стать маэстро, известным, хорошо зарабатывающим художником. Исааку Бродскому удалось то, что не удалось большинству его коллег. Он стал не просто известным, но и главным художником Советского Союза.

Исаак родился в 1884 году в семье мелкого торговца. Родители мечтали сделать из сына серьезного человека – архитектора, чтобы мог и на жизнь заработать, и родных в случае необходимости поддержать. Так Бродский оказался в Одесском художественном училище, где вопреки ожиданиям отца с матерью выучился не на архитектора, а на живописца. Но ему мало Одессы. Он талантлив, тщеславен и добивается почти невозможного: поступает в Академию художеств, в класс к самому Репину.

Обучение живописи издавна ведется по принципу: мастер учит подмастерьев. Он прививает свою манеру ученикам. Учитель у Бродского был необычайно сильный человек – самый известный художник России, гений – Илья Ефимович Репин. Естественно, он оказал на Бродского решающее влияние. Репин был мастер, но по своему художественному методу консерватор, лет на 30 отставал от передовой французской живописи.