Вечная мерзлота - Нина Садур

Слава. Что здесь происходит? Что происходит в мире? Я перестал понимать. Мы жили. Все стало ненадежное. Марево в мире, марево. Кто их там всасывает постоянно? Совершенно пустая яма. Столько уже нападало и никаких следов. Если так будет продолжаться, станет невозможно жить. Их видите ли, всасывает в землю. В землю… внутри земли… мягонько… мокренько… Что-то знакомое… Как будто я там был… Был в земле… там совсем неплохо… Можно протянуть ноги… (Прыгает в яму).

Входит Имант.

Имант. Рыба? Ты здесь? Рыба, я устал тебя звать. Тебя нигде нет. Только плеск твой и блеск сверкнут на миг и опять только марево жаркого города. Рыба моя… рыба… Вот яма. Брошусь в нее, умру. (Озирается.) Как пустынно. Все ушли на пляж. Листики замерли в зное. Прощайте, листики. Рыба, прощай. (Бросается в яму.)

Смеркается. Тьма.

Голоса:

— Скользко.

— И нисколько не скользко. Нисколечки.

— Наверное, глина намокла от грунтовых вод. Мы сейчас в глиняном пласте?

— Что мы, черви? Черви, да? Никакая это не глина, это пол.

— Разве ты не видишь — какой же это пол?

— Нет, я не вижу. Это, может быть, ты видишь, а я в темноте не вижу, потому что я нормальный.

— Я вижу в темноте, это не пол, а мокрая глина.

— Перестань тащиться за мной.

— Я не тащусь. Это ты застрял впереди. Пропусти тогда.

— А что ты мне за это дашь?

— Поешь земли.

— Спасибо, наелся уже.

— Эй-эй, вы там, подождите!

— Кто там орет? Сколько здесь народу набилось?

— Эй-эй, стойте, вы куда вгрызаетесь?

— Он загородил проход. А я вижу в темноте, я могла бы вести вперед. Слава, скажи ему, чтоб подвинулся.

— A-а, это ты мертвец! Тебе хорошо, а нам каково?

— Боря, пропусти Люду вперед.

— Нет, не пропущу!

— Нет, пропусти!

— Нет, не пропущу! И ничего вы мне не сделаете! И не прогоните, как наверху! Я теперь всегда буду с вами!

— Боря, пропусти Люду, пожалуйста.

— А что ты мне за это дашь?

— Если ты ее пропустишь, я буду с тобой дружить.

— Врешь.

— Не вру.

— И будешь варенье мне давать?

— Буду.

— И чай индийский?

— И чай буду.

— Проходи, Людка.

— Подождите, там еще кто-то шевелится.

— Еще чего! Еще ждать! Айда вперед! Людка, свети!

— Люда, посмотри, пожалуйста, кто там ползет такой горбатый?

— Это не горбатый. Это кто-то кого-то несет на спине. Пока не вижу… Вижу… Это Сардана несет Агриса. Сардана, к нам, к нам!

— Не кричите, я знаю, где вы! Я вижу две зеленые точки твоих глаз, Люда! И давно уже ползу на этот свет.

— Что с Агрисом?

— Он потерял сознание, я несла его на себе всю дорогу. Он легкий, как ребенок.

— И нисколько он не легкий! Он здоровенный мужик! Это ты в него влюбилась и тащишь на себе, чтоб он за это на тебе женился. Ну и Сарданочка! Вот так Сарданочка!

— Я не вижу в темноте, но я убеждена, что это говорит Боря. Не обращай на него внимания. Тогда он отстанет.

— Вот ты как, да? Говорил, чай будешь давать, а сам вот как, да?

— Перестанешь дразнить моих отдыхающих.

— Они не твои отдыхающие! Мы теперь все отдыхающие черте у кого!

— Тихо! Я вижу, еще кто-то идет!

— Рыба… рыба… ты впереди? Ты позади? Ты слева? Ты справа? Ты вверху… ты внизу… Ты везде… ты рыба… я в тебе… ты вокруг… мы вместе… рыба моя… я твой…

— Мой брат Имант…

— Все в тебе… мой брат в тебе… добрая рыба… могучая рыба… ты поняла… ты приняла… мы плывем…

— Ой, ой, нас качает! Качает!

— Меня тошнит. Я не выношу качки.

— Сардана не любит качаться. Но Агриса она не оставит.

— Нас проглотили! И качают! Это все твои отдыхающие! Я тебе говорил, не пускай отдыхающих! Теперь нас проглотили и уплывают! Где мы теперь? Вдруг мы умерли?

— Не говори глупостей. Мы же разговариваем, значит, мы живые…

— Это еще надо доказать, что мы живые. Разговоры теперь не доказательство.

— Тебе не стыдно? Чай у меня просишь, дружить со мной хочешь, а сам делаешь такие грязные намеки.

— Что, скажешь, не так, да?

— Не так!

— Перестаньте ссориться. Пока я вижу в темноте, идемте. Надо идти. Стоять бесполезно.

— Да. Пойдемте все за Людой.

— О, рыба, рыба. Я глажу тебя изнутри. Ты такая огромная, рыба. Ты так нежно пульсируешь под ладонью. Я могу лечь и чувствовать тебя всем телом.

— Ну вот, Имант тоже лег. Надо его нести.

— Ишь какой хитренький! Как брат, так и он! Их обоих нести! Пусть Сарданка несет!

— Я не могу унести двоих.

— Я уже встал. Я пойду сам. Надо нести Иманта.

— Нет, нет, я пойду, я пойду сам. Я хочу сам идти в моей рыбе. Только очень качает.

— Она нас уносит! Мы уплываем неизвестно куда! Скотина, это ты ее выловил!

— Перестань дергать моих отдыхающих! Мы все вместе. Не так уж и плохи наши дела. Надо держаться друг друга!

— Вот и держись за своих отдыхающих. А я не буду!

— Пойдемте вперед, пока мои глаза не погасли. Я, кажется, вижу свет. Розовая полоска вон там… то уже, то шире. То уже, то шире.

— Это ее жабра. Ее нежная жабра дышит…

— То уже, то шире. Как полоска зари. Идемте.

— Нельзя терять надежду. Люда, веди нас!

— Свет все ближе и ближе…

— Все ближе и ближе…

— Ближе…

— Шире…

— Пустите меня, скоты, негодяи!

— Пропустите Борю, а то он толкается.

— Ай, как скользко! Обрыв! Мы летим, пада-а-аем!

— Ай!

— Ай!

— Ай!

— Ай!

Все вываливаются из двери дома. Все немного влажные.

Люда. Не останавливайтесь! Пока мои глаза видят!

Сардана. Значительно посветлело. Ты можешь пока не светить.

Боря. Все равно надо идти без отдыха, а то она нас унесет!

Слава (озирается). Какой-то я липкий.

Боря. Еще бы.

Слава. Повторяю в последний раз: или ты прекращаешь намеки, или я тебя больше не знаю.

Боря. А куда ты денешься? Куда ты меня выкинешь? Ты меня даже прогнать не можешь!

Слава. Почему?

Боря. Потому что она нас — хоп — и проглотила!

Слава (слегка оглянулся). Но вот же все как было. Я вижу.

Боря. Еще бы! Она же прозрачная!

Слава. Все равно, я не позволю тебе меня мучить!

Имант (целует воздух). Рыба… моя… моя… в тебе… весь… моя… навсегда в тебе…

Сардана (с тоской). Имант так не похож на брата! Имант весь любовь! Он весь любовь!

Агрис. О нет! Брат всегда похож на брата! Сардана, вся моя любовь — тебе! Бери! (Объятие.)

Люда. Сколько любви, сколько любви… Я жгла глаза свои, я вела вас по самым скользким уголкам этой рыбы… Я шла за чужим счастьем. Пусть так… Погреться у чужой любви. (Сворачивается калачиком у ног влюбленных, мурлычет.)

Слава (глухо). Любовь. Странное слово «любовь». Горькое слово. Я вспоминаю… вспоминаю… Любовь, где ты? Ты была? Была ли?

Боря. Перевлюблялись! Развлюблялись! О! О! Посмотрите на них! А я что-то знаю! Про вашу любовь!

Слава. Ну что, что ты знаешь?

Боря. Ни за что не скажу!

Слава. Перестань дергать моих отдыхающих!

Боря. Плевал я на твоих отдыхающих!

Слава. А хочешь чаю с вареньем?

Боря. Мне?

Слава. Тебе.

Боря. Мне одному?

Слава. Почему? Всем!

Боря. Им не давай. У них любовь. Давай с тобой одни чай будем пить. Хорошо?

Слава. Нет, Боря. С людьми надо делиться. Чай будем пить все вместе. Лучше помогай расставлять чашки.

Боря. А они на готовенькое усядутся?

Слава. Они будут украшать наш стол.

Боря. Тогда мне положи больше варенья.

Слава. Хорошо.

Все садятся пить чай.

Боря (Сардане и Агрису). Вы поженитесь, да?

Агрис. Да, Боря. И мы приглашаем тебя на свадьбу.

Люда. Я подарю вам котенка с голубыми глазами. Его будут звать Любовчик. (Плачет.)

Слава. Не плачь, Люда. Ты молода и красива. Твое счастье впереди. Нужно верить.

Имант. Рыба… любовь… (Целует воздух.) Навсегда в тебе…

Боря. Скотина, расцеловался тут… Любовь! Любовь!! У них любовь! А пока у вас любовь, она знаете что? Знаете?

Все. Ну что, Боря, что опять?

Боря. Она нас всех переваривает! Вот что!