Икона - Нил Олсон

На близлежащих улицах немцев не было, и это позволило ему продвигаться быстрее. Таверна Стефано была закрыта, света в окнах не видно. Немцы, конечно, могли схватить его, но Элиас сомневался в этом. Он никогда не доверял Стефано. Этот человек хранил множество секретов и никогда их не выдавал — если цена его не устраивала. Он умел появляться и исчезать незамеченным. Где он был сейчас? Только не дома. Его жена и ребенок погибли. Дома оставалась только теща, из-за которой Стефано не стал бы волноваться. Вряд ли он бродит по улицам, пока продолжается облава. Скорее всего сидит в темной таверне, пережидая, пока все успокоится. Элиас подошел к задней двери. Изнутри она запиралась на щеколду, но Элиас помнил, что винты сильно разболтались. Вежливый стук в дверь вряд ли бы привлек внимание Стефано. Не колеблясь, Элиас сделал шаг назад и изо всех сил навалился левым плечом на дверь. Она задрожала, производя при этом оглушающий шум, но не подалась. Капитан опять отступил назад, выдвинул вперед правое плечо, одновременно упершись левой ногой в стену позади себя.

«Весело будет, если меня убьет хозяин таверны, да еще из этого чертова пистолета, который я сам ему дал», — раздраженно подумал он и изо всех сил бросился вперед.

Дверь открылась, но от удара Элиас потерял равновесие и, споткнувшись, упал на пол. Несколько мгновений он не шевелился, но, чтобы обозначить себя, сразу произнес:

— Стефано, это я.

Владелец таверны вряд ли будет ему рад, но и не пристрелит его, раз уж он здесь. В слабом свете, проникавшем из окон, виднелись очертания пустых столов и стульев. Стойка бара находилась рядом со входом на кухню, и Элиас пополз в этом направлении. Заглянув за угол барной стойки, он увидел человека, вглядывавшегося поверх нее в темноту комнаты. Капитан приставил пистолет к колену Стефано.

— Я здесь, внизу.

Стефано подпрыгнул от неожиданности.

— Спокойней, — сказал капитан, вставая. — Положи пистолет. — Он не видел самого пистолета, но слышал щелчок спускаемого предохранителя. — Зажги лампу.

— Сейчас масло есть только у вас да у немцев.

— Тогда свечу.

Слабый, неверный свет выхватил раздувшийся синяк вокруг левого глаза Стефано, а бегающий взгляд хозяина таверны делал вопросы излишними. Но Элиасу нужна была определенность.

— Ты передал Микалису сообщение? — спросил он.

— Если ты меня об этом спрашиваешь, значит, знаешь, что нет.

— Кто это тебя так?

— Маврудас. Старик.

— Чтобы узнать, что в послании?

— Он и так уже это знал. Он хотел сам пойти, вместо меня.

— Одной рукой бьет, другой платит.

— Какое это имеет значение?

— Для предателя ты слишком легкомыслен.

Глаза Стефано округлились — теперь он по-настоящему испугался.

— Я не предатель. Он разве не доставил послание?

— Ты наверняка знал, что у него на уме нечто большее.

— Да откуда мне знать, что у него на уме? Он угрожал, что убьет меня, если я перейду ему дорогу.

— Он доставил его. Только потом все пошло не так. Микалис убит.

— Нет. — Лицо Стефано задрожало, глаза наполнились слезами. Боялся ли он, что Элиас убьет его, или это была искренняя скорбь по уважаемому всеми священнику? Кто знает?

Капитану хотелось ударить Стефано, но он опасался, что тот потеряет сознание, а это не входило в его планы. Он подошел ближе и приставил пистолет к горлу Стефано.

— Мне бы следовало убить тебя, но я хочу, чтобы ты сделал две вещи. И смотри не оплошай.

Стефано кивнул.

— Пойдешь к немецкому майору Мюллеру, — продолжал Элиас. — Скажешь ему, что заварушка в церкви случилась по ошибке. Сделка все еще возможна. Завтра, до заката, я принесу ему то, что он хочет, но он не должен никого расстреливать. Если расстреляет — все отменяется. Скажешь это ему наедине. Ты должен быть у него до рассвета. Все понял?

Стефано облизнул пересохшие губы.

— Я сделаю это.

Элиас отступил назад и спрятал пистолет за пояс.

— Этим ты спасешь многие жизни. Но действовать надо быстро, и тебе придется убедить его. И еще: никто не должен об этом знать. Если проболтаешься — тебе конец.

— Конечно.

Глаза Стефано светились преданностью — надолго ли? Подобные секреты сохранить невозможно. Кто-нибудь увидит Стефано и Мюллера вместе; или его могут перехватить коммунисты. Их бы очень заинтересовала история о дружбе республиканцев с немцами. Стефано, конечно, расскажет все, что от него потребуют, да еще и с выгодой для себя. Скользкий тип, не лучший выбор для этого дела, но больше обратиться не к кому. Косты нет. Остальные люди Элиаса не были посвящены в его дела, а если бы узнали обо всем, никогда бы его не поддержали. Ни один человек в деревне не внушал ему доверия. Хотя какое право он имеет судить их? Он, который скомпрометирован больше, чем кто-либо еще? Все надежные люди уже мертвы.

— После того как встретишься с Мюллером, иди к вдове моего отца. — Язык не поворачивался назвать ее мачехой. — Скажи ей, что тело ее сына находится в северо-западной части склепа. Она может послать кого-нибудь за ним. Если попросит, иди сам. — Похоже, это задание испугало Стефано больше, чем первое, но он только кивнул. — Не подведи меня, Стефано. Не подведи нас всех.

Они вышли через разные двери. Снова оказавшись на улице, Элиас поспешил к северному холму. Невысокий, поросший редким лесом, в эту безлунную ночь он вырисовывался перед ним неясной тенью. Ничто не говорило Элиасу о присутствии там его людей. Он не представлял себе, какие разговоры они могли слышать или о чем догадывались. Обрадуются ли они его появлению или поставят спиной к дереву и расстреляют? Времени было в обрез, и он рванулся вверх по склону, желая быть обнаруженным как можно скорее. И они обнаружили его. Когда он достиг середины склона, из тени выступил молодой Панайотис.

— Вы сегодня неосторожны, капитан. Я уже подумал, что это немцы.

— Отведи меня к Гиоргиосу.

Большая часть его людей, молодые мужчины лет двадцати пяти или около того, сидели среди валунов на вершине холма. Бывший сержант-пехотинец, стройный, поджарый, быстро передвигался от одного к другому. Он выглядел забавно — с редкой бородкой, одетый в поношенную форму полковника итальянской армии — трофей времен Албанской кампании, — но он был лучшим командиром из всех бойцов Элиаса.

— Матерь Божья, хорошо, что вы здесь, — сказал Гиоргиос, увидев капитана. — Вам надо было явиться раньше. Чертов Змей не разрешил нам атаковать.

«Значит, они еще ничего не знают», — с неожиданной грустью подумал Элиас.

— Пожалуйста, поподробней.

— Мы нашли виллу, где хранилось оружие, — именно там, где вы говорили.

— Так.

— Ее охраняло всего несколько человек, у них был только легкий пулемет. Мы могли бы забрать его, но, когда началась стрельба в церкви, Змей передал нам, чтобы мы не вступали в бой.

— Передал? Разве он не был с вами?

— Змей? Только в самом начале. Он сказал, что ему нужно наблюдать за немцами в деревне. Он оставил меня за старшего. Не надо было слушаться его, мы упустили возможность.

— Нет, Гиоргиос, ты все сделал правильно. Жизнь людей важнее, чем оружие. Слушай, мне нужна твоя помощь. Скажи, как найти часовню Святого Григория?

— Часовню Святого Григория? А зачем она вам?

— Коста предал меня. — Элиас не мог выдавить из себя слова «нас». — Он прячется в этой часовне. Хочу его там поискать.

Было все еще темно, только на востоке небо начало слегка бледнеть. Элиас не мог видеть выражения лица Гиоргиоса, о его реакции можно было судить только по наступившему молчанию.

— Черт его побери, — наконец прошептал Гиоргиос. — Икона цела?

— Не знаю. Старый Маврудас хотел украсть ее. С ним сейчас разбирается Змей. Я должен найти Косту.

— А отец Микалис?

Его сердце опять сжалось от горя. Когда все это закончится, он проспит несколько дней подряд, а может, уснет навсегда — в зависимости от того, как будут развиваться события.

— Гиоргиос, я должен попасть в часовню. Помоги мне.

— На той стороне холма есть тропинка. Идите по ней до конца.

— Это часовня Святой Марии.

— После этого пройдете еще милю и подниметесь по каменистому склону. Окажетесь почти во Вратени. Это пустынное место. Вы сразу заметите часовню. Будьте осторожны. А еще лучше возьмите кого-нибудь с собой.

— Нет, я пойду один. Ты должен оставаться здесь. Спиро и Лефтерис сейчас в старом монастыре, остальные — в пещере. Переберитесь в более безопасное место, если сможете, и ждите от меня вестей. Выполняй приказы Змея, если они покажутся тебе разумными, но береги людей. И, Гиоргиос, не говори ни ему, ни кому другому, куда я пошел.

Небо уже посветлело настолько, что можно было увидеть напряженность и замешательство на лице andarte. Змея никто не любил, но Гиоргиос был достаточно опытен, чтобы знать: когда два командира не доверяют друг другу, это к добру не приведет. Элиасу нечем было успокоить молодого солдата, и, повернувшись к нему спиной, он опять устремился на север.