Спаситель Океана - Георгий Михайлович Садовников
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ага, поверил! Поверил! — обрадовался Яша. — А я тебя обманул!
— Зачем же ты меня обманул? — удивился я. — Тебе же твердили десятки раз, что обманывать плохо. Особенно доверчивых людей.
— Это я помню, — признался Яша, — Только ведь сегодня первое апреля! Сегодня обманывать можно! Ты что, забыл?
Ну и день начинался: со сплошных удивлений. Я и вправду забыл, что сегодня первое апреля.
— Яша! — истошно заорал я. — Значит, Базиль Тихоныч родился первого апреля?! Соображаешь?
— Да ну, что ты выдумываешь, — не поверил Яша.
— Но ты же сам сказал, что сегодня первое апреля.
— Сказал, — признался Яша.
И тут мы воскликнули в один голос:
— Вот это да!
Я крикнул бабушке, что скоро вернусь, и мы помчались искать Феликса.
Наш испытанный предводитель вдруг оказался дома. Он вышел к нам совсем еще не причесанным. Его жесткие волосы торчали в разные стороны, словно колючки ежа.
— Понимаете… — начал он, покраснев, но мы перебили его, рассказали о своем открытии.
— Кого еще нет? Зои? Надо ее разбудить. Идемте, — сказал решительно Феликс.
Он наскоро пригладил пальцами свои колючки, и мы отправились дальше.
Как мы и чувствовали, Зоя еще и не думала просыпаться. Так сказала мать, вышедшая на наш звонок. Мы объяснили, в чем дело, и попросили, чтобы она ради такого исключительного случая разбудила дочь.
— Базиль Тихоныч родился первого апреля? — ужаснулась Зоина мать и категорически отказалась будить.
Тогда мы помчались во двор, под Зоино окно, и исполнили песню «Раскинулось море широко», заменив все слова одним словом «варенье».
Но Зоя не откликалась.
— Наверное, потому, что грустный мотив. Попробуем что-нибудь веселое, — сказал Феликс и затянул все то же «варенье» на мотив «Калинки-малинки».
Мы с Яшей дружно подхватили песню, и наконец магическое слово, распеваемое на всякие лады, проникло в сознание спящей. Она высунулась из окна и, протирая глаза кулаками, спросила, в чем дело.
Я сказал, что произошло событие самой чрезвычайной важности, и нам необходим ее мудрый голос. Зоя пообещала тотчас одеться и выйти во двор. Но мы прямо-таки извелись от нетерпения, пока она присоединилась к нам.
Собрание наше проходило на бревнах. Вопрос был один: как нам теперь относиться к рассказам человека, который, оказывается, появился на свет не в какой-нибудь другой день, а именно первого апреля.
Первым взял слово Феликс.
— Ребята, а чего мы ломаем голову? — сказал он вдруг. — Это же здорово, что Базиль Тихоныч родился первого апреля! Теперь лично я буду верить ему совсем по закону.
— И я тоже, — сказал растерянно Яша.
— Мальчики, очень хорошо, что вы мне сказали, — произнесла Зоя, — а то я, признаться, немножечко сомневалась. Ну, считала, почему же мы не верим другим, когда они врут, а слесарю должны верить.
— Он не врет, — сказал я, обидевшись за слесаря.
— Ну ты же прекрасно понимаешь, что я имею в виду, — сказала Зоя с досадой.
Мы стыдливо переглянулись: забегали, подняли панику, а на самом деле все складывалось даже очень хорошо. Лучше и не придумаешь.
— Яша, это все ты, — сказал я, чувствуя, что поступаю несправедливо.
— При чем тут я? Если на то пошло, это ты всполошился первым, — обиделся Яша. — «Ты же сам говорил, ты же сам говорил»! — передразнил он меня.
— Хватит вам, — вмешался Феликс. — Яша, помолчи. А ты, Вася, лучше скажи, когда пойдем на день рождения? Сколько нам ждать еще?
— Не знаю, — ответил я, растерявшись. — Он говорил: приходите завтра. То есть чтобы сегодня мы пришли.
— Яш, сходи к нему будто по делу. Вам ведь все равно звать слесаря-водопроводчика. Наверное, он за чем-нибудь да и нужен, — сказал Феликс. — Он увидит тебя и скажет сам, когда нам приходить.
Это было не похоже на деловитого Феликса. Если он считал, что что-то нужно, то делал сам, не сваливая на кого-то.
Но и тихоня Яша сегодня был просто неузнаваем. Давно мы не видели, чтобы он наскакивал, точно петух.
— У нас раковина только еще засоряется, — возразил Яша задиристо. — А вот у вас вода уже плохо идет. Мама твоя сама говорила.
— Господи, какие лентяи, — пожаловалась Зоя. — Так и быть. Чтобы вы не спорили, к слесарю пойду я.
Тут мы и вовсе едва не скатились с бревен. Чтобы Зоя да вызвалась что-нибудь сделать сама? С нами сегодня что-то творилось. Каждый из нас был не похож на себя.
Зоя откусила от бутерброда огромный кусок — она, как всегда, появилась с неразлучным бутербродом, — так вот, она жадно откусила от него, будто набрала больше воздуха, перед тем как нырнуть в холодную воду, и, прожевав его при нашем уважительном молчании, ушла в подвал.
Мы ждали ее, не сводя глаз с дверей котельной. По нашим расчетам, уже прошло десять минут, а Зоя не возвращалась. Не было ее, когда миновало полчаса. Через сорок минут мы подумали, что с нашей посланницей что-то приключилось, и пошли узнать, в чем дело.
Мы заглянули в приоткрытую, как всегда, дверь каморки, и нашим глазам открылась возмутительная картина: Зоя сидела в замечательной каморке слесаря и беззаботно пила чай в компании с хозяином, истопником Иваном Ивановичем, и котом дядей Васей.
Пирующие расположились вокруг ящика, застеленного газетами. Этот самодельный стол украшали жестяной чайник, бутылки с фруктовой водой и тарелка с горой печенья.
— А мы вас ждем, ждем, — сказал Базиль Тихонович с упреком. — Зоя сказала, что вы придете с минуты на минуту. Что вы просили так передать. Правда, Зоя?
Зоя кивнула и как ни в чем не бывало сунула в рот добрую половинку печенья.
— Да мама просила пол подмести, — сказал Феликс, отводя взгляд в сторону, хотя сегодня был тот единственный день, когда разрешалось говорить неправду.
— А я бегал за хлебом, — солгал Яша и отчаянно покраснел.
— А я мыл посуду, — ляпнул я, не придумав ничего другого.
— Что ж, дело молодое, — произнес истопник Иван Иванович совсем ни к селу ни к
