Закат Америки. Уже скоро - Чарльз А. Капхен

Переоценка политических последствий информационной революции ведет к дальнейшей гиперболизации возможностей глобализированной экономики обеспечить мир и стабильность. Цифровые технологии, безусловно, затрудняют «герметизацию» обществ, сокращают возможности государственной бюрократии по «ограждению» населения той или иной страны от внешнего влияния и по предотвращению проникновения в эту страну мирового рынка. Факсы, мобильные телефоны, Интернет, спутниковое телевидение и радио, телеметрия высокого разрешения — все эти новшества мгновенно наводнили государства информацией и позволили внешнему миру изучать внутреннюю жизнь самых «закрытых» стран.

Эффект был потрясающим. Распад Советского Союза и окончание «холодной войны» случились во многом благодаря тому, что коммунистическая партия утратила контроль над информационными потоками, а это не могло не привести к идеологическому и политическому банкротству Кремля. Схожим образом лишился власти и Милошевич, свергнутый не столько объединенной оппозицией, сколько могучей информационной волной. Вдобавок в мире наверняка существует много собак, которые не успели залаять, потому что поток идей захлестнул их прежде, чем они смогли причинить какой-либо вред. Носители и выразители опасных идеологий — Владимир Жириновский в России или Иштван Цзурка в Венгрии — в последнее десятилетие делали все возможное, чтобы снискать политический успех под националистическими лозунгами. Однако им помешал рынок идей, нейтрализовавший попытки этих политиков воззвать к темным политическим инстинктам.

Даже если отвлечься от этих подозрительных фигур, было бы ошибкой считать, что информационная революция неизбежно ведет к возникновению мира, в котором будут существовать исключительно либеральные демократии. Новые информационные технологии помогли отстранить от власти Слободана Милошевича, но также сыграли существенную роль в организации кровопролития, которым сопровождался распад Югославии. Подобно Милошевичу, президент Хорватии Франьо Туджман использовал средства массовой информации для разжигания националистических страстей. Большую часть 1990-х годов масс-медиа были инструментом для этнических чисток, а не средством «борьбы с крайностями».[146]

В Китае Интернет и мобильные телефоны быстро вошли в обиход. Но коммунистическая партия спохватилась, перекрыла доступ к определенным веб-сайтам (таким, например, как сайт газеты «New York Times») и ввела регулярное прослушивание телефонных разговоров. Не принесли мира новые ин формационные технологии и на Ближний Восток. Мобильные телефоны широко используются в богатых нефтью странах Аравийского полуострова, но демократия вряд ли от этого выиграла. Израиль давно превратился в один из мировых центров высоких технологий, при этом израильско-палестинский конфликт остается неразрешенным. А руководство Палестинской автономии использует новейшие издательские программы для подготовки учебников. Но эти учебники искажают исторические факты применительно к ситуации на Ближнем Востоке и служат воспитанию очередного поколения озлобленных палестинцев.

Дело не в том, что электронная революция балансирует на грани порождения нестабильности, но в том, что лишенный цензуры информационный поток при определенных обстоятельствах может принести больше вреда, чем пользы, и, конечно, не гарантирует толерантности и демократического управления. Новые информационные технологии позволяют безответственным национальным лидерам пропагандировать опасные идеологии. И не только государства, которым «повезло» иметь во главе людей, подобных Милошевичу, могут стать жертвами бурных проявлений чрезмерной информированности населения. Случись однажды Соединенным Штатам и Китаю оказаться стратегическими соперниками, легко себе представить, каким образом и даже в каких выражениях средства массовой информации будут распалять в американцах и китайцах ненависть друг к другу. После аварии в полете и вынужденного приземления американского самолета-шпиона в Китае в апреле 2001 года американское и китайское правительства предпочли замять этот инцидент, сознавая в полной мере, что СМИ могут превратить случайность в международный конфликт. Когда Гарри Трумэн 12 марта 1947 года озвучил свою доктрину — еще до того, как большинство американцев получило доступ к телевидению, — он понятия не имел о том, что прокладывает путь маккартизму и яростному антикоммунизму. Иными словами, международные последствия информационной революции, как и последствия экономической взаимозависимости, зависят от широкого политического контекста, в котором развиваются технологии.

Гнев обделенных

Тот факт, что лишь незначительная часть мирового населения имеет доступ к современным средствам связи, негативно отражается на благоприятных геополитических последствиях информационной революции. Электронная эра может привести к появлению «глобальной деревни». Но это будет маленькая деревня, населенная только теми счастливчиками, которые живут в странах, «подключенных» к мировым рынкам. В настоящий момент около 6 % населения земли имеют доступ к Интернету, большинство из них проживают в Северной Америке и Западной Европе. Разрыв между теми, кто имеет доступ в Интернет, и теми, кто его не имеет, увеличивается с каждым днем. Разница в доходах между пятой частью населения земного шара в богатейших странах и пятой частью в беднейших странах выросла с 30:1 в 1960 году до 74:1 в 1997 году. 4/5 населения мира живет в странах, которые обладают лишь 1/5 мирового дохода.

Благополучные страны слишком привыкли жить в условиях неравенства между Севером и Югом. Лишь немногих в Соединенных Штатах, в Европе или в Японии беспокоит то обстоятельство, что большая часть населения земного шара не ощущает влияния цифровой революции. А ведь эта революция оказывает сильное воздействие на мир и обещает увеличить цену растущего неравенства. Постепенное проникновение новых технологий в развивающийся мир предоставляет последнему дополнительные возможности наносить урон миру развитому. Контроль над основными мировыми запасами нефти в прежние времена был для Юга главным рычагом воздействия на Север. Но знания в конечном счете окажутся более могучим оружием, чем материальные ресурсы.

Интернет и увеличившаяся доступность информации облегчили задачу тем, кто хочет использовать технические новшества для создания оружия массового уничтожения и систем его доставки. Сам Интернет может быть поставлен на службу тем, кто изобретает и создает это оружие. Проникнув в компьютерную сеть Пентагона, взломав свежайшие программы «Microsoft» или распространяя по электронной почте вирусы, которые вносят хаос в мировую информационную структуру (все это недавно и произошло), один-единственный обозленный компьютерный хакер может причинить Америке большой ущерб. В мае 2000 года два филиппинских программиста внедрили в Интернет вирус «Love», который за 24 часа охватил 10 миллионов компьютеров по всему миру и уничтожил данные на сумму 10 миллиардов долларов. Имеющие доступ к Интернету сегодня могут выразить свою обиду на «обделенность благами» куда более выразительными способами, нежели ранее.

Неравенство внутри государств представляется, по крайней мере, столь же тревожным, как и неравенство между государствами. Многие страны ныне обладают двумя отдельными экономиками — быстрой и высокоразвитой для немногих избранных и слабой и вялой для остальных. Шанхай наводнен мобильными телефонами и рекламой доступа в Интернет, но большая часть населения Китая живет во внутренних областях страны, где в деревнях нет элементарных удобств. Тверская улица, главная улица Москвы, сверкает витринами дорогих бутиков, но они обслуживают иностранцев и московских олигархов. А большая часть населения каждый день борется за выживание.

Даже Израиль, страна сравнительно благополучная с точки зрения дохода на душу населения, сталкивается с растущим социальным неравенством. Герцлия, северный пригород Тель-Авива, постепенно превращается в миниатюрное подобие Силиконовой долины. Часть израильского населения трудится в секторе новых технологий, в полной мере использует Интернет и пожинает плоды. Но большинство населения исключено из этой сферы экономики Израиля. Ортодоксальные иудеи остерегаются глобализации и секуляризации, которая часто ее сопровождает. Еврейские иммигранты из североафриканских стран часто не имеют необходимого образования, чтобы работать в секторе высоких технологий. Палестинцам, этой низкооплачиваемой рабочей силе, которой в мирное время разрешили въехать в Израиль, тоже остается наблюдать со стороны за «буйством жизни» со смешанным чувством досады и ненависти.

Подобное неравенство может вызвать множество проблем. Китай уже столкнулся с опасным «разрывом» между городами на побережье и аграрными внутренними областями. Автомобильное и железнодорожное сообщение между этими двумя частями страны слабое, а социальные и культурные различия продолжают нарастать. Если внутренние районы останутся в «эпохе выживания», а побережье будет быстро развиваться, целостность страны окажется под угрозой. Беспокойство по поводу сохранения целостности Китая уже проявляется в нежелании Пекина либерализовывать политическую систему, что, в свою очередь, чревато недовольством среди более космополитичного городского населения.