Талисман власти - Личия Троиси

Они вышли и продолжили путь по улицам города. Увидели другие дома, другие следы пожаров и кровавые пятна на улице и на стенах домов.

— Это ненормально, что кровь сохраняет такой яркий цвет почти сорок лет, — проговорил Сеннар. — Кто-то волшебным образом решил сохранить это отчаяние.

Ошеломленная Ниал шла по обломкам. Она не могла ничего чувствовать, все казалось ей чужим. В этом городе ей ничто ни о чем не говорило, тишина смерти перекрывала любой шум и не давала осознать то, что она наблюдала.

Они вышли на широкую площадь. Ниал таинственным образом смутно вспоминала, что на этом месте каждую неделю шумел рынок. Обычно он был полон людей, взлетали вверх брызги из фонтана — круглой белой чаши с тонкой мраморной колонной черного цвета, возвышавшейся в центре. Теперь площадь была завалена обломками железа и остатками того, что когда-то было прилавками. Вся мостовая потемнела от пожара. В центре возвышался неправдоподобно белый фонтан. Фонтан был заполнен мутной болотистой водой, оттуда слышалось карканье ворон, походившее на траурную литанию.

Они продолжали идти, приблизились к королевскому дворцу, на месте которого остались развалины, на земле валялись осколки хрусталя, из которого был построен дворец. Падающая башня пробила крышу главного здания, поэтому стал виден тронный зал. Колонны поднимались к небу: нетронутые, белые, во всем великолепии блистающего хрусталя, теперь они поддерживали только небо, подернутое тучами. В глубине, в одиночестве, посреди развалин стоял трон — хрустальное кресло с сиденьем из уже выцветшего бархата. Можно было догадаться, что прежний его цвет — пурпурно-красный. Ниал представила себе Наммена, сидевшего на этом троне на вершине власти и беседующего с собравшимися царственными особами: Наммен не взял в свое владение захваченные его отцом во время войны земли, но дал власть каждому правителю. Этот трон посреди развалин являл собой зрелище странное и печальное: символ власти возвышался на обломках страны. Память об этой цивилизации была стерта, и Ниал, которая так мало знала о своем народе, осталась единственной хранительницей.

Они постепенно прошли по всем комнатам дворца, вошли в просторный зал, вероятно использовавшийся для банкетов. В глубине зала чудесным образом уцелела одна стена с огромным барельефом. Ниал увидела на нем своих сородичей, занятых повседневной работой. В одном углу что-то привлекло ее внимание. Это был символ. Герб ее народа. Ниал повернулась, рассматривая барельеф, и отметила, что этот герб был высечен на латах каждого воина. Она долго рассматривала герб, он хорошо запечатлелся в ее памяти.

В другом зале они очутились перед обломками того, что, вероятно, когда-то было обсерваторией: свидетельством интереса полуэльфов к космосу и его тайнам. Тут, на стене, светились обрывки карты звездного неба, а на полу валялся разбитый телескоп. Завоеватели разбили стекла и продырявили в нескольких местах металл. На полу зала были разбросаны страницы карты, многие — почти сожжены. На некоторых еще можно было прочитать фразы на неизвестных языках или записи о движении звезд и планет. Это был труд целой жизни, исчезнувший, развеянный, как прах на ветру.

Они продолжали бродить по залам, пока не наткнулись на статую полуэльфийки, запечатленной в танце. На ее лице читались радость и величайшая безмятежность, но тело лежало на земле с отбитыми руками. В этот момент чувства, которые Ниал до сих пор сдерживала, прорвались наружу. Полуэльфийка упала и разрыдалась.

— Иди сюда, ты получила то, что хотела, нам пора в путь, — сказал Сеннар. Он склонился над ней и помог ей встать.

— Правильно, что мы пришли сюда, — сказала, рыдая, Ниал. — Да, я правильно поступила, чтобы не забыть о том, кем я была, и вспомнить о мертвых.

— Ты не сможешь забыть их, даже если захочешь, — ответил Сеннар. — И я не смогу после того, что увидел.

Они вышли из дворца, торопясь уйти из этого мрачного места. В конце концов оказались на улице, по которой еще не проходили. Вдруг Сеннар схватил Ниал и прижал к себе, чтобы помешать что-то увидеть.

— Что там?

— Тебе не нужно смотреть, — ответил маг.

— Отпусти меня.

— Тебе не нужно видеть еще и это, — сказал он. Голос его дрожал. — Не смотри.

Ниал вырвалась из рук Сеннара и обернулась.

По обеим сторонам улицы стояли виселицы. Это были бесконечные ряды из трупов, качающихся в петлях. На виселицах пристроились вороны, как духи демонов, сторожащие мертвецов. Мужчины, женщины, дети с неузнаваемыми лицами, в изорванных одеждах, с пустыми глазницами, в которых застыл ужас, качались на ветру.

— Кто-то пожелал, чтобы признаки бойни остались видны, кто-то использовал запрещенное заклинание, чтобы не дать времени стереть это истребление, — сказал Сеннар вполголоса.

Вопль ужаса сорвался с уст Ниал.

Сеннар подбежал к ней и заставил отвести взгляд.

— Мы не должны были никогда приходить сюда. Пойдем дальше, — сказал он, поддерживая подругу и прижимая ее лицо к своей груди.

Они шли сквозь два ряда трупов, потом побежали, пока не оказались наконец вне города. Тут Сеннар отошел от Ниал и присел, чтобы отдышаться.

Помолчав немного, маг встал и взял все еще плачущую полуэльфийку под руку.

— Пойдем отсюда, — произнес он.

Ниал пошла за Сеннаром. Они снова пустились в путь. Стояла глубокая ночь. На болоте было не так-то легко найти какое-то прибежище. Когда они пришли туда, где почва была не такой зыбкой, Сеннар решил, что это место может подойти для ночлега. Он устроил что-то вроде подстилки из плащей и развел небольшой костер.

— Сегодня ночью думай только о том, чтобы отдохнуть, — сказал Сеннар. — А охранять буду я.

— Но тебе тоже надо поспать… — слабо возразила полуэльфийка.

— Мне не нужно, тем более что я и не хочу, — сухо ответил Сеннар, затем накрыл ее своим плащом.

Была весна; если его расчеты верны, должна была быть середина апреля, однако все еще не прекратились заморозки.

Сеннар устроился рядом с огнем и остался наедине со своими мыслями. Он прислушивался к карканью ворон и вдыхал удушливый запах, исходивший из гниющей почвы.

После того как он увидел полуэльфов, висевших в воздухе, ему казалось, что мертвецы начали кричать и призывали к отмщению. Его охватила ярость, какой он никогда не испытывал. Впервые маг понял, что подтолкнуло Ниал участвовать в войне. Впервые в жизни он испытал желание убивать.

Они продолжили свое путешествие, скорбные и молчаливые. Два дня шли по болотам, потом начала надвигаться тьма. Но это была тьма, не похожая на ночную. Эта тьма появилась утром, казалось, что внезапно солнце решило померкнуть. Тучи окрасились в блеклый желтоватый цвет, присущий закатам Земли Дней, хотя не наступил еще полдень.