Игра по-черному - Сергей Иванович Зверев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И тут раздались пулеметные очереди. Всего несколько коротких очередей и ни одной автоматной очереди в ответ. Над джунглями повисла странная тишина. Даже птицы не метались и не пели в кронах деревьев. Бероев схватил за воротник рубашки пленника и поволок его к машинам. Спецназовцы торопливо осматривали тела убитых, собирали оружие и бросали его возле внедорожников.
– Гром, я Нева, – вызвал командира Бероев.
– Докладывай, Нева.
– Шестнадцать «двухсотых», есть «болтун». Судя по всему, он был у них главный. Приступаю к осмотру места.
– Я Гром, иду к тебе!
Погодин вышел на поляну, внимательно посмотрев на уложенных в ряд убитых боевиков, на гору оружия рядом с ними. Сержант Бероев с одним из спецназовцев стояли на коленях, что-то внимательно рассматривая на земле. Когда капитан подошел к ним, спецназовцы поднялись и сержант стал докладывать.
– Они здесь ночевали, командир. Вон там, на стволах деревьев, следы потертости. Кажется, кто-то натягивал тут гамак или что-то похожее для ночевки. А вот здесь – старательно закопанное кострище. Боевики его тоже нашли и раскопали. Судя по щепкам, их рубили ножом, но больших поленьев не было. На щепках готовили ужин на двоих, не больше. Готовили рыбу. Тут рыбьи кости. А вон с того дерева собирали плоды. Это, кажется, хлебное дерево?
– Да, одна из разновидностей, – кивнул командир. – Джекфрут. Его мякоть тоже можно есть и в сыром виде, и запекать на углях. Но рыба так далеко от реки? Хотя…
– Я тоже подумал, как они рыбу смогли донести от реки, а потом прикинул по навигатору. Если они шли по краю лавовых полей, а потом свернули к джунглям для ночевки, то вполне могли пройти не больше двух часов.
– Смотри, вон земля еще не высохла на краю поляны. Такое ощущение, что там почти ведро воды вылили.
– Может, это… – Бероев помялся. – В туалет ходили…
– На виду друг у друга? Сержант! – Погодин усмехнулся и со снисхождением посмотрел на спецназовца. – Они в мешке из какого-то непромокаемого материала несли от реки живую рыбу! И там вылили воду. Понюхайте, это место рыбой пахнет.
– Значит, они шли пешком, а машину где-то бросили?
– Утопили они ее в реке, Коля. И давно утопили. Не стал бы Нестеров устраивать ночевку неподалеку от утопленной машины. Преследователи могли найти машину в реке и понять, что беглецы рядом. И Нестеров шел вдоль реки, чтобы максимально удалиться от того места. Пошли, допросим твоего пленного.
Боевик сидел на траве, прислонившись спиной к автомобильному колесу. Нога его красовалась в самодельной шине из-за повреждения пулей берцовой кости. В верхней части бедра ногу перетягивал жгут. Рядом валялся шприц, которым пленнику вкололи обезболивающее. Капитан хмуро глянул на шприц, и один из спецназовцев поспешно подобрал с травы «улику». Правило номер один при работе за рубежом – никаких следов, позволяющих идентифицировать группу, подтвердить принадлежность спецназовцев к конкретному государству.
Леви топтался неподалеку, держа автомат на груди, и посматривал на убитых боевиков. Француз откровенно ждал, когда его позовут для допроса пленного. И у Погодина другого выхода не было. В его группе только лейтенант Халилов знал французский язык. Командир понимал, что положение у него сложное. Придется разговаривать по-английски с человеком, который по-французски будет допрашивать пленного и потом снова переводить полученные сведения на английский. Уличить Леви в неправильности перевода сложно, практически невозможно. Единственный выход – пока поверить французскому легионеру. Пленника придется взять с собой, а после встречи с группой Халилова поручить лейтенанту снова допросить его, но уже без Леви. И чтобы Леви не знал, что пленника снова допросили. Потом, сверив разницу в показаниях, можно будет думать дальше, верить французу или нет.
Пока спецназовцы осматривали машины, решая, можно ли их использовать для группы, Погодин и Леви присели перед раненым боевиком.
– Кого вы представляете, какую группировку? – попросил Погодин узнать у пленного.
Раненый оскалился, пытаясь бравировать перед вооруженными белыми, но по всему видно, что он страдал от боли и явно боялся, что его убьют. Он стал отвечать отрывисто и сильно жестикулируя. Его ответ сводился к тому, что они просто защищают свою землю от всяких там… Кого «всяких», уточнить не удалось. Боевик утверждал, что они не хотят никакой власти над собой, хотят жить своей жизнью, которой жили их предки. Тем более когда приходят чужие люди и заставляют местных жить по своим правилам.
Было ясно, кого он имел в виду, но вся эта трепотня выглядела, даже в двойном переводе, как какая-то шаблонная речь, сплошные «заготовки». Жить, как жили предки, было глупо со всех точек зрения. Даже если не брать в счет чужаков, то собственное правительство несло в отдаленные уголки страны современную медицину, образование, современную технику. В любом случае современное влияние на глубинку – это попытка облегчить жизнь народа. Раненый нес откровенную пропагандистскую чушь. И тогда Погодин попросил узнать, что они тут искали, на этой поляне, почему стали раскапывать кострище. Неожиданно раненый ответил правду. Или так перевел Леви? Боевик признался, не задумываясь, что они искали двух белых – мужчину и женщину. Эти люди убили кого-то и бежали из-под стражи. Их необходимо было найти. Эта группа, которую перебили спецназовцы, шла по следу. Есть еще поисковые группы. Этим повезло больше, они увидели в реке масляные пятна, и один человек, нырнув, нашел под водой машину. Без людей.
– Что с машинами? – спросил Погодин, увидев, что Бероев захлопнул капот внедорожника и отряхивает руки.
– Норма, товарищ капитан. На ходу, в приличном состоянии. Гарантировать сложно, но на тысячу-другую километров рассчитывать, я думаю, можно. Бензина больше половины баков.
– Тогда по коням. Посади за руль толковых ребят. Когда подберем Халилова с его орлами, нам понадобятся эти машины. Ранено– го – в кузов грузовика!
И снова машины двинулись по джунглям, то набирая скорость на открытых участках местности, то пробираясь через заросли по еле
