Ну, понеслось! - Елена Янук

– И она к тебе хочет. Подожди, скоро Ник приедет и нас заберет.

– А Кевин?

Я на миг запнулась. Ну да, он сильный и надежный, а я глупая обманутая женщина. Ребенок ждал моего ответа, и я весело отозвалась:

– И Кевин, конечно. Они оба придут.

– А Тео? – Вновь упрямый тон и нахмуренные брови. Малышке очень важно, чтобы о ней все беспокоились. Понятное желание, я, не сдержавшись, улыбнулась:

– И Тео. – А Даше не поздоровится. Предательница! Не могла предупредить меня раньше.

Маришка, от скуки играя сама с собой, складывая из пальчиков замок, припомнила:

– А помнишь, мы тебе цветы подарили? Это я придумала! – похвасталась малышка, которой от моего зыбкого обещания, что за ней придут, видимо, стало легче.

– Конечно, помню, это были самые красивые цветы в моей жизни, – созналась я.

Маришка, чуть повозившись с чайными ложками, вновь раскапризничалась, просясь к маме. Подумав, что во всем виновата скука, потому что ребенку нечем заняться, я подошла к двери и резко в нее постучала, заодно объяснив девочке свои действия:

– Я им скажу, чтобы они принесли что-нибудь тебе почитать и карандаши с тетрадкой. Ты, наверное, буквы уже знаешь?

Она довольно кивнула.

Охранник, приносивший нам завтрак, на мою просьбу лишь отрицательно покачал головой. В его глазах не было ни капли смущения. Пустота, он плевал на все и на всех.

Я с возмущением спросила:

– Простите, что тогда ребенку делать? Ей пять лет, она же не может сидеть неподвижно.

– Я спрошу. – И захлопнул дверь.

Это вывело меня из себя. Я должна знать, чем все это закончится! Тут меня как кипятком обдало от еще одного воспоминания. «А после дам вам ее попробовать», – сказанное голосом похитителя.

Схватившись за стену судорожно сведенными пальцами, я все еще слышала его «попробовать». И Даша тогда испугалась, а я еще думала, что ей не стоит так волноваться. Внезапно меня охватила дрожь, такая сильная, что пришлось прижаться спиной к стене и закрыть глаза, глубоко дыша. Маришка подбежала ко мне, крепко прижалась… Сначала я не поняла, чего она хочет, но потом пришла в себя и крепко обняла девочку, успокаивая:

– Мариш, у меня голова болит, не обращай внимания. Сейчас пройдет.

– От тебя так пахло страхом. Он тебя напугал?

Ох уж эта детская проницательность… С трудом разжав губы, я ответила:

– Нет, не он. Другой дядя. Это давно было.

– Они все тут гиены. Ник никого-никого, кроме Сейрры, из них не любит, – сказала девочка и понимающе покачала головой.

Гиены, вот оно что! Чем дальше, тем интересней. Но тут дверь распахнулась, и на пороге появился главный похититель. Мне про себя приходилось называть его именно так – он не представился.

– Что беспокоит вас на этот раз? – недовольно спросил брюнет. Его словно отвлекли от важных дел, и вновь этот пафосный тон…

Я сухо произнесла:

– Маришка – маленький ребенок, она просто не может сидеть на одном месте. Ей нужны краски, карандаши, мультики и прогулки.

Он сосредоточенно кивал, и если бы я не знала, что он еще тот негодяй, наверное бы поверила, что он прекрасно меня понимает и переживает за малышку.

– Да, все принесут и гулять выпустят. Но…

Я попыталась понять, что он имеет в виду.

– Мне так жаль, мадам… – Похититель не мог скрыть сарказма.

– Мадмуазель, – машинально прошептала я, все еще гадая, что за пакость он придумал.

– Мадмуазель, – издевательски поправился он, – а вот вам гулять нельзя.

– Переживу. – Я с облегчением выдохнула. Он, видимо, решил, что я собралась бежать. – Спасибо. За ребенком во дворе смотреть кто-то будет?

– Конечно.

Меня вдруг одолело желание позлить его:

– Я надеюсь, ее не тронут ваши гиены?

Он на миг замер, испытующе смотря мне в глаза. Я изобразила сплошную невинность. Ага, успокоился.

– Нет, не тронут, не сомневайтесь. – И вновь поганая улыбочка театрального злодея.

Маришка из всей речи услышала только про прогулки:

– Я хочу гулять.

– Иди, – разрешил наш тюремщик.

Маришка, ни капли не сомневаясь, быстро обняла меня и вприпрыжку побежала из комнаты.

– Так привязалась к вам? – серьезно удивился негодяй.

– Благодаря вам, – с сарказмом оскалилась я. Девочки рядом не было, я могла говорить все, что думаю.

Но бандит ответил, я даже не сразу поняла, о чем это он:

– Я смотрю, не зря на вас запали сразу двое.

Что он вообще имеет в виду? Кого?

– Если это в вашем представлении комплимент, – сухо заметила я, не удостоив его даже взглядом, – то с радостью можете оставить его себе.

Двое? Макс и Кевин, что ли? Глупости какие!

– У меня на вас появились кое-какие планы, – мрачно усмехнулся высокий негодяй. И наконец он покинул комнату, небрежно закрыв за собой дверь.

Когда бандит вышел, я со вздохом опустилась на стул.

Как завороженный, я жадно смотрел в прекрасные глаза Людмилы и тонул в их таинственной глубине. Где-то глубоко внутри нежность зажигала пламя. Медленно склонился над девушкой, вдыхая любимый запах. Мои губы почти касались ее губ, я чувствовал, как на моей щеке колышется ее теплое дыхание. Хотелось поцеловать, прижать ладони к ее теплой коже, но не смел, сдерживая себя из последних сил.

Не осознавая, зачем, я отошел от Люды, переводя дыхание и стараясь взять себя в руки. Но тут же проснулся, чтобы почувствовать, как от ужаса сжимается горло. Испытание их пленом не каждому мужчине под силу, что говорить о хрупких и нежных девочках.

Я окинул кабинет тяжелым взглядом. Не помню, как заснул. Допросы, допросы. Пусть Тео обставил все как обычную беседу, но дураков нет. Кто-то, искренне сочувствуя, понимал, что случилась беда, и сейчас не до ущемленного самолюбия, а кто-то бесился, что на его свободу покусились. Надо было выдержать сочувствие первых и постараться не прибить вторых.

Поскрипывая затекшими мышцами, я выбрался из-за стола и пошел в кабинет к Тео, у которого было полно гостей – к нему как раз привели новую партию гиен. К моему удивлению, среди них оказался лис Эрнан собственной персоной.

Я остановился у входной двери, вслушиваясь в разговор.

– … я смотрю, ты вновь на коне? – Судя по тону Тео, ничего хорошего его не ждет. Эрнан уже всех достал, болван самовлюбленный.

Лис тут же парировал с самодовольной улыбкой:

– Да, моя жена должна знать, что я всегда могу найти ей замену. И пусть убедится, что такие мужчины, как я, на дороге не валяются.

В ответ на это заявление Тео иронически заметил:

– Такие, как ты, имеют обыкновение позже валяться в ногах у обманутых жен. – Эрнан набычился, но Тео как ни в чем не бывало продолжал: – Поверь, меня мало волнуют твои достоинства. Я позвал тебя, чтобы сообщить, я буду отсылать большую часть зарплаты твоим детям, чтобы они не зависели от милости легкомысленного папаши.

Тот рассвирепел, но совсем глупо с его стороны было рассчитывать на поддержку недовольных гиен, которые мечтали убраться отсюда.

– Ты волк и всегда унижаешь нас, не волков. Особенно лисиц, гиен, и не только нас, – гневно выпалил мужчина.

– Я отношусь к каждому по делам, – отмахнулся Тео. – Если ты дал жизнь ребенку, ты за него отвечаешь и должен прежде всего думать о нем, а потом о собственном удовольствии. А ты бросил детей. Дети вырастут, жена выйдет за другого, и кому, в конце концов, ты будешь нужен?

– Да я всегда найду себе, – сплюнул лис.

Тео покосился на хвастуна, но спокойно спросил:

– На год найдешь? На месяц? На неделю? Тебе, кроме тебя самого, никто не нужен. Все повторится и с другими, значит, так и будешь мотаться. Помнишь басню о стрекозе? Так вот, я не видел более жалких существ, чем стрекозы в старости.

Видимо, этот образ был пугающе близок к реальности, Эрнан даже пригнулся. Потом, кипя от злости, вышел из кабинета.

Даша, серая как тень, обнаружилась в уголке. Проводив Эрнана задумчивым взглядом, она повернулась к Тео и озабоченно спросила:

– Ты не сильно его?..

– Нет, дети остались без отца. Где теперь найдется лис, который должен их учить и ставить на ноги? И ведь это лисы. Лисы, чья верность не уступает волчьей и лебединой. Должна не уступать… – Тео тяжело вздохнул. – Может быть, одумается.

Даша вздохнула и выразила мою мысль:

– Слабо верится, что поймет, ведь винить кого-то намного легче.

– Мне тоже не верится, – согласился Тео.

Гиены молча наблюдали за альфой клана. После проведенной коммендации они – его стая. Кстати, в отличие от моих волков, они не возмущались.

Макс-старший находился в клетке на первом этаже. Поскольку не был в состоянии говорить, стоять или сидеть, он отсыпался. От него воняло, и вообще, я не думал, что он так быстро сопьется. Поиски старого Шона и жены Макса ничего не дали. Как говорили гиены, матушка Сэма полгода назад отбыла в длинную поездку за границу.