Темное эхо - Ф. Коттэм

Она доехала на поезде до Дувра, а там пересела на паром, идущий в Кале. Чем ближе подплывала Сузанна к берегам Франции, тем пасмурнее становилась погода, и в конечном итоге отличный апрельский денек, которым упивалась в Англии, превратился в серый и нескончаемый дождь, сыпавший с низкого неба. Возле Кале этот дождь перешел в настоящий ливень. Сузанна взяла напрокат машину и принялась изучать карту. Ей удалось заранее связаться с фермером, чья семья поколениями владела землей, на которой стоял пресловутый амбар. Крестьянин выказал мало радости по поводу ее предстоящего визита, хотя и не отказался наотрез. Сузанна владела кое-каким французским, но фермер пожелал общаться на рудиментарном английском.

— Вторник, — заявил он.

Сузанна попробовала договориться о конкретном времени.

— Вторник, — последовал тот же ответ. Похоже, фермера забавляло столь настойчивое стремление к чрезмерной пунктуальности. — Я здесь буду. Куда мне идти?

Тогда Сузанна решила описать свою внешность.

— Я вас узнаю, — сказал мужчина. — Не волнуйтесь, мадам. Это не английская ферма Вы не кандидат для моего ружья.

С этими словами он рассмеялся. Сузанна же нашла шутку довольно скверной.

Французская сельская местность оказалась плоской, унылой и побежденной ливнем. Поездка проходила монотонно и скучно. Стремясь отвлечься от желания покурить, Сузанна включила радио и попыталась его настроить на удачную волну. По ее убеждению, французская музыка в основном состоит из нескольких конкурирующих мелодий, которые играются параллельно на множестве фундаментально несовместимых инструментах, да и язык с трудом подходит для песенной лирики. В отличие от английского здесь ни одно слово не укладывалось на свое место. В общем, пришлось Сузанне отыскивать себе станцию, которая передавала бы классику, но настройку она прекратила, едва заслышала нечто знакомое и, в общем-то, приятное для ее ушей, причем вовсе не французское.

Этой песней оказалась баллада «Когда ломается любовь» группы «Префаб спраут». Исполнял ее неудавшийся священник. Мартин, кажется, уже упоминал его имя. Сузанне была знакома эта композиция: она входила в один из тех жалобных альбомов, которые так любил слушать Мартин, включая дома дорогостоящую, собственноручно купленную звуковую систему, предмет его гордости и заботы. Вот сейчас в голове всплывет имя певца. Ничто не крутилось на кончике языка Сузанны подолгу — это был один из ее талантов. Она обладала прекрасной памятью на детали.

Надо отметить, что в ту пору ее жизни другие люди относились к талантам Сузанны по-свински. Она потеряла свою постоянную работу на Би-би-си в ходе массовых сокращений, причем была твердо убеждена в том, что в отделе, образно выражаясь, остался лишь жир, в то время как почти все мышцы исчезли. Ей предложили на выбор пособие по увольнению или место внештатника, и она остановилась на последнем. При этом, однако, ущемлялся ее статус. Сейчас редакторы программ и продюсеры относились к Сузанне иначе, коль скоро ее уже не защищала позиция наемного сотрудника в системе Би-би-си. Люди стали вести себя заметно грубее. Сроки исполнения работ сократились. А те, кто и раньше-то с трудом находил в себе силы сдерживать свои сексистские настроения или хамство, вовсе распоясались.

Взять хотя бы документальный сериал про Майкла Коллинза. Раньше считалось, что программа определенно сумеет сказать что-то свое, и, с учетом трех сорокапятиминутных эпизодов, Сузанна тоже была в этом уверена. Однако продюсеру захотелось, чтобы сериал, стал «Великим откровением». Именно так он теперь и выражался в своих меморандумах, не забывая проставлять большие буквы. Причем «Великое откровение» заключалось в том, что он хотел преподнести Майкла Коллинза как гомосексуала. Его логика, которую Сузанна находила смехотворной, зиждилась на том факте, что Коллинз обожал устраивать борцовские матчи с друзьями и коллегами, а также отличался изрядным тщеславием по части собственного внешнего вида. Сузанна до сих пор не решила, где здесь больше оскорбления: для Коллинза или для движения за права сексуальных меньшинств. С другой стороны, ей не удалось найти хотя бы единственное физическое или иное доказательство справедливости такой посылки. А теперь за это винят ее одну, покамест в продюсере, видите ли, говорит интуиция, «которая никогда не ошибается». Какие бы строго проверенные факты Сузанна ни выкладывала, их не желали пропускать в эфир. Атмосфера в редакции стояла отравленная. За три недели до премьеры в воздухе витало вполне осязаемое разочарование. Сузанна была убеждена, что проделала превосходную, чуть ли не гениальную работу, которую теперь все считают посредственной и бездарной. А когда ты внештатник, подобная репутация категорически противопоказана.

«Пэдди Макалун», — вслух произнесла она, вспомнив наконец имя несостоявшегося священника, который превратился в рок-звезду. Этим она сама себя удивила, потому что песня «Когда ломается любовь» до сих пор продолжалась, а такое попросту невозможно, верно? Если только не существует версия, в которой любовь ломается не менее десяти минут подряд. Или, как вариант, станция решила крутить ее несколько раз кряду.

Сузанна выключила радиоприемник, бросила взгляд в зеркало заднего вида и обнаружила, что дорога пуста. Она съехала на травянистую обочину двумя колесами, опустила стекло и выключила двигатель. «Дворники» перестали двигаться, лобовое стекло тут же ослепло от дождя. Капли барабанили по крыше и траве за открытым окном. Обнадеживающий по своей сути звук: знакомый и ритмичный. Но вот сейчас он ничем не помогал. Она чувствовала себя одинокой и неприятно уязвимой. Кругом задушенный дождем ландшафт и мягкий, водянистый свет. Пожалуй, можно покурить. Уже почти полдень, и это будет ее первая сигарета за день. Сузанна потянулась к соседнему сиденью, на котором лежала сумочка. Конечно, это миф, что табак успокаивает и помогает расслабиться. С другой стороны, как раз сейчас она в этом мифе очень нуждалась.

В районе часа дня Сузанна наконец достигла грунтовки, которая вела к ферме: две глубокие колеи в тонком слое щебенки под густой черной грязью, проложенные тракторными колесами за несколько десятилетий. По обеим сторонам дороги росла живая изгородь, высокая и непроницаемая. Сумрак стоял до того плотный, что пришлось включить фары. Грунтовка оказалась необычно длинной, и Сузанна даже заподозрила, что съехала не в том месте. Впрочем, обратного пути нет, поскольку развернуться здесь невозможно. Когда изгородь кончилась, Сузанна с облегчением увидела ряд низких, длинных строений, которые были ей уже знакомы по аэрофотоснимкам на экране компьютера.