Код Бытия - Джон Кейз

– Моя жена, – пояснил Эглофф. – Она очень больна.

– Весьма сожалею.

– Я вернусь через минуту. Позаботьтесь о себе. – Он указал на графин и поднялся.

Когда хозяин вышел, Ласситер принялся рассматривать развешанные по стенам акварели. На них с большим мастерством были изображены библейские персонажи, перенесенные в современную обстановку. На «Благовещении» коленопреклоненная дева в современной ночной рубашке с веселеньким рисунком внимала мускулистому, похожему на Сталлоне архангелу, смотрящему на нее с экрана телевизора. «Тайная Вечеря» происходила за большим столом в кафетерии. Направляющийся в Дамаск Савл преобразился в туриста с огромным рюкзаком, дорога кишела автомобилями, а потоки света над головой странника напоминали водопад. Неслышно ступая в меховых шлепанцах, подошел Эглофф.

– Потрясающе, – сказал Ласситер.

– Благодарю вас. Это работы моей супруги. – Эглофф уселся в кресло и сменил тему разговора: – Итак, что касается мистера Гримальди. Впервые увидев этот дом, я подумал: евродерьмо. Сплошная кожа и хром. Черная кожа! В таком шале! Но когда я встретил хозяина, то он… Одним словом, я ожидал иного. Скромно одетый. Спокойный. В общем, джентльмен.

– И он продал вам дом за хорошую цену?

После недолгого колебания Эглофф ответил:

– Да. Цена немалая, но справедливая.

– Он не объяснил вам, почему хочет продать шaлe?

– У меня создалось впечатление, что он испытывает финансовые трудности, – пожал плечами Эглофф.

– Странно, – заметил Ласситер. – Я слышал, будто он потратил все деньги на благотворительность.

– И кто же вам это сказал?

– Его сестра.

– Понимаю, – пробормотал Эглофф, первый раз за время беседы утратив душевное равновесие.

– Возможно, ваша организация… Ведь вы сказали о ее благотворительной деятельности.

Эглофф неожиданно всплеснул руками, вскочил и с улыбкой сожаления проговорил:

– Все это интересно, но боюсь, меня ждет работа. – Взяв гостя под локоть, он провел его к двери, где они обменялись прощальным рукопожатием. – Может быть, вы оставите мне свою визитную карточку? – предложил он. – Если я что-нибудь припомню…

– Хорошо, – ответил Ласситер, доставая карточку из внутреннего кармана пиджака.

– А где вас искать здесь, в Швейцарии, мистер Ласситер? – спросил Эглофф, бросив взгляд на визитку.

– Я остановлюсь в «Бо Риваж» в Женеве.

– Прекрасно. А затем?

– А затем назад, в Вашингтон, – ответил Ласситер, осознав, что говорит неправду.

Лицо Эглоффа озарилось улыбкой. Дверь широко распахнулась, и они снова пожали друг другу руки. Ласситер вышел на холод и плотнее запахнул воротник пальто.

Эглофф прощально взмахнул рукой, после этого дверь захлопнулась, и Ласситер остался на ступенях один. Он задержался на мгновение, чтобы получше запомнить незнакомые словосочетания: «Salve Caelo. Северное отделение Католического сообщества Пия VI». Когда он поворачивался, чтобы уйти, его взгляд скользнул по двери, и в этот момент глазок на ней явно мигнул. Так затягивается пленкой глаз ястреба.

Но Ласситер знал, что это всего лишь его разыгравшееся воображение. Дверь как дверь. А если на него и смотрела птица, так это был всего-навсего Эглофф.

Вообще-то Ласситер действительно собирался, как и сказал Эглоффу, в тот же вечер отправиться в Женеву. Он даже купил у консьержа билет на поезд, идущий из Кура. Однако, стоя на холодной платформе и внимательно изучая расписание поездов, он бросил взгляд на аккуратную, чистенькую карту Швейцарии, предназначенную для пассажиров, и принял другое решение. Никакой необходимости спешить в Женеву не было, а здесь, в Куре, у него появилось неотложное дело. И Ласситер снял номер на одну ночь в небольшой гостинице напротив вокзала.

Беседа с Эглоффом посеяла в нем некоторые сомнения. Этот человек не только выступил с заявлением об «исламском империализме», но и не задал ни одного вопроса об убийстве Кэти. Последнее было чрезвычайно странно. Ласситер по опыту знал, что людей всегда волнуют убийства. При этом Эглофф весьма живо интересовался его дальнейшими планами и тем, где он собирается остановиться в Женеве.

«Но и это еще не все, – думал Ласситер, глядя в окно на здание вокзала. – Встреча с Эглоффом была пронизана целой серией совпадений».

Конечно, надо признать, что в самих совпадениях ничего страшного или удивительного не было. Эглофф занимался благотворительностью – Гримальди тоже. Последний, правда, только в роли жертвователя. Одна из организаций Эглоффа весьма активно действовала на Балканах, так же как и Гримальди, судя по отметкам в паспорте. В общем, ничего особенного. Множество людей участвуют в благотворительности, значительная часть которой направляется в Боснию. Ничего удивительного, что у Эглоффа и Гримальди есть нечто общее. Гораздо более подозрительными выглядят противоречия в информации о передаче дома. Был ли дом продан, как утверждает Эглофф, или передан безвозмездно, как сказала Анджела? Или, иными словами, не соврал ли Эглофф? Вопрос представлялся Ласситеру очень важным, и в отличие от других загадок на него можно было найти прямой ответ… И именно здесь, в Куре – столице кантона.

Утром он спросил портье, где располагается кантональное ведомство, регистрирующее операции с недвижимостью. Контора находилась в нескольких кварталах от вокзала, и, оказавшись там, Ласситер объяснил служащему, что интересуется недвижимостью в Цузе. Ответив энергичным кивком, служащий куда-то отбыл и через минуту вернулся с древним гроссбухом, похожим на географический атлас, переплетенный в сафьян. Открыв увесистую книгу, Ласситер обнаружил перечень всех сделок с недвижимостью, имевших место в городе Цуз начиная с 1917 года. Записи были сделаны десятками разных каллиграфических почерков, и при этом все как одна – синими чернилами. Джо неторопливо листал страницы, пока не наткнулся на адрес: «Хайлесштрассе, 49».

В гроссбухе была зарегистрирована продажа дома религиозной организации «Salve Caelo». Сделка датировалась 1991 годом. Дом был оценен в один швейцарский франк, или чуть меньше доллара. Под записью о продаже стояли подписи Франко Гримальди (Итал.) и Гюнтера Эглоффа. Склонившись над «Указателем недвижимости», Ласситер машинально водил пальцем по строчкам, пытаясь понять, почему соврал Эглофф.

За окнами «Альпийского экспресса», сменяя друг друга, проносились виды с цветных открыток, но наконец поезд, скрипнув тормозами, остановился у перрона женевского вокзала. У Ласситера было полчаса на поиски отеля. Какой угодно, только не «Бо Риваж». Обосновавшись, он пешком отправился в ресторан «Перл дю Лак», где за столиком с видом на озеро его уже ждал Макс Ланг.

Президент «Международного братства банковских клерков и финансовых служащих» напоминал маленького игрушечного тролля, вроде тех, что в детстве коллекционировала Кэти. У него была такая же пухлая физиономия с несколько отвислыми щеками, плотное короткое тело и в довершение всего такая же, как у куклы, взлохмаченная огненно-рыжая шевелюра. Макс походил на эльфа или, скорее, на одного из помощников Санта-Клауса. Вскочив со стула, он широко улыбнулся и радостно потряс ладонь Ласситера, обхватив ее двумя лапами. Когда они уселись, американец попытался сообразить, достают ли ножки его приятеля до пола. Скорее всего – нет.

Однако этот лилипут обладал аппетитом титана, и вскоре Ласситер с восторгом мог наблюдать, как Макс поглощает двойную порцию окуней в кляре.

– Они утверждают, что у меня обмен веществ, как у колибри, – сказал он, не переставая работать челюстями.

– Естественно. Тебе приходится все время порхать.

Макс усмехнулся и подмигнул:

– Вот именно. Я только и делаю что порхаю. – Он захихикал. – Порхаю. – Ему, видимо, очень понравилось это слово. – Как ты, наверное, уже заметил, капитализм сейчас в самом расцвете и шагает под развернутыми знаменами. Казалось бы, должно появляться все больше мест для банковских служащих и кассиров. Так нет же. Эти дерьмовые банкоматы понатыканы даже там, где год назад не слышали о телефоне. Они стоят на Целебесе и в Пномпене, где совсем недавно не имелось ни единого приличного банка! Когда-то клиенты платили за телеграфные переводы, теперь им приходится нести дополнительные расходы за то, чтобы пообщаться за стойкой кассы с человеческим существом! Скоро все мои ребята окажутся без работы. Я окажусь без работы! И отсюда следует вопрос: у кого в таком случае найдутся деньги, чтобы открывать счета? Да ни у кого. Таким образом и банки останутся без работы! И наступит конец света! Знаешь, что я тебе скажу, Джо? Когда мир погибнет, на небо попадут не кроткие и смиренные, как говорится в Священном Писании. На небо попадут банкоматы! Что может быть трагичнее?

Официант убрал со стола, и, как только он приступил к ритуалу подготовки бифштекса «в пламени», Макс начал с шумом рыться в своем портфеле. Сравнительно скоро он извлек оттуда рекламный конверт, который перебросил Ласситеру. Конверт был красным с надписью белыми буквами и грубо имитировал швейцарский национальный флаг. Надпись гласила: