Все за любовь - Шерил Вудс

Конечно же, она с самого начала почувствовала, что понимает, даже ощущает те страдания, которые переживал Ивэн, потеряв свою карьеру из-за трагического просчета на лыжном спуске. Сегодня, когда он рассказал ей также о том, что потерял Дженифер, это добавило еще одну грань к той высокой цене, которую он заплатил за тот просчет. Ей захотелось утешить его, так же как и ему хотелось теперь дотронуться до нее, избавить ее от одиночества и вернуть к настоящему.

Но хотя они интуитивно глубоко понимали невысказанные мысли друг друга, было еще кое-что, чего нельзя было оставить, не выразив словами. Она обязана была объяснить ему все лучше, чем она делала это до сих пор. Если она собиралась отказать в возможности любви, то он заслуживал того, чтобы знать все.

— Я бы чего-нибудь выпила, — тихо сказала она. На удивление Ивэна, она слегка улыбнулась. — Можно и воды. Я не пьяница. Просто это долгая история.

Он кивнул.

— Никуда не уходи, — сказал он, неохотно выпуская ее из объятьев, как будто боялся, что она может исчезнуть до его прихода.

— Я никуда не уйду, — пообещала она. Она уже решила, что ни к чему было убегать. Если она хотела когда-либо вернуться к жизни, то ей нужно покончить с призраками прошлого. Может быть, Ивэн поможет прогнать их навсегда. Он, несомненно, так сильно любит ее, что, возможно, захочет попытаться. И хорошо бы помириться с ним, прежде чем расстаться.

Когда он вернулся с полным графином воды со льдом, она горестно покачала головой.

— Это не очень длинная история.

— Я чувствую, что к тому времени, как ты закончишь, мне захочется пить, — сухо сказал он.

Кори засмеялась, представив себе, как они сидят на огромной кровати, испытывая эмоциональный кризис и надеясь, что холодная вода спасет их. Большинство из тех людей, которых они знали, в этом случае глушили бы виски или успокоительные средства. С тех пор как она увидела, что произошло с Риком, она питала отвращение ко всему, что можно использовать для искусственного снятия эмоциональных стрессов.

Ивэн сидел в голове кровати, откинувшись на кучу подушек. Ворот его рубашки был расстегнут, так что были видны светлые волоски, которые она любила ласкать в пылу страсти, запустив в них пальцы. Его длинные мускулистые ноги в темных брюках от костюма были вытянуты.

Он поманил ее к себе, но она покачала головой. Она не хотела, чтобы он касался ее, пока она говорит. Не хотела, чтобы его пальцы отвлекали ее, вызывая бурную реакцию. Она хотела прямо выложить ему все, чтобы он понял раз и навсегда, почему у них не может быть общего будущего. Она сидела в ногах кровати, прижимая к себе подушку.

Наконец он кивнул.

— Ладно, — сказал он с мягкой нежностью, которая обычно ободряла и успокаивала ее. — Делай как хочешь.

На этот раз его сочувствие не помогло успокоить мысли, роившиеся в ее голове, воспоминания многих темных дней и мучительных ночей. Тогда она забыла, что бывают дни, наполненные солнечным светом, смехом и радостью. Они затерялись где-то.

— Я не знаю, с чего начать.

— Всегда лучше всего начать с начала.

— Я не знаю точно, где начало.

Ивэн удивленно посмотрел на нее, но ничего не сказал. Это, несомненно, было мучительно для нее, и она все расскажет в свое время. Из того немногого, что она говорила о своем замужестве, он вынес подозрение, что именно в нем все и заключается. Она редко упоминала о муже, а когда он задавал вопросы, то молчала, поджав губы.

Он интуитивно знал, что связано это с ее браком, но в ту часть ее жизни, о которой она собиралась теперь ему рассказать, она посвящала очень немногих, и он ценил ее доверие. Он не имел представления о том, что собирался услышать, но все, что могло лишить ее яркую улыбку былой непосредственности, должно быть, ужасно. И он знал, что его реакция на ее рассказ будет иметь решающее значение в том, чтобы убедить ее, что ничего из сказанного ею не может разлучить их, и ничто не может быть так страшно, что сумеет повлиять на его любовь к ней.

— Может быть, все началось еще тогда, когда мы с Джередом ходили на свидания до свадьбы, — сказала она наконец, подтверждая его догадку о том, что причина была в Джереде.

— Я работала в школе, но жила дома, и он часто бывал у нас. Они с моим младшим братом постоянно спорили о чем-нибудь. Джеред был очень самоуверенным, очень преуспевающим и на несколько лет меня старше, и, значит, намного старше Рика. Он мог бы быть прекрасным примером для подражания, но у него была высокомерная манера держаться, чем он отпугивал Рика. Я бы просто не обратила внимание на то, как Джеред ведет себя со своим обычным высокомерием, но Рик не мог этого так оставить. У него всегда был наготове разумный ответ, и это бесило Джереда.

— Он специально цеплялся к мальчишке?

— Нет. Не так, как ты думаешь. Смешно, но я думаю, что он чувствовал себя чем-то вроде отца Рика, хотя у нас был прекрасный отец, очень любивший нас. По мнению Джереда, он не особенно строго следил за дисциплиной, особенно в отношении Рика. Рик обожал его.

Кори улыбалась, думая о своем отце. Он был прекрасным отцом, оазисом спокойствия в любом кризисе, на его широком плече можно было всегда выплакаться, это он помог ей оценить себя. «Девочка, делай, что хочешь и не позволяй никому препятствовать тебе. Если тебе чего-нибудь нужно, стремись к этому, и если ты не добьешься, ну что же, по крайней мере ты будешь знать, что пыталась сделать это».

Именно его уроки заставили ее преследовать Ивэна несколько недель назад в надежде, что она убедит его помочь мальчикам, если только он выслушает ее.

К несчастью, Рик был слишком молод, чтобы до конца оценить поддержку отца. У него было столько сомнений. Он был намного моложе Кори — на десять лет — и поэтому считал, что появился на свет по родительской неосторожности, а не по их радостному желанию, как было на самом деле. И хуже всего то, что Джеред постоянно был рядом, разрушая радость Рика от одержанных им маленьких побед, ожидая от него большего, возможно, слишком много требуя от такого смущенного подростка.

Она посмотрела на Ивэна и подумала, каким был его отец. Он тоже, должно быть, был прекрасным человеком, иначе Ивэн не стал бы таким разумным, сильным, любящим. Он сейчас улыбался ей подбадривающей улыбкой, снова предлагал ей свою силу.

— Продолжай, — сказал он. — Ты только начала.

Кори не была уверена, что она подошла к началу своего рассказа, но она заговорила вновь.

— Во всяком случае, — продолжала она, — Джеред всегда старался указывать Рику, что ему делать. Рик в свои четырнадцать лет был достаточно непокорным и терпеть не мог чьих-либо указок, но Джеред, казалось, не замечал этого. Я старалась заставить его отстать от Рика, но он не понимал даже, о чем я говорю. Мы не один раз спорили об этом, но до него никогда не доходило.