Утро генеральской казни - Кирилл Казанцев

Подполковник с лейтенантом принялись вытаскивать завернутые в полиэтилен трупы. Особист подсвечивал себе фонариком, зажав его в зубах.

– Обертку с ребят снять придется, – имея в виду полиэтилен, распорядился подполковник. – Потом где-нибудь сожжем. А то пластик не разлагается, да и воздух через него не проходит, всплывут еще.

Орудуя ножом, особист с лейтенантом принялись взрезать полиэтилен.

– Задубели уже, – нервно приговаривал лейтенант. – Видите, как жизнь может поворачиваться, товарищ подполковник? Я пленку эту покупал по весне, думал парник перетянуть. Жена меня запилила, сделай да сделай, а мне все некогда. Вот и пригодилась…

– Еще купишь, не проблема. Рессоры тащи и понадежней приматывай. Надо так сделать, чтобы их сразу ко дну потянуло.

Глухо звякнула рессора, и этот звук сразу же потонул в ночном тумане, как в вате. Лейтенант, увязая в грязи, подтащил груз к мертвому сержанту и, стараясь не смотреть на вспоротую выстрелами грудь, принялся приматывать железку к трупу.

– Вот и веревка применение нашла.

Особист уже комкал полиэтилен, перевязывал его скотчем, прессовал ногами. Затем засунул в машину.

– Ну-ка давай, лейтенант, потащили. Ты за левую ногу, а я – за правую. Как говорится, «первый пошел».

Сопя и негромко матерясь, подполковник с лейтенантом потащили труп к болоту. Неяркий свет фар освещал им путь.

И тут сзади раздался звук – металл лязгнул о металл. Любой военный человек безошибочно понял бы, что происходит. Был передернут затвор автомата. Преступники в военной форме замерли. Никто из них не решался обернуться. Прозвучал хриплый, намеренно измененный голос:

– Оставьте труп в покое. И этот, и два других. Пусть лежат, как лежали.

Ноги мертвеца упали на землю. Особист поднял руки с растопыренными пальцами и медленно обернулся. В свете фар «УАЗа» он увидел темный силуэт. Крепкий мужчина в камуфляже, в руках автомат, на голове маска с прорезями для глаз и рта.

Островцу сделалось тоскливо. Он вполне определенно представил свое недалекое будущее. Автоматная очередь, прошитая пулями грудь – и падение в грязь. А при себе даже пистолета не оказалось – в сейфе оставил. Особенно обидно было то, что до этого самого момента Островец считал себя охотником, а таинственного мстителя в черной маске – дичью. И вот роли поменялись.

– Это не мы… нам генерал Васьков приказал… угрожал расправой… – сбивчиво попытался объяснить ситуацию особист.

У лейтенанта же вообще язык отнялся. Казалось, он даже забыл, что живому человеку следует дышать.

– Знаю, что вам генерал сделать приказал, – прозвучал хриплый голос. – Только это ничего не меняет. Оставили трупы как есть, сели в машину – и вон отсюда, чтобы я больше вас не видел. Попробуете вернуться – пристрелю на хрен.

Лейтенант шумно вздохнул, поняв, что ему с особистом этой ночью удалось вторично родиться на свет.

Неизвестный в черной маске вышел из света фар. Его силуэт теперь еле угадывался в темноте.

– Чего стали? Время пошло. Считаю до трех. Раз…

На счет «три» и особист, и лейтенант уже запрыгнули в машину. С перепугу подполковник воткнул не ту скорость, двигатель заглох, но почти тут же снова взревел. «УАЗ», переваливаясь по неровностям, выбрасывая из-под колес клочья болотной травы и грязь, развернулся и понесся по разбитой дороге. Подбрасывало так, что лейтенант пару раз головой достал дугу, поддерживающую тент. Лишь километров через пять особист сбавил скорость, остановился, трясущимися руками прикурил сигарету. Лейтенант, высунувшись в окошко, вглядывался в темноту.

– Чисто сзади вроде. Не видно его, там остался… Зачем ему трупы понадобились? Я теперь туда ни за что не вернусь. Ни за трехкомнатную, ни за четырехкомнатную, жизнь-то дороже.

Подполковник тоже был близок к панике. Но об уговоре с Васьковым помнил – неверной рукой набрал номер на мобильнике. Гудков через семь наконец-то отозвался заспанным голосом генерал-майор.

– Он там… мы его видели, товарищ генерал… он нас чуть не убил… да-да, в черной маске…

После разговора с особистом Васьков длинно и грязно выругался. По истеричным ноткам в голосе Островца он понял, что тот не вернется к мертвым телам ни за какие сокровища мира. Но и оставлять все так, как есть, было нельзя. Пришлось будить Рубинова.

Генерал-лейтенант тоже долго матерился, но решение нашел быстро.

– Да не паникуй ты так, Вова. Твое счастье, что есть у нас под рукой специально обученные люди. Правда, заплатить им придется отдельно, но дело они сделают. А заодно, может, и на след этого раздолбая в маске выйдут. Достал он меня, уж скорее бы с ним покончить…

Над полигоном занимался рассвет. На небе погасли звезды, и оно приобрело серый цвет, навевающий уныние и тоску.

В глубокую колею, проложенную «УАЗом» особиста, уже натекла вода, и попавшая туда лягушка никак не могла выкарабкаться наверх: прыгала, оскальзывалась и съезжала в мутную воду. Понемногу после ночи стали проявляться цвета. Уже стало заметно, что мох зеленого цвета, а вот запекшаяся кровь на груди мертвого сержанта Четвергова оставалась почти черной. Но лес просыпался, начинал жить своей обычной жизнью.

По лицам мертвых парней деловито сновали большие рыжие муравьи, совсем недавно выбравшиеся из муравейников. Они заползали в ноздри, пробегали по открытым глазам.

Из-за пригорка послышался невнятный гул, быстро переросший в рокот. Лопасти со свистом рассекали воздух. Волна ветра пригибала к земле низкорослые болотные березки. Модернизированный «Ми-28» шел почти над самой землей, чуть ли не цепляя бронированным брюхом верхушки деревьев. На турелях грозно темнели ракеты и многоствольные авиационные пушки.

Винтокрылая машина заложила над болотом дугу и зависла неподалеку от мертвых тел.

– Опасно тут садиться, товарищ капитан, – через переговорное устройство сообщил пилот. – Или увязнем, или лопастью дерево зацепим.

– Спустись чуть пониже, и так управимся, – отозвался капитан Максимов.

Командир «Летучего эскадрона» с одним из прапорщиков спрыгнули на землю. Ветер, поднятый винтами, буквально валил с ног, прижимал к земле.

– Вы тела загружайте. А я осмотрюсь, – крикнул капитан.

Он довольно быстро отыскал следы, оставленные мстителем в маске. Особист даже схемку от руки нарисовал, но сам лететь категорически отказался. Следы были глубокие, залитые водой. Капитан Максимов прошелся вдоль них, но потом след потерял. Тропинка выходила на каменистую землю.

Двое спецназовцев-прапорщиков уже поднимали тела в вертолет при помощи бортовой лебедки. Последним на борт поднялся командир – Максимов, и жестом показал пилоту, чтобы поднимал машину.

Вертолет полетел над болотом. Внизу проплывали островки, поросшие сочной ярко-зеленой травой, бурые торфяные проплешины, серебрились окна воды.

– А старлею нашему, Митягину, повезло, – крикнул круглолицый прапорщик. – Как знал, со вчерашнего вечера у тебя отпросился.

– Не слышу, – Максимов приложил руку к уху.

Тогда прапор перешел на язык жестов – приложил три пальца к своему погону, показывая звание старший лейтенант, а затем энергично защелкал указательным пальцем о ладонь другой руки, изображая половой акт. Максимов понял и немного виновато улыбнулся: мол, кто ж знал, что так случится, вот и повезло Митягину, откосил от работы. Но почти тут же улыбка пропала с губ капитана. Он задумался. Пилот обернулся – мол, чего тянем?

Капитан с прапорщиком принялись сбрасывать в открытый люк тела с привязанными к ним рессорами. Внизу трижды поднялись грязные брызги. Тела практически мгновенно исчезли из виду. Потревоженная болотная растительность вновь затягивала пробитые в ней окна.

Капитан Максимов махнул пилоту рукой – мол, возвращаемся на базу.

Глава 13

Ранним утром всегда дышится легко: прохладный свежий воздух, птички поют… Солнце еще не высушило росу, и звуки в этом прозрачном влажном воздухе почему-то кажутся звонче, словно отлиты из стекла.

Маша Шарапова в легком тренировочном костюме, в новеньких кроссовках и «худи» с капюшоном совершала утреннюю пробежку. Вообще-то бегать по утрам было не в ее стиле. Но теперь ей некуда было деваться – пришлось подстраиваться под Ларина. Андрей назначил ей встречу именно во время утренней пробежки. Можно спокойно бежать вместе, обмениваться информацией, и ни у кого это не вызовет подозрений. А наружная слежка, если такая осуществляется, будет изобличена буквально через несколько минут.

Упругие подошвы кроссовок легко отталкивались от асфальта. Маша бежала трусцой, поглядывала по сторонам. Ей следовало обогнуть военные склады – и вот там, поближе к лесу, должен был появиться Андрей. Маша глянула на часы: не слишком ли спешит. Встреча должна была произойти как бы случайно – просто пересеклись и слились маршруты двух любителей утреннего бега.