Шанхайское сияние - Елена Юдина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Дорогая, любимая моя мамочка, как я скучаю по тебе, как плохо мне от мысли, что тебя больше нет… Я никогда не думала, что так подведу тебя! Как хотелось бы мне вернуть время назад и быть с тобой все это, такое тяжелое для тебя время. Моя вина перед тобой безгранична, и единственное, о чем я могу просить, это простить свою такую неблагодарную и нерадивую дочь. Как эгоистично и нагло мне хотелось растянуть твои последние минуты, чтобы подержать тебя еще, чтобы насладиться мыслью о том, что я еще чья-то дочь… и, хотя ты уже не могла, но мне так хотелось еще раз, чтобы ты позвала меня своим нежным и таким теплым голосом. Я до сих пор не могу принять себя, за то, как бесчестно я с тобой поступила, в поисках своей выгоды, как могла я думать о том, что ты тут справишься и без меня, что не нуждаешься в моей помощи и поддержке. Прости за то, что я жила только своим счастьем, забыв о той, которая все положила на алтарь моего успеха. Мне так грустно быть дома одной, так тяжело не слышать твой голос, не ощущать твое присутствие. Мне так стыдно от этих мыслей, ведь сама я бросила тебя тут одну, не задумываясь о том, какого это жить в одиночестве. И вот тебя нет, и у меня нет ничего, что казалось мне таким важным еще не так давно. Я так корю себя за то, что не понимала раньше, что для меня ценнее и важнее в этом мире. Мама, я только сейчас понимаю, что, по сути мне не так уж нужен был Китай. С тем образованием и опытом работы, что был у меня на момент поступления на стажировку, я прекрасно могла найти себе место по душе и здесь, наверно мне хотелось свободы от твоего крыла. Но сейчас, получив эту свободу, я жалею о каждой секунде, проведенной не дома, не рядом с тобой! О, мамочка моя милая, как я была глупа, как заблуждалась относительно своих приоритетов. Дорогая, ненаглядная моя… – в этот момент, Аня под натиском душевных терзаний и осознания бессмысленности всего пройденного пути разрыдалась и крупные капли слез оросили испещренный неровным почерком лист бумаги. Не в силах больше терзать свою и без того измученную душу, Аня скомкала бумагу и выбросила в мусорное ведро. То, в чем она все это время не могла себе признаться, было выплеснуто на бумажный лист – она, по сути, зря провела этот год вне дома, и она была жутко виновата перед самым дорогим ей человеком. Конечно, при другом стечении обстоятельств эти строки не имели бы смысла и, если бы не болезнь Марии Ивановны, прошедший год не вызывал у Ани такого негатива, но рамках данной ситуации, девушка преисполнилась ненавистью к себе и к своему намерению стажироваться в Китае.
Коря себя за пройденный путь и за все свои ошибки, девушка вдруг подумала о том, что все это могло произойти в любой момент. Например, если бы после стажировки в Китае, она выбрала бы работу в Африке, или очень выгодное предложение в Штатах… По сути профессия и путь, который она выбрала, не без заботливой руки своих родителей, которые незримо помогали ей прокладывать себе дорогу в этой жизни, предполагал, что она не будет всегда рядом с мамой. Как бы Мария Ивановна не страшилась перемен, не боялась того, что ее дочь будет далеко, она всегда знала, что Анина работа не будет привязана к дому. Старушка до последнего боялась дернуть дочь с стажировки, чтобы не помешать дочери развиваться. Это неожиданное озарение, словно облегчило душевные терзания. Она по-прежнему не могла смериться с потерей матери, принять этот факт она была не в силах, но собственная вина, усугубляющая эту боль, немного поутихла. Решив для себя оставить психологические эксперименты психологам, а самой больше не обращаться к теме писем и прочим действенным методам борьбы с утратой, Аня собралась с силами и отправилась на кладбище.
Две недели пролетели незаметно за оформлением необходимых документов, суетой домашних дел и поездками к подруге в больницу. Аня втянулась в ритм российской действительности и решила, что пора уже начать поиск работы. Будучи в гостях у своего двоюродного брата и его беременной жены, которые оказались совсем даже не отвратительными людьми, как ей казалось раньше, а скорее даже наоборот, Аня узнала, что в Московском научно-исследовательском институте имени Герцена проводится работа по изучению генетического поведения раковых опухолей больных под влиянием тех или иных лекарств. Данная новость настолько заинтересовала Аню, что, не задумываясь, она отправилась в Москву в поисках работы, не смотря на длительную и утомительную дорогу от дома до предполагаемого места трудоустройства. На месте оказалось, что устроиться на работу ей будет не так уж просто, но стажировка в Шанхае и отличные рекомендации давали Ане шанс на получение должности.
В борьбе за заветную вакансию, Ане пришлось пройти сложнейшее тестирование, пока ее допустили до пробной работы с небольшим агрегатом, в который помещались раковые клетки, непосредственно изъятые у пораженного болезнью пациента. Опухоли позволялось расти, в то время как методом проб на него проводилось воздействие различными препаратами в поисках того, что сможет побороть конкретно этот вид рака у конкретно этого человека. Девушка настолько загорелась желанием работать с новой разработкой российских ученых, что в буквальном смысле слова обивала пороги института чуть ли не каждый день. Однако пока все усилия проходили в пустую и предполагаемое начальство все медлило с окончательным ответом, объясняя это-то одной, то другой причиной.
В очередной раз, возвращаясь, домой после тяжелого, но непродуктивного дня, Аня решила позвонить Тане, чтоб пригласить подругу в гости и в очередной раз поплакаться о том, как несправедлива к ней жизнь. Татьяна как верная соратница, не смотря на ломоту в спине и изрядную отечность, обусловленную ее интересным положением, обещала нанести визит к приятельнице сразу после работы. В указанный час подруга стояла на пороге Аниной квартиры с двухлитровой упаковкой персикового сока и пакетом овсяных печений.
– Так захотелось пока шла к тебе, – объяснила Таня, скидывая с опухших ног неудобные балетки, и передавая свои покупки Анне.
– Я что-то сто лет овсяные печенья не ела, – улыбаясь, поддержала Аня. – Мне кажется года два точно. У меня, кстати, бутерброды с красной рыбой, даже не знала, как тебя порадовать.
– О, это очень хорошо, только сейчас поняла, что о них я тоже мечтала, – радостно выдала беременная, проходя на кухню.
Аня с небольшой завистью окинула взглядом подругу, та сильно поправилась и немного подурнела, уже было известно, что на свет должна появиться девочка, хотя даже без УЗИ это было по Татьяне видно. Не смотря на сильно изменившийся внешний вид, Таня была счастлива, муж носил ее на руках и сдувал пылинки, на работе у нее все складывалось хорошо, и как ни ругала и с болью не вспоминала она свое тяжелое детство, сейчас у нее все шло довольно удачно. Устроившись поудобнее на кухонном диванчике, будущая мама нежно поглаживала свой округлившийся живот, вызывая у Ани странное подсознательное желание к продлению рода. Она ничего не могла с собой поделать, но несмотря на то, что в приоритетах у нее всегда была карьера и личностный рост, в присутствии беременной Тани, она словно сбивалась с намеченного ей когда-то пути и начинала себя жалеть, за невозможность пока стать мамой. Разливая сок по кружкам и выкладывая в вазочку печенья, она с трудом гнала от себя мысли о том, какие красивые дети получились бы у них с Германом. То и дело
