Каньон убийств - Мэг Гардинер

К тому времени, когда Тейлор дошла до Жаклин Кеннеди, джи-стринг[8] и шляпки наподобие коробочки для пилюль, у меня все поплыло перед глазами. Уши словно заложило ватой. Дальнейшее я помню урывками.

— Со специальным набором блях, обозначающих сексуальные достоинства, — добавила Тейлор.

Лавонн сказала:

— Это нарушение закона о торговой марке.

Харли добавила:

— Я подам иск.

Тейлор воскликнула:

— Сногсшибательное изящество!

— Стоп, — сказала я. — Тейлор, откуда эта графиня Зара.

— Как ты меня назвала?

Мне следует поменьше пить.

— Не важно. Она из Тулузы? Мускоги? Бартлсвилла?

Тейлор взмахнула шпорами и ремешком на подкладке из трикотажной ткани.

— Графиня живет в Люксембурге. Но она досконально знает свой рынок сбыта.

Мне стало жалко кузину. С ней творилось что-то невообразимое. Она то вырастала, то уменьшалась до микроскопических размеров, то приближалась, то удалялась. Я тряхнула головой, и Тейлор замерла. Я поняла, что это со мной не все ладно.

— Кто хочет примерить? Ну же, смелее! Если выручка от продаж превысит двести долларов, то будущая невеста получит в подарок болотные сапоги из коллекции спортивного дамского белья.

Я почувствовала на своей руке ладонь Харли.

— Ты вся зеленая, — сказала подруга.

— Это, наверное, фаршированный перец, — ответила я и поставила на пол стакан.

К Тейлор подбежала Эмбер. Вернее, две Эмбер. Вокруг двух Эмбер и одной Тейлор, как птицы, залетали трусики.

— Тебе нужно выйти на свежий воздух, — посоветовала Харли.

— Ты права.

Я закрыла глаза. Это была ошибка. Голова закружилась как центрифуга.

— Боже, помоги мне, — прошептала я.

Глава 22

В горле пересохло, зато в животе булькнуло. Я открыла один глаз, и свет подействовал на него как песок: стало больно.

Я мысленно выругалась и почувствовала приступ тошноты. Минуту спустя я приподняла голову над подушкой и, прищурившись, осмотрелась. Увиденное повергло меня в легкий шок. Колонны, расписанные иероглифами, позолоченная мебель.

Где я?..

Я опустила ноги на пол. Рисунок ковра состоял из колец желтого, красного и синего цветов. От пестроты и яркости красок у меня застучало в висках, и я перевела взгляд на телевизор. На нем лежала карточка с перечнем каналов. Гостиница, догадалась я. Но в каком районе?

Встав, я проковыляла к окну и раздвинула шторы. Чистое небо на горизонте.

Пустыня! — ахнула я. Ненавижу пустыни.

Я вышла на лоджию и перегнулась через бетонное ограждение. Подо мной простирался бульвар. Я увидела горящие неоном названия «Сфинкс», «Эйфелева башня».

О нет…

Я угодила в Лас-Вегас.

Почувствовав дрожь, я побежала в ванную комнату к раковине, где меня и вырвало.

Дрожь прошла. Я побрызгала на лицо водой. Господи Боже мой, я находилась в четырехстах милях от дома и не помнила, каким образом здесь очутилась. У меня было сильное похмелье, хотя на вечеринке я выпила всего два стакана вина. Взглянув в зеркало, я подумала, что у меня такой вид, будто я проиграла в схватке с парикмахером-психопатом. Мало того, надо мной потрудился и безумный дизайнер. На мне была тенниска с надписью «Срочный доступ сексуально озабоченным».

Вернувшись в спальню, я поискала глазами свои вещи. Платье аккуратно висело на спинке стула, туфли стояли под ним, сумочка лежала на сиденье. Я с беспокойством заглянула в нее — содержимое, слава Богу, было на месте.

Я решила немедленно убраться отсюда. И первым делом снять дурацкую тенниску, если это возможно осуществить, не оторвав головы.

В двери щелкнул ключ. Я замерла. Вошла Джакарта Ривера. Она принесла картонную коробку с кофе, соком и рогаликами. У меня вновь застучало в висках.

— Что вы со мной сделали? — спросила я.

Джакарта протянула мне стакан апельсинового сока.

— У вас сильное обезвоживание организма. Попейте.

— И не подумаю. Вы меня отравили.

— Это не я.

Я взяла одежду со стула и поплелась в ванную, чтобы переодеться. Джакарта сунула мне в руку пузырек с аспирином:

— Только из аптеки. Пробка облита парафином. Проверьте: злонамеренного вскрытия нет. Кстати, лучше бы вы надели что-нибудь другое.

Я расправила платье и увидела на лифе жирное пятно от подливки.

— Мы в Таку-Белл, это в Барстоу. Приехали сюда в два тридцать ночи. По вашему требованию.

Я бросила платье на кровать и приняла аспирин.

— Вы насильно удерживаете меня здесь?

— Милая моя, ничего я не делаю. Я, подобно вам, поехала прокатиться.

Несмотря на аспирин, голова у меня болела так, что поменять выражение лица не было сил. Джакарта заметила мое замешательство.

— Вы ничего не помните?

— Абсолютно. — Я села на кровать среди беспорядочно разбросанного постельного белья.

— Харли предложила проехаться, и мы согласились. — Джакарта сняла крышку со стаканчика кофе.

— Странное желание отправиться посреди ночи в Лас-Вегас, — усомнилась я в версии Джакарты.

— По-вашему, она не способна на это?

Я пожала плечами:

— Вообще-то она весьма импульсивна. Может быть, она хотела таким образом поднять себе настроение? Она поссорилась с дорогим для нее человеком. — Я посмотрела в ослепительно голубое окно и отвернулась. — Боже милостивый, я буквально слышу, как у меня растут волосы на голове.

Джакарта протянула мне кофе. Я сделала глоток.

Джакарта лукаво взглянула на меня:

— Молодец. Не верьте никому.

Кофе был горячий и крепкий.

— Что это за гостиница?

— «Луксор».

— Мне в вино подсыпали какую-то дрянь, так ведь?

— Думаю, что да. Полагаю, кто-то подсунул вам веревку.

— Чтобы повеситься?

— Рогипнол.

И опять в голове у меня застучало. Так можно и с ума сойти.

— Это наркотик, которым пользуются насильники?

— Да. Кому-то понадобилось вывести вас из строя.

Я сразу связала отравление с электронными шантажистами и с истечением срока, назначенного Джесси. У меня запульсировало правое веко.

— Джакарта, мне не до шуточек. Если это были вы, то так и скажите.

Она взяла другой стаканчик кофе.

— Поймите наконец. Я не намерена вредить вам. Я на вашей стороне.

— Почему? — Я отпила кофе. — Где Харли?

— В казино. — Джакарта подошла к окну и помолчала. — Харли бывала здесь и раньше.

— Да, семейная традиция. Ее отец…

— Играл по-крупному. Она мне рассказывала.

Харли бежит от чего-то. И отнюдь не от неразделенной любви.

— Это она вам сказала?

— Вы знаете, о чем я веду речь. Вам только нужно признаться в этом самой себе.

В солнечном свете ее лицо выглядело усталым, вокруг глаз — черные круги. Мой желудок снова пришел в движение, и в какой-то момент я решила, что меня опять стошнит.

— Вы думаете, она вовлечена в неприятности, связанные с делом Франклина Брэнда?

— Ну разумеется.

— Харли была юрисконсультом «Мако». Она с самого начала предупреждала нас с Джесси держаться от этой компании подальше. Она понимала, что происходит. — Я потерла виски. — Говорить она не станет. Право адвоката — не разглашать информацию, полученную от клиента. — Я почувствовала приступ головной боли. — Забудьте то, что я сказала.

— Успокойтесь, Эван. Я не собираюсь пытать ее огнем и железом.

Меня охватил озноб.

— Вы думаете, это Харли подмешала наркотик в мое вино?

— Скорее всего. Она имела доступ к вашему бокалу. Впрочем, это мог сделать любой. А где вы взяли ту, последнюю, бутылку? На кухне? Она была откупорена, когда вы ее брали?

— Да.

— Вы на какое-то время оставляли свой бокал на кухне?

— Да. Пока мы смотрели дурацкий спектакль с дамским бельем, через черный ход мог войти кто угодно. — Я снова потерла виски. — Но зачем нужно было меня усыплять?

— Ну, например, чтобы нейтрализовать на то время, пока злоумышленники будут находиться в вашем доме.

— Дома все в порядке?

Я позвонила по сотовому Джесси, но попала на автоответчик.

— Если меня отравила Харли, то зачем повезла в Лас-Вегас? Вполне могла бы оставить на диване у Никки. Вам так не кажется?

— Эта мысль в какой-то степени логична.

Я приложилась к кофе и решила, что мои трансмиттеры не предназначены для дипломатических переговоров.

— Джакарта, мне кажется, вы вводите меня в заблуждение. Не знаю почему, но думаю, что вы с Тимом ведете со мной какую-то игру. А мемуары, по-моему, всего лишь благовидный предлог для знакомства со мной. Ваш альтруизм — притворство. И что отравили меня вы. — Я поставила кофе на стол. — Я уезжаю отсюда.

Я встала и повернулась, чтобы уйти, забыв добавить: «Вот только найду чистые трусики».

— Загляните в пакет, — предложила Джакарта и уточнила: — Это ханжеский презент будущей невесте.