Не по сценарию - Юлия Резник

– А припирать меня к стенке хочешь? Все идет, как идет. Ну хочешь, скажи, что ты моя девушка.

– Ты серьезно так думаешь? Или говоришь, лишь бы я отстала?

И опять столько радости в глазах! Столько слепого обожания. Почему-то вспоминается, как Шура отдается. Так отчаянно, будто не верит, что я возьму. Как она потом надо мной носится. Как выкладывается на работе…

– Я всегда думаю, что говорю.

– Уи-и-и!

– Перестань, дурочка, я же за рулем! – отмахиваюсь плечом от бросившейся мне на шею девицы.

Высадив Чуранову у остановки, с трудом гашу в себе желание устроить засаду, чтобы хоть так, краем глаза, увидеть Асию. Потому что это унизительно и тупо. Да и ни к чему нас не приведет. Мы с таким усердием потоптались на осколках того, что было, что оно превратилось в крошку, которая, оседая в мыслях, вызывает те же ощущения, что и крошки в постели – дискомфорт и желание поскорее их вытрясти.

Включаю поворотник и вливаюсь в плотный дорожный поток, лишая себя всякого шанса выделить фигуру Юсуповой в толпе вечно куда-то спешащих прохожих.

Дел, как всегда, по горло. Все же у меня довольно специфический бизнес. И люди в нем сплошь особенные. Творческие, мать его, личности. К каждому нужен подход. Кого-то пинать надо, кого-то нянчить для лучшего результата. Кто-то понимает лишь ор, в котором чем больше матов, тем доходчивее, кто-то, напротив, нежен, как фиалка… Выматывает.

«Как все прошло?» – строчу Чурановой ближе к вечеру.

«Я ничего не сказала», – приходит минут через двадцать, хотя обычно Шурка отвечает мне мигом.

«А что так?»

«Не зашел разговор».

Странно. Ну, да ладно. Я пока не собираюсь переключаться на другую. Так что еще будет случай.

От личных забот отвлекает звонок по работе. А дальше опять нон-стопом встречи, переговоры, контракты.

«Тебя сегодня ждать?»

Терпеть не могу этих вопросов. Всегда воспринимал их как попытки меня контролировать. И если сам по себе факт контроля меня нисколько не трогает, то истерики, которые следуют, после того как барышни понимают, что я ни перед кем не собираюсь отчитываться, напрягают меня нереально.

«Я просто… вот».

К сообщению крепится фото Чурановой в сексуальном белье. Асии подобный глубокий винный цвет пошел бы гораздо больше. Ловлю себя на этой мысли и вслух матерюсь.

«А самое интересное прикрыла».

«Так лучше?» – на следующей фотке Чуранова уже топлес. Судя по скорости, с которой мне пришел ответ, фото она сделала заранее. Наверняка выбрав самый удачный кадр. Что довольно сложно, ведь из-за выдающегося объема грудь у Шурки немного отвислая. А бледно-розовые соски смотрят в стороны. Сколько ей? Кажется, она рассказывала, что поступала несколько раз, значит… Двадцать пять? Двадцать шесть? По возрасту она подходит мне чуть больше своей подружки. Которую я, какого-то хера, никак не могу забыть. Уже даже самому интересно, когда пройдет это помешательство, и боль под ребрами отступит. Пока Асия была на съемках в регионе, я почти не дергался. Но стоило ей вернуться, как я… Стиснув зубы, несколько раз ударяю ладонью по крышке стола.

«Гораздо. Закажи что-нибудь пожрать».

«Я уже приготовила. Курицу. Ты же любишь в кисло-сладком соусе?»

«Ага. Умничка».

«Так когда тебя ждать?»

Блин, вот только давай без этого, а?

«Как только – так сразу. Намек понятен?»

Давай. Ты же умная девочка. Карандашик пишет, исчезает и снова пишет. Я уже тянусь, чтобы отложить телефон, когда она все-таки рожает:

«Просто я таблетку хочу вставить. Контрацептив местного действия. А там нужно хотя бы за полчаса».

«Через сорок минут буду». 

Глава 18

Асия

К моменту похода к врачу я успела так себя накрутить, что мне стало плохо до предобморочного состояния. Цедя крохотными глотками странный аромат обветшавшей, но чистенькой амбулатории, я, перед тем как войти, осела на шаткий скрипучий стул. И, кажется, потихоньку стала в него врастать.

Первым не выдержал доктор:

– Юсупова?

– Да!

– Ну, ты заходить будешь, нет? Или ждешь, что само рассосется?

– Что рассосется? – шепнула я, ни черта вообще не понимая от страха.

– Так ведь проблема, с которой пришла, – хохотнул маленький тощенький мужичок с добрыми глазами. Не разделяя его веселья, я с отчаянием оглянулась за спину, где полоской света, льющегося из приоткрытой двери, был обозначен выход.

– Да шучу я! Ты проходи. Проходи. На что жалуемся?

Я все-таки вошла, да. И кое-как сформулировала: сбиваясь, глотая буквы и жуя окончания. По команде взобралась на кресло, далеко не с первой попытки разместив непослушные ноги в держателях.

– Ну, беременность есть. Угу. Шейка хорошая. Матка увеличена… Я бы сказал, тут недель восемь, милочка.

Я, конечно, спросила, уверен ли он. Просто не могла не спросить. Старый доктор промолчал. Только укоризненно глянул на меня поверх смешных очков в роговой оправе. Ну, да… Поди за столько лет практики Иван Савельевич беременность и по ауре мог бы определить. Просто поводя руками.

Как доработала те дни, чем жила, как – не помню. Знаю только, что Венгржановский был в таком восторге от моей игры, что написал еще одну сцену, увеличивая тем самым экранное время моего персонажа и раскрывая того гораздо глубже, чем планировалось изначально.

Конечно, я понимала, что это пойдет на пользу моей карьере. Но радости не испытывала. Не могла. Все мои мысли были о том, что у меня осталось всего несколько недель, чтобы избавиться от беременности. И потому мне следовало поспешить. Вернуться в столицу, найти хорошего врача, который бы все сделал без лишних проблем для здоровья. А вместо этого я зачем-то сдала билеты на самолет и потратила еще три дня на дорогу поездом.

Что мной двигало, я и сейчас не знаю. Видеть никого не хочу! Но зачем-то приехав на полтора часа раньше на встречу с Чурановой, брожу туда-сюда по