Охота на шакала - Сергей Зверев

– Ты погоди. Предлагаю обмен, – вел дальше Саблин, – у нас ведь более ценный для вас субъект имеется.

Он легонько толкнул присмиревшего и насторожившегося Пятакова, раскрывая сущность своего предложения, от которого стройная схема ливийцев вдруг дала сбой. Побеседовав еще немного, обе «высокие стороны» пришли к согласию.

– …Ну что, договорились? – наконец подвел итоги беседы Боцман.

– Хорошо, – изрек Джамаль, – согласен.

Судя по тону, у ливийца имелись свои мысли насчет обмена, не обещавшие ничего хорошего, но в данной ситуации и такое согласие было неплохим вариантом.

– Значит, так, – гремел в динамиках голос замминистра. – Вы выпускаете Пятакова, а мы – вашу девчонку. На счет «три». И преду-преждаю: без глупостей!

– Меньше текста! – отозвался Боцман. – Приступаем.

Стволы автоматов с двух сторон пришли в состояние полной готовности.

– Смотри, Виталик. Вот она!

– Да вижу… – Здоровенный ливиец с обвязанной головой выволок растрепанную Катю так, чтобы Саблин мог ее видеть. Пора было приступать.

– Вперед, придурок! – Боцман, открыв дверь, вытолкнул Пятакова на палубу. – Топай, да не спеши, а то попадешь под раздачу.

Тот двинулся вперед, словно робот. Делец был совершенно сбит с толку и плелся нога за ногу. Навстречу ему побежала Катя. Они разминулись, мельком глянув друг на друга – сейчас было не до разглядываний. Сабуровой оставалось пройти совсем немного.

– Быстрей! – поторопил ее Зиганиди. – Тут же…

И вдруг вырвавшийся из-за надстройки, с другой стороны, человек Джамаля схватил Сабурову и поволок туда, за укрытие. Казалось, еще немного, и гости останутся с носом. Но никто из россиян давать возможность умыкнуть красавицу не собирался.

– Получай! – заревел бывший наготове Боцман, и из его руки, описав дугу, вылетела и шваркнулась на палубу граната.

Эффект оказался впечатляющим. Заорав что-то нечленораздельное, ливиец мгновенно выпустил из длинных рук Сабурову. Придав своему телу максимальное ускорение, он упал на палубу и закрыл голову руками, словно это могло что-то изменить. Примерно то же самое проделали и его коллеги. А вот Саблин в два прыжка догнал совершенно ошалевшего от пережитого Пятакова и дернул его за шиворот, увлекая за собой. Следом за этим компания боевых пловцов и их пленник рванули к вертолету.

Граната не взорвалась – она была учебной. Но хитрость позволила выиграть такие важные секунды. Первыми от потрясения опомнились двое ближайших ливийцев, но ничего особенного сделать они не успели. Прикрывавший отход Зиганиди в движении длинной очередью зарубил планы противника устроить активное сопротивление. Мощного телосложения ливиец, подломившись в коленях, рухнул на палубу. Его коллега повел себя иначе: продолжая отстреливаться, начал отступать, намереваясь укрыться за рубкой. Там бы он был недоступен, так что этого допустить было никак нельзя. Два прицельных выстрела в голову, произведенные Виталием, навсегда лишили того возможности передвигаться. Остальные, которых, кстати, оставалось не так уж много, затихли. А следом за этим вся компания оказалась у вертолета.

– Быстрее! – кричала Сабурова. – В машину!

Сказать, что Катерина являлась асом вождения вертолета, было бы неправдой. И это «направление» ее деятельности до настоящего времени никем, даже ею самой, всерьез не рассматривалось. Но кое-какие, пускай и скромные, знания за ее плечами имелись, поэтому попробовать стоило. Тем более что в кабине чудом не поврежденной машины она уже была. Именно об этом незадолго до выхода на палубу и поговорил с ней Саблин. Разговор по вполне понятной причине был односторонним. Виталий говорил, Катерина слушала. Именно это и помогло организовать столь стремительную «смену декораций».

Группа вихрем ворвалась в вертолет. Пятаков, чтобы не создавал проблем, был вырублен аккуратным и точным движением и распластался на сиденье. Оказавшись в кабине, Катерина сориентировалась довольно быстро. Приборы оказались, в общем, знакомыми. Хватало, конечно, и тех, с которыми сталкиваться не приходилось, но основа стандартная. Сабурова занялась тумблерами, а соратники – окрестностями. И, как выяснилось, не зря. Из-за надстройки вылетел бородатый ливиец с автоматом наперевес, явно стремясь сделать невозможным отлет вертолета. Пришлось стрелять – куда ж тут денешься. Автомат сработал, как всегда, безупречно. Да и стрелок был далеко не худший, в результате чего резвый ливиец кувыркнулся через голову. Но этот кульбит стал для него последним, и распластавшееся тело неудачливого гимнаста больше не шевелилось.

Катя запустила двигатель – следовало прогреть его хотя бы по минимуму. Двойной винт со свистящим шуршанием разгонялся, разрезая воздух. А рядом появился еще один ливиец, тут же срезанный Саблиным. Оглушенный Пятаков, лежащий в кресле, ничего этого не видел и, судя по его безмятежному виду, даже не ощущал.

– Ну, что такое? Почему медлим?

– Погоди… – процедила Сабурова сквозь зубы. – Сейчас.

В общем-то, ситуация была не такой уж плохой – судя по указателю горючего, бак был заполнен наполовину, так что до берега вполне можно дотянуть.

Боцман и Николай, удобно устроившись в кабине, принялись поливать свинцом ливийцев. Шансы предоставлялись во всех смыслах сумасшедшие, о которых даже и мечтать в свое время не приходилось. Весь вопрос теперь состоял лишь в том, сумеют ли боевые пловцы его использовать. Если нет – выбраться отсюда станет почти невозможным. Но сейчас думать об этом не было времени.

Плотно сжав зубы, Саблин ударил из подствольника, превратив в кашу двух врагов, так неосторожно подставивших себя. Зиганиди окатывал короткими очередями каждое подозрительное движение.

– Ну, что, глядишь, и получится! – крикнул он, скаля зубы.

– Не спеши сказать «гоп»… – проворчал Саблин.

Сабурова увеличила обороты. Движок басовито взвыл, поднимая машину в воздух. Что ни говори, а профессионализм Катерины оставлял желать лучшего – вертолет качнуло, – но она, под приглушенные крепкие выражения товарищей и огонь ливийцев, все же выровняла корпус машины. Каким-то рывком вертолет поднялся на несколько метров выше; теперь еще немного, и…

– Проклятие! – прямо-таки взвыла Сабурова.

– Что такое?

– Шланг гидравлики перебили, – глядя, как брызжет масло, ответил «пилот», – твари!

Вслед за этим оторвавшийся уже от поверхности вертолет стал терять управление, снова падая вниз. Последний шанс оказывался упущенным. Радостный рев экипажа яхты приветствовал ухудшение в стане противника. Все оставшиеся в живых ливийцы бросились к опускавшемуся вертолету, готовясь взять гостей под белы ручки.

– Получай, паскуды! – прохрипел Боцман, бросая вниз гранату.

На этот раз она была совсем не учебной. В результате чего упавшая в самую гущу так неосмотрительно сбившейся вместе компании граната произвела поистине ужасающее опустошение в ее рядах.

«Группа ливийских товарищей», только что полная сил и планов, представляла собой сейчас печальную картину. Палуба была покрыта изувеченными трупами, распластавшимися в самых разнообразных позах. А спустя несколько мгновений невероятными усилиями Сабуровой вертолет все же был посажен на площадку, чудом не рухнув набок. Словно вихрь, из кабины ринулись все трое. Чтобы избежать разных нехороших случайностей, Саблин еще раз вырубил уже начавшего приходить в себя Пятакова.

Джамаль, мотая звенящей головой, поднялся с палубы. В момент взрыва он оказался чуть в стороне и поэтому вместе с парой подчиненных отделался лишь легкой контузией. Мутным взглядом он окинул пространство, видя вокруг трупы. Но сориентироваться в обстановке ему не дали гости, возникшие рядом, словно черти из табакерки.

– А ну, лежать! Лицом вниз! – заорал Зиганиди, скроив устрашающее выражение лица.

То ли ливийцы еще не очухались, то ли у них были свои соображения, но они не спешили выполнять приказ, поэтому он был усилен действием. Саблин врезал хозяину «Киренаики» под ложечку, а потом добавил еще, приложившись по физиономии, в результате чего тот уже не пытался сопротивляться и саботировать «рекомендации». Падение начальника окончательно деморализовало двух оставшихся в живых подчиненных. Они, несмотря на контузию и легкие ранения, быстро смекнули, что раз уж с Джамилем обходятся так непочтительно, то с ними может быть еще хуже, и не сопротивлялись.

– А ну, вперед, твари! – Обезоружив трех оставшихся в живых ливийцев, боевые пловцы под дулами автоматов вели их в трюм.

Бой был закончен.

– Да-а, – заключил Саблин, усевшись на корточки, – с ума сойти можно…

– Ты погоди, нам мозги еще понадобятся, – хмыкнул Зиганиди, – уж сейчас-то стоит сохранить ясность рассудка. Победу нужно прочувствовать.

Усталость навалилась как-то сразу – сильнейшая, подкашивающая. Но нельзя было расслабляться. Спустя несколько минут уже была запущена силовая установка. «Киренаика» разворачивалась.