Секретарь райкома - Виктор Андреянович Неволин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В Норильске мы приняли участие в каком-то праздничном мероприятии. Нас пригласили в городской драмтеатр, и там тоже было уютно. После официальной части был дан концерт силами города, и он тоже был на высоком идейном уровне. В общем, норильчане уже тогда умели работать с людьми, и не случайно мы приехали изучать их методы работы и распространять на все населенные пункты Красноярского края их опыт. Там были высокое материальное обеспечение и зарплата, чего не было в других районах края. Но все со временем заглохло, и Норильск стал другим.
Из Норильска я выезжал на один день раньше всей нашей группы, поскольку я летел только до Енисейска, а они все в Красноярск. Проводить меня взялся первый секретарь горкома И.А. Савчук. Он подъехал на «Волге» к нашей гостинице, и мы поехали в аэропорт. Только выехали за город, как разразилась метель, и в одном шаге перед машиной света божьего не было видно. Машина остановилась на обочине, и мы стали пережидать полярную пургу. Я впервые увидел такую северную непогоду, а по времени был конец мая, и тогда познал, как трудно работать нашим геологам в поле. Савчук привез меня в аэропорт «Надежда», посадил на спецрейс, и я покинул Норильск, думал, навсегда, но жизнь сложилась так, что потом этот город и мне стал близким и родным.
Через пару лет в Норильске произошло ЧП. Находясь на лыжной прогулке, скоропостижно скончался второй секретарь горкома партии Иван Осипович Кольцов, по профессии он был металлург. И мне поступило предложение от крайкома поехать туда работать вторым секретарем, учитывая, что я по специальности геолог и там идут большие геологические исследования. Пожалуй, просто во мне видели в то время перспективного партийного работника, тем более первый секретарь Иван Александрович болел, был инвалидом войны и собирался на пенсию (это, конечно, мое предположение). Я там побывал и примерно знал обстановку и специфику основного предприятия города. Просили меня подумать, посоветоваться с семьей и дать ответ. Мне, конечно, как я тогда думал, незачем было ехать работать в Норильск, я и так уже около десяти лет проработал на Севере. Росли две дочки, которые только летом на пару месяцев были в теплых условиях, когда мы их вывозили на материк, на юг и в столицу. Да и жена на Севере чувствовала себя неуютно – волжанка ярославская, это была первая причина отказаться. Вторая причина – норильчане с большим неудовольствием принимали к себе новеньких из других районов и городов края, хотя, как мне сказали в крайкоме, с Савчуком этот вопрос уже оговаривался, и я с ним был знаком по Норильску и Красноярску. В общем, мне пришлось поблагодарить крайком за высокое доверие и остаться работать в Приангарье.
Норильчане тогда избрали вторым секретарем бывшего первого секретаря горкома комсомола Владимира Ивановича Чалова, потом мне с ним пришлось работать, когда он стал замзавпромотдела крайкома партии. Толковый парень, но, защитив диссертацию и став кандидатом наук, ушел из НИИ.
Со временем я все больше входил в профессию партийного работника. Она мне нравилась, и я видел результаты своего труда, на фоне развивающегося района это было заметнее, чем в городе. Здесь каждому введенному в действие объекту, даже маленькому, радуешься до слез, ведь все для людей, для улучшения их быта делается. Меня знали люди, и я все больше их узнавал, по-мужски любил и уважал. Я также знал, что любой мой поступок всегда на виду у людей, и его не скроешь, поэтому относился к любым своим действиям с партийной позиции, со скромностью и открытостью, не позволял себе барства и зазнайства, а в потребительских делах тем более. Но всем нравиться нельзя, это плохо для любого руководителя.
В 1963 году я даже задумал поступить учиться в Высшую партийную школу при ЦК КПСС в Москве. Получить второе высшее образование, теперь еще и политическое. Павел Стефанович Федирко, первый секретарь Игарского горкома, тоже тогда собрался туда ехать, я с ним связался, и он мне выслал программу для поступления. Мы оба подали заявления в крайком в тот же год о направлении нас на учебу, и оба получили отказ, поскольку еще мало работали на первых должностях. И потом нам предложили поступать туда заочно. Но заочно надо учиться три года, и я на этот шаг не пошел, считая, что любая заочная учеба – это ненадежное дело и имело мало смысла, давала только возможность удержаться на должности, а проку никакого. По окончании заочных партшкол тоже давали нагрудный ромб с изображением открытой книги, и шутники по этому случаю говорили – «не хватило сил закрыть книгу». Федирко потом был освобожден от обязанностей первого секретаря и перешел в парторган по строительству военных объектов, а я избрал другой путь повышения своих профессиональных знаний, не политических наук, и подвернулся непредвиденный случай.
Летом 1964 года у нас в районе появился академик Александр Леонидович Яншин, выдающийся советский геолог и ученый, с группой красноярских геологов-производственников. Они пришли в райком партии, узнав, что я по профессии геолог, и представились. А.Л. Яншин для знакомства прочитал мне целую лекцию об образовании различных солевых природных рассолов и их осаждении в земной коре. Такая лекция, что я многого в ней не понял, потому что она была заумной, академической. Вот он, новосибирский Институт геологии СО АН СССР, изучает проблему возможного нахождения в пределах Канско-Тасеевской депрессии месторождений калийных и каменных солей. Часть этой территории находится и в нашем районе.
От меня им нужна помощь в выделении транспортных средств для поездок на местность. Нужен вертолет и речное судно на несколько дней, и конечно, не бесплатно, деньги для оплаты у них есть. И что я мог сделать, так сразу и решил, пригласив к себе начальника аэропорта и начальника техучастка ЕНУРП. Ребята наши сделали все безоговорочно, поскольку район заинтересован в этих исследованиях. Потом я пригласил их совместно пообедать в нашей поселковой столовой.
Но еще до столовой академик перешел на личный разговор, спросил, что я окончил и где
