Ноттингем - Лина Винчестер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда миссис Вуд увидела, что Сойер сам обнимает меня, то сказала, что я приручила дикого кота. А потом добавила: «Наверное, все из-за того, что вы часто проводите время вместе, ты ему уже стала как родная сестра». Ничего более оскорбительного я еще в своей жизни не слышала.
– Я напишу тебе сегодня вечером, обсудим подробности. Поверь, после того как постановку увидит член комиссии, университеты будут за вас драться. Может, даже будем учиться в Нью-Йорке вместе!
В животе у меня все холодеет. Если Сойеру выпадет шанс поступить в Нью-Йоркскую академию, я буду искренне рада, потому что он заслуживает этого. Но если я поступлю, как и мечтаю, в Сан-Бернардино, то между нами будут почти три тысячи миль и разница во времени в целых три часа.
При таком расстоянии я потеряю его намного быстрее, чем думала.
* * *
Вечером есть только я и учебники. Даже несмотря на то, что на «Нетфликс» вышел сериал по книге, которая мне понравилась, я, как одержимая, повторяю материал, готовясь к завтрашней сдаче SAT.
Решаю тесты на время и дважды укладываюсь до звонка таймера. Осталось еще несколько раз зафиксировать в устной форме, чтобы ответы прочно засели в памяти.
Взяв стопку карточек, я спускаюсь в кухню, где мама нарезает салат, смотря «Отчаянных домохозяек».
– Ужин уже скоро, – говорит она, подливая в бокал белое вино.
– Можешь прогнать меня по вопросам? А если откажешься, то я расскажу папе, что по средам ты ходишь на эротический массаж к испанцу, у которого, скорее всего, даже нет рабочей визы.
– Райли! – шикнув, мама смотрит в сторону двери.
– Зато он наконец-то поймет, почему каждую среду вечером у тебя хорошее настроение и ты без остановки напеваешь песни Энрике Иглесиаса.
– Райли!
– Расслабься, папа в гараже, – бросаю я, присаживаясь за стол. – Слышала из окна, как он ругается на подъемный механизм. Тот опять заедает, папа решил починить.
– Ладно. – Отставив бокал, мама вытирает руки о полотенце. – Давай сюда свои вопросы. Только побыстрее, у меня мало времени, я очень сильно опаздываю.
– Куда?
– В органы опеки, попрошу, чтобы забрали тебя как можно скорее.
Рассмеявшись, я разбираю стопку на несколько мелких, разделяя их по цветам.
– Итак, желтые – это мировая литература, зеленые – для естественных наук, синие – история, в розовых вопросы по социальной науке. Фиолетовые – гуманитарная дисциплина. В белых…
– Милая, я уже запуталась. Давай лучше сразу перейдем к делу. – Мама вытягивает карточку из зеленой стопки. – В начале тысяча восемьсот семьдесят восьмого года Фалберг начал работать химиком-исследователем в лаборатории Университета Джона Хопкинса, занимаясь получением химических соединений из…
– Соединениями из каменноугольной смолы, – сразу же отвечаю я, так как пару минут назад повторяла этот вопрос.
– Верно, – просияв, мама тянется к синей карточке.
– Миссис Беннет? – слышится голос приближающейся к нам Фелисити.
Когда она появляется в дверном проеме, я не сразу узнаю ее. Фелис наконец-то решила примерить мои вещи, выбрав лонгслив с V-образным вырезом и джинсы скинни, которые сидят чуть свободнее на ее бедрах, потому что Фелисити худее меня, а еще она выше ростом, из-за чего штанины короче нужного. Распущенные каштановые волосы блестят, спадая по плечам мягкими волнами.
Несмотря на плохо сидящие джинсы, Фелис заметно преобразилась. Стройная, изящная, с тонкой талией. Как можно было прятать такую фигуру под необъятным платьем?
– Я вернусь где-то через час, у меня урок игры на гитаре с Сойером.
Отлично, а заодно и урок игры на моих нервах. Я не должна ревновать, не должна. Нужно заниматься учебой и не думать о Сойере, которого я за сегодня уже и так лишила как минимум одной ученицы. А заодно сделала геем – и почти евнухом – в глазах парочки девчонок.
– Конечно, иди. Как закончите, приходите вместе с Сойером к нам поужинать.
Обычно эту фразу мама говорит мне, когда я иду в гости к Вудам. Покручивая кольцо на пальце, я старательно пытаюсь не ревновать.
– Райли, что скажешь? Не слишком ли нелепо я выгляжу в твоих вещах, может, лучше надеть мое платье?
– Эм, тебе идет, только вот с джинсами вышла осечка.
– Не переживай, Фелис, у вас с дочкой Эллен один размер и вы примерно одного роста, она часто относит свои вещи в церковь для нуждающихся прихожан. Я спрошу, нет ли пары джинсов среди вещей, которые она собирается отдать.
– Спасибо, миссис Беннет.
– Хорошо тебе провести вечер. Только занимайтесь гитарой, а не поцелуями.
Мама смеется, а на щеках Фелисити вспыхивает румянец. Кивнув, она быстро уходит. Я же впиваюсь пальцами в сиденье стула, готовясь провалиться прямиком в ад из-за резкой вспышки ревности.
– Вернемся к вопросам, – мама говорит таким будничным тоном, будто только что и не шутила о целующихся Сойере и Фелис. – В каком году Авраам Линкольн отменил рабство?
Цифры крутятся в памяти, но я никак не могу собраться с мыслями. Черт возьми, я же прекрасно знаю ответ!
– Милая, это ведь совсем простой вопрос.
Тяжело вздохнув, я на секунду прикрываю глаза и откидываюсь на спинку стула.
– Не получается сосредоточиться. Слишком волнуюсь перед завтрашним днем. А еще я никак не могу набраться смелости, чтобы рассказать вам с папой, что я потеряла место капитана.
Моргнув, мама откладывает карточку.
– Почему ты боялась рассказать?
– Потому что папа при любой удобной возможности напоминает, сколько он заплатил за костюм. А ты часто рассказываешь, как была капитаном. Когда Бренда ушла из нашей команды, ты позвонила всем своим подругам, рассказывая, что дочка пошла по твоим стопам и скоро станет капитаном. Вы верили, что я могу добиться большего, а я облажалась.
Положив локти на стол, мама подается ближе. Ее губы трогает теплая улыбка, а глаза блестят то ли от слез, то ли от выпитого вина. Вероятнее всего, от второго.
– Твой папа ворчит всегда, и не важно, отдает он за твою форму четыреста долларов или четыре. Он вечно бубнит что-то себе под нос, но делает это без злобы. Ты же его знаешь. А подругам я о тебе рассказываю, потому что мне просто нравится говорить о тебе, Райли. Ты ведь моя дочь, пусть все знают, какая ты у меня. Да, я поспешила, сделав вывод, что тебя сделают капитаном. Не взяли, – она пожимает плечами, – да и черт с ними. Я горжусь тобой в любом
