Мажор на побегушках, или Жестокая дворянка (СИ) - Мила Ваниль

— Выгонишь? — усмехнулся Жорж, перебивая. — Не переживай, не подниму. Мне это не нужно. Иначе пил бы водку.

— А что тебе нужно? — зачем-то поинтересовалась Ульяна.

— Ты, — просто ответил он.

— Ложь.

— Да. Мне нужны твои деньги.

Он наполнил бокал вином и, отсалютовав им Ульяне, выпил все до капли. Вытер рот манжетой. Взглянул на Ульяну с вызовом.

Делать замечание она не стала. Не ее это дело, Жоржа воспитывать. Да и поздно уже.

— Я не выйду за тебя, — твердо произнесла Ульяна. — Руки на себя наложу, но не выйду. Оставь меня в покое. Прошу.

— Думаешь, Лев лучше, чем я? — зло бросил Жорж. — Уверена, что ему ничего от тебя не надо?

— Прекрати. Громовы богаты. Им не нужно мое наследство.

— А что будет, когда они узнают, кто ты?

— Кто я?

— Незаконнорожденная!

— А, ты об этом… Они знают, — улыбнулась Ульяна.

— Вот еще одно доказательство… — прошептал Жорж.

И допил вино прямо из бутылки.

— Доказательство? — переспросила Ульяна. — Доказательство чего?

— Я случайно узнал, что Громовы разорены. Они искусно пустили тебе пыль в глаза. А план придумал твой обожаемый Лев!

— Не верю… — прошептала Ульяна.

— Да не верь, мне-то что, — пожал плечами Жорж. — Только подумай. Я хотя бы честен с тобой. И долги мои не столь велики, как у Громовых. Скоро их имущество спустят с молотка.

— Ты на них наговариваешь! Тетушка Марфа…

— Тетушка Марфа — Белозерская, — насмешливо перебил Ульяну Жорж. — Она тоже претендует на твое наследство. Не знаю, вступила ли она в сговор со Львом, но со мной пыталась.

— Когда? — обмерла Ульяна.

— Уже здесь, когда приглашала меня на разговор. Она удачно вошла к тебе в доверие, когда поддержала идею путешествия на пароходе. Но теперь…

Жорж сделал многозначительную паузу.

— Что теперь? — нетерпеливо спросила Ульяна.

— Хорошенько подумай, на чьей ты стороне, — сказал он. — Вполне может случиться, что брак со мной будет выгодным решением… для нас обоих.

[1] Крем шантейи — сладкие взбитые сливки.

[2] Мильфей — оригинальное название торта «Наполеон».

[3] Релижьос — французский десерт, пирожное из заварного теста с заварным кремом, украшенное взбитыми сливками, название переводится как «монахиня».

[4] Известна, как Лунная соната.

[5] Романс «Твои глаза зеленые» Константина Подревского.

Глава тридцать четвертая, в которой герой устраивает банкет

Лев зачастил в Стожары. Дня не проходило, чтобы он не заявлялся в гости! Пил чай на веранде, ходил с Ульяной на прогулки, а то и песни ей пел, устроившись с гитарой в отремонтированной беседке.

Это бесило.

Егор решил, что не будет играть чувствами Ульяны ради возвращения в свое время. Но откровенные ухаживания Льва будили в нем зверя.

Ревность ли это? Или чувство потери? Ведь если Ульяна полюбит соседа, Егор окончательно попрощается с единственным шансом вернуть свою настоящую жизнь.

Впрочем, он уже не мог с уверенностью сказать, где настоящее: здесь, в 1859 году, или там, в 2023. Может, он стукнулся головой… и ему приснился странный сон?

Не то чтобы Егор легко поверил бабке Устинье, хоть и была она весьма убедительна. Но все же думал, как хочет прожить свою жизнь, не раз и не два.

В двадцать первом веке Егор предал Ульяну, предал их дружбу, отказался от любви. В веке девятнадцатом его буквально подталкивают к тому, чтобы он повторил ошибку. Чтобы вернуться к бабушке и деду, Ульяну опять нужно предать! А как еще? Влюбить в себя — и бросить!

В конце концов, не так уж плохо ему живется. А через пару лет крепостное право отменят, он станет свободным человеком. И навряд ли потеряет работу. Ульяна определенно им довольна. Лев, если станет ее мужем, не обидит.

Однако при виде белобрысого «соперника» начинало сосать под ложечкой. И появлялось стойкое желание… если не убивать, то хорошенько всыпать лощеному красавчику, завладевшему вниманием княжны.

Может, Егор и наделал бы глупостей, если бы оставалось время следить за романтическими свиданиями из-за кустов, но Ульяна поручила ему подготовку к особенному обеду. Она пригласила в гости родителей Льва и желала, чтобы их приняли, как особ королевской крови.

И на кого легла вся ответственность? Естественно, на управляющего!

Дом заново отдраили, перестирали все занавеси, покрывала и ковры, перемыли весь фарфор и хрусталь, перечистили серебро. Обновили мягкую мебель в гостиной. Зачем-то купили пианино. Вычистили дорожки в саду.

А что уж говорить о том, что творилось на кухне!

Софья сразу призналась, что не справится с приготовлением всех блюд. Егор хотел пригласить повара из Саратова, но она подсказала, что есть местная мастерица.

— Готовит не хуже хранцузов, — уверила Софья Егора. — Ее всегда на большие праздники зовут. Она и меню составить поможет, и продукты закупить.

А что делать? Оснований не верить Софье у Егора уже не было.

Вообще, он был благодарен ей за помощь. Оказалось, что организовать банкет на двести человек легче, чем обед для родителей Льва! Так и подмывало сказать Ульяне, мол, куда им столько, лопнут.

Холодные закуски, горячие закуски, салаты, холодцы… Мясо, птица, рыба… Супы-бульоны… Выпечка несладкая, выпечка сладкая, с начинками и без… Компоты, кисели, лимонады… Всевозможные сладости…

А тут еще Ульяне приспичило самой печь… императорский медовый торт[1]! Егор готовить не умел, но подозревал, что это тот самый медовик, что любила делать бабушка.

Однако же… императорский?

Еще пришлось заказывать цветы, чтобы украсить ими дом. Своих определенно не хватило бы. Ульяна запретила опустошать клумбы.

Вечерами Егор буквально доползал до своей каморки и падал замертво, засыпая, едва голова касалась подушки.

Может, и хорошо, что так. Времени на глупости не оставалось.

Странно, что Жорж не вертелся под ногами у Ульяны. Егор если и сталкивался с ним, то по утрам, когда он брал лошадь и уезжал куда-то, или по вечерам, когда хозяева пили чай на веранде.

Исправился? Навряд ли. Признал поражение? Ха-ха, как говорится, три раза.

Иногда Жорж не возвращался ночевать. Но Ульяну это, кажется, не тревожило. Кто-то из дворовых сболтнул, что видел барина в городе.

Нашел себе новую пассию? А вот это вполне вероятно. Здесь, в провинции, о его похождениях навряд ли знают, а местная барышня вполне может пасть жертвой красавчика из столицы. К тому же… Белозерского. Жорж носил фамилию князя.

Тем лучше для Ульяны. Да и Егору спокойнее. До той поры, пока в очередной раз не замаячит перед глазами Лев.

Ревность — жуткое чувство…

В день приема Егор расстарался, угождая гостям Ульяны. Под его руководством дворовые летали не хуже вышколенных горничных из