Пристрастные рассказы - Лиля Брик
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И. Г. Эренбург вспоминает, что Маяковский, когда ему бывало не по себе, угрюмо повторял четверостишие Вийона:
Я — Франсуа, чему не рад,Увы, ждет смерть злодея,И сколько весит этот зад,Узнает скоро шея.
Маяковский любил играть и жонглировать словами, он подбрасывал их, и буквы и слоги возвращались к нему в самых разнообразных сочетаниях:
ЗигзагиЗагзиги.КипарисырикаписысикарипыписарикиЛозунгиЛозгуны
— без конца…
Родительный и винительный падежи он, когда бывал в хорошем настроении, часто образовывал так: кошков, собаков, деньгов, глупостев. Непрерывная игра словами шла за картами:
В ожиданье выигрышаприходите вы и Гриша.
Оборвали стриту зад,стал из стрита три туза.
Козыри пики — Пизыри коки.Туз пик — Пиз тук.
Он много рифмовал по поводу и без конца.
О пивной, в которой надумали расписать стены фресками:
Сижу под фрескоюи пиво трескаю.
О предполагаемой шубе:
Я настаиваю,чтобы горностаевую.
И просто так:
Ложе прокрустово —лежу и похрустываю.
Обутые в гетры,ходят резон д'етры.
Молоко лакал босой,обожравшись колбасой.
Где живет Нита Жо?Нита ниже этажом.
Строго вопрошал и сам себе испуганно отвечал:
Кто ходит в лесу рогат? —Суррогат.
Горький вспоминал, что, когда они познакомились, Маяковский без конца повторял:
Попу попала пуля в пузо.
У Эренбурга в его «Книге для взрослых» есть краткие, но очень точные, выразительные воспоминания о Маяковском. В них он рассказывает, что в свою последнюю поездку в Париж Маяковский «сидел мрачный в маленьком баре и пил виски „Уайт хорс“». Он повторял:
Хорошая лошадь Уайт хорс,Белая грива, белый хвост.
Когда-то мы придумали игру. Все играющие назывались Фистами. Водопьяный переулок, в котором мы тогда жили, переименовали в Фистовский и стали сочинять фистовский язык. Эта игра увлекала Маяковского несколько дней. Он как одержимый выискивал слова, начинающиеся с буквы Ф или с имеющейся в них буквой Ф, и придавал им новый смысл. Они означали не то, что значили до сих пор.
Вот примеры, записанные тогда же:
Фис-гармония — собрание Фистов.
Соф-около — попутчик.
Ф-или-н — сомнительный Фист.
Ф-рак — отступник.
Фи-миам — ерунда.
Фис-пташка — ласкательное.
Га-физ — гадкая физиономия.
Ф-рукт — руководитель Фистов.
Ан-фиски — антифисты.
Тиф — тип.
Фис-тон — правила фистовского тона.
Со-фисты — соревнующиеся.
До-фин — кандидат.
Физика — учение Фистов.
Ф-ура-ж — выражение одобрения.
Фишки — деньги.
Фихте — всякий фистовский философ.
Маяковский не только читал чужие стихи — он переделывал, нарочно перевирал их. Он непрерывно орудовал стихами — именно чужими, не своими. Себя он почти никогда не цитировал. Свои стихи он бормотал и читал отрывками, когда сочинял их; или же торжественно декламировал только что написанные.
Когда бы мы ни раскладывали пасьянс, он патетически произносил:
Этот смуглый пасиянец.Золотой загар плеча.
Вертинского он пел так:
Еловый негр вам подает манто.Куда ушел ваш кисайчонок Ли?
(«Лиловый негр!»)Строку Пушкина:
Незримый хранитель могу чемодан
(«Песнь о вещем Олеге»)(вместо — «могущему дан»), А. К. Толстого:
Шибанов молчал из пронзенной ноги.
(«Василий Шибанов»)Пастернака:
И пахнет сырой грезедой резедонт…
(«Сестра моя жизнь…»)(вместо — «резедой горизонт»).
Кирсанова встречал словами:
Поцелуй бойца Семенав моложавый хвост
(вместо — «моложавый ус» в поэме «Моя именинная»).
Если он слышал или появлялись в печати какие-нибудь хорошие новые стихи, он немедленно запоминал их, читал сто раз всем, радовался, хвалил, приводил этого поэта домой, заставлял его читать, требовал, чтобы мы слушали.
Так было с «Мотэле» Уткина. Маяковский услышал его впервые на вечере во ВХУТЕМАСе. Пришел домой возбужденный и не успокоился до тех пор, пока и мы его не узнали.
Так было с «Гренадой» Светлова, с ранними стихами Сельвинского, со стихами Маршака для детей.
Светловскую «Гренаду» он читал дома и на улице, пел, козырял ею на выступлениях, хвастал больше, чем если бы сам написал ее! Очень нравилась ему «Пирушка» Светлова. Из стихотворения «В разведке» он особенно часто читал строчки:
…И спросил он:«А по-русскиКак Меркурия зовут?»Он сурово ждал ответа.И ушла за облакаИностранная планета,Испугавшись мужика.
Он любил стихи Незнамова, просил его: «Почитайте, Петенька, „Хорошо на улице!“» — и ласково встречал Петра Васильевича его строчками:
без пяти минут метис,скажите пожалуйста!..
(«Малиновый товарищ»)Часто читали вслух «Именинную» Кирсанова. За утренний завтрак Маяковский садился, напевая:
и яичницы ромашка на сковороде.
В хорошем настроении он бодро пел кирсановское:
Фридрих Великий, подводная лодка,пуля дум-дум, цеппелин…Унтер-ден-Линден, пружинной походкойполк оставляет Берлин.
(«Германия»)Очень нравились ему строки поэта-комсомольца Бориса Веревкина:
И граждане и гражданки,в том не видя воровства,превращают елки в палкив честь Христова рождества.
Он декламировал их на своих выступлениях и дома, для собственного удовольствия.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
