Ночь накануне - Андрей Кивинов

Возле арки лежал тинейджер. С разбитой головой. Без движения. Рядом рюкзачок с вывалившимися конспектами и веточка. Ведущий притормозил, нагнулся, автоматически приложил палец к шее и, разумеется, ничего не почувствовал. Не в смысле пульса, а вообще. Впрочем, и так понятно, что мальчишка отгулялся.

— Я вытащу тебя, — прошептал Владимир Дмитриевич, — обещаю.

Проскочил арку, двор, рванул дверь электрощитовой с членом…

Его оглушила офисная тишина, нарушаемая лишь звуками фортепьяно и сладким голосом Меркьюри, доносившимися из студии. На секунду ведущему показалось, что он снова оказался в далеком восемьдесят первом, в том самом дворе. Ведь сегодня памятная дата, не отмеченная в календарях.

— Ты че, щегол?

— Брыкается, сука…

Крик Кати:

— Ребята, не надо! Ну что вы, в самом деле?!

И музыка — «All dead, all dead»… А потом…

…Боже мой! Это же… Это же тот самый… Неприметный. С ножом…

Владимир Дмитриевич наконец вспомнил, где видел старшего. Да, сейчас у него не было шевелюры, он заматерел, изменился. Но взгляд… И натура. Ударить и смыться. Как тогда…

Повадки не меняются с годами. Особенно когда за них платят.

Песня заканчивалась, пора возвращаться в «аквариум». Но есть еще время, чтобы ответить Основателю. Мол, мир не исчезнет, пугай кого-нибудь другого.

Ведущий, не садясь на стул, склонился над клавиатурой, набрал текст. Бросил взгляд на монитор.

«Чтец, не строй иллюзий. Считай, что это была моя ошибка. Вопрос остается открытым. Жаль, что ты использовал единственную попытку вхолостую».

Владимир Дмитриевич поднял глаза на дверь. Двери не было… Песня закончилась.

Он вернулся в «аквариум», попытался успокоиться и отдышаться. Не получилось. Наклонился к микрофону…

— Увы, бывает и так. Техника тоже устает. Но давайте простим нашему компьютеру ошибку, тем более что группа «Queen» не самый плохой вариант. А теперь обещанное «Последнее лето».

В иной день в подобной ситуации Владимир Дмитриевич рассказал бы какой-нибудь анекдот или минуты на три развил бы тему компьютерной ошибки. Но сегодня не до того.

«Я видел завтрашний день, но не факт, что он наступит… Но при удачном раскладе он все-таки может наступить. А стало быть, все остается в силе».

Он вновь покинул «аквариум», добежал до комнатки охранника. Тот, как и предполагалось, сладко спал на боевом посту.

Разбудить!

— Сергей Николаевич!

— Что?! — вскочил с банкетки часовой. — Кого берем?!

— Никого… Вы же в милиции работали?

— Ну работал… Если это работа…

— У вас же наверняка знакомые остались… Надо срочно установить хозяина машины по номеру. Очень срочно. Сделаете?

Подполковник в отставке нацепил очки, лежащие на тумбочке, и громко чихнул. Затем высморкался в огромный расписной платок и ответил:

— Сделать-то не вопрос, Владимир Дмитриевич… Только эти ж оборотни на коммерческие рельсы встали. Знакомый не знакомый, а справочка платная. Кризис. А когда срочно — двойной тариф. Ничего не поделать, на одном окладе не протянуть.

— Я заплачу.

— Плакать не надо, нужны деньги.

— Будут, будут деньги… Я иногда путаю ударения.

— А-а-а… Тогда диктуйте номер. Пробью, если машина московская.

Ведущий продиктовал. Бросился обратно в «аквариум». Надо продолжать эту идиотскую викторину. «Улыбчивым» голосом нести всякую чепуху, дабы ночной слушатель не сменил волну.

— У нас есть звонок. Увы, к сожалению, вы не угадали… Но не расстраивайтесь, у вас еще будет возможность… Спасибо, и вам того же… Алло, говорите, вы в прямом эфире…

За долгие годы работы на станции Владимир Дмитриевич научился говорить одно, а думать о другом. В хорошем смысле этих слов. Например, вчера во время викторины он прикидывал, где подешевле купить вагонку для бани. А сегодня — как разрулить ситуацию с завтрашней бойней, про которую еще никто не знает. За исключением, конечно, тех, кто ее устроит.

Текущую политическую ситуацию он примерно представлял. Кризис не жалел ни старого, ни молодого, ни бедного, ни богатого. Несогласные под этим предлогом развернули знамена во всю ширь. Коммунисты и эсеры к ним не примыкали — их вполне устраивала нынешняя власть, хотя они и кричали, что находятся в оппозиции. Народ пока не был готов идти на баррикады, но при удобном случае пару-тройку супермаркетов разгромил бы. Или водочных магазинов. Жрать-то хочется…

В правительстве начались перестановки — попытка успокоить общественность, мол, мы не сидим сложа руки. Либо просто очередная схватка за портфели под благовидным предлогом.

Под градоначальником тоже зашаталось кресло — сказались непопулярные антикризисные меры. Да и с высшим руководством у него разногласия, финансовые или политические — не столь важно, ибо это, по большому счету, одно и то же.

Кому выгодна завтрашняя провокация? Высшему руководству? Получается — да. Убиваются два зайца — раскрывается истинное лицо оппозиции с последующим запретом любых ее выступлений и появляется отличный повод снять мэра. Почему недоглядел? Почему допустил?… И время удачно выбрано — президент в Африке с официальным визитом… Но при чем тогда мэрия, про которую упомянул старший и которая все спишет?

Впрочем, ей по-любому придется списывать…

— Вы в прямом эфире… Говорите…

— Алло! Алло! Сережа, ты? Это тетя Наташа! Не знаешь, бабушка завтра поедет на участок?

— Перезвоните, видимо, вы ошиблись номером.

— Не поедет? А дай мне ее.

— Всего доброго.

А может, все-таки мэр? Мало ли там какие подводные течения, мало ли чьи денежные потоки пересеклись?

Или силовики? У них тоже свои группировки и кланы. Кто-то с мэром в доле, кто-то нет. Джип-то с лейблом — Министерства юстиции.

И несогласные хороши. Под прикрытием зеленых веточек вышли. За природу мы беспокоимся, за чистый воздух.

— Алло, а можно привет передать? И заказать песенку?

— Можно. Но только через полтора часа в программе по заявкам. А сейчас викторина… Надо угадать, кто устроит завтра бойню на Тверской.

Последнее предложение снова не было озвучено.

В «аквариум» заглянул охранник. Улыбнулся и потер палец о палец. Задание выполнено, разрешите получить доход. Владимир Дмитриевич поставил песню и вышел в коридор:

— Ну что?

— Данного номера в картотеке ГИБДД не числится, — бодро, почти по-военному доложил отставник.

— Как не числится? Я же сам видел.

— Возможны варианты. Либо номера липовые, либо машина принадлежит очень секретному ведомству. Но это менее вероятно, у спецслужб легальные номера. Чтоб гаишники не тревожили.