Вся Агата Кристи в трех томах. Том 2. Вся Мисс Марпл - Агата Кристи

II

— Я, вероятно, вам не нужен, — сказал извиняющимся тоном Брайен Истли, появляясь в дверях и нерешительно останавливаясь у порога. — Строго говоря, я даже не член семьи.

— Позвольте, вы — мистер Брайен Истли, супруг мисс Эдит Кракенторп, которая скончалась четыре года назад?

— Все верно.

— Очень приятно, что зашли, мистер Истли, в особенности если располагаете сведениями, которые могут, на ваш взгляд, нам быть полезны.

— В том-то и суть, что нет. Хотя жаль. Какая-то дикая история, правда? Приехать сюда, тащиться посреди зимы на свиданье в промозглый старый амбар… Нет, лично я сказал бы — увольте!

— Действительно много непонятного, — согласился инспектор Краддок.

— А правда, что она иностранка? Ходят такие слухи.

— Вам этот факт о чем-нибудь говорит? — Инспектор поднял на него пытливый взгляд, но лицо Брайена продолжало хранить добродушно-рассеянное выражение.

— Да нет, как раз ни о чем.

— Возможно, француженка, — со значением вставил инспектор Бейкон.

Брайен слегка оживился. В голубых глазах его блеснул интерес, рука потянулась расправить пышные светлые усы.

— Вот как? Развеселый Париж? — Он покрутил головой. — Тогда — тем более полный абсурд. Вся эта возня по амбарам то есть. У вас никого больше в саркофагах не убивали? Может, из этих кто-нибудь, со сдвигом — закомплексованных? Вообразил себя Калигулой и тому подобное?

Инспектор Краддок не потрудился даже опровергнуть это предположение. Взамен спросил, как бы между прочим:

— Ни у кого в семье нет связей или… как бы это выразиться… привязанностей во Франции, вы не знаете?

Брайен сказал, что Кракенторпы не слишком падки на увеселения определенного рода.

— Гарольд связан солидным браком — женушка с рыбьей физиономией, дочка какого-то обедневшего лорда. Альфреда, по-моему, не слишком занимают дамы — всю жизнь посвятил сомнительным сделкам, которые обычно добром не кончаются. За Седрика на Ивисе наверняка готова в огонь и в воду не одна испанская сеньорита. Седрик для женщин неотразим. Ходит небритый, немытый — не понимаю, почему прекрасный пол находит это привлекательным — но, как видно, находит… Простите, кажется, от меня не очень-то много пользы, да? — Он усмехнулся. — Имеет больше смысла привлечь к этому делу Александра. Они с Джеймсом Стоддарт-Уэстом учинили сейчас крупномасштабные поиски улик. Ручаюсь, что-нибудь да раскопают.

Инспектор Краддок выразил надежду, что так и будет. После чего поблагодарил Брайена Истли и сказал, что хотел бы побеседовать с мисс Эммой Кракенторп.

III

На этот раз инспектор Краддок рассматривал Эмму Кракенторп внимательнее, чем при первой встрече. Он до сих пор спрашивал себя, что могло означать выражение, подмеченное им у нее на лице перед ланчем.

Выдержанная женщина. Не глупа. Но и не поражает блеском дарований. Из тех уютных, милых женщин, которых мужчины склонны принимать как нечто в порядке вещей, — женщин, обладающих искусством превращать дом в домашний очаг, создавать в нем атмосферу, полную тихой гармонии и душевного покоя.

Женщин такого склада часто недооценивают. За их внешней сдержанностью не вдруг разглядишь силу характера, заставляющую с собой считаться. Как знать, не прячет ли Эмма где-нибудь в заветном уголке души и ключ к тайне, связанной с убитой женщиной в саркофаге.

Таковы были мысли, что роились в голове у инспектора Краддока, покуда он формулировал вслух разные несущественные вопросы.

— Я думаю, в основном вы все уже изложили инспектору Бейкону, — сказал он, — и потому не стану вас утомлять длительными расспросами.

— Пожалуйста, спрашивайте о чем хотите.

— Мы, как вам о том сообщил мистер Уимборн, пришли к заключению, что убитая — не местная жительница. Вам, быть может, это принесло облегчение — на что, по крайней мере, надеялся мистер Уимборн, — для нас же это лишь усложняет задачу. Тем труднее будет установить ее личность.

— Но неужели при ней ничего не было? Сумочки? Или каких-нибудь документов?

Краддок покачал головой.

— Никакой сумочки и ничего в карманах.

— Но нет ли у вас предположений как ее звали, скажем, откуда она, — хоть какой-нибудь зацепки?

«Хочет знать, отчаянно хочет знать, кто эта женщина, — думал Краддок. — Интересно, испытывала ли она это желание с самого начала? У Бейкона было другое впечатление, а он человек проницательный…»

— Мы ровным счетом ничего о ней не знаем, — сказал он. — Оттого и надеялись, что нам поможет кто-нибудь из вашей семьи. Вы не могли бы? Подумайте. Пусть не узнали ее в лицо — но не догадываетесь ли, кто она хотя бы может быть?

Он обратил внимание — не почудилось ли? — что ответ прозвучал после легкой заминки.

— Абсолютно не представляю себе.

Едва заметно манера поведения у инспектора Краддока изменилась. Это, впрочем, мало в чем обнаруживалось — разве что голос отвердел.

— Почему, когда мистер Уимборн сообщил вам, что эта женщина — иностранка, вы сразу решили, что она француженка?

Эмма не выказала никакого замешательства. Лишь приподняла удивленно брови.

— Разве? Да, кажется, так. Сама не знаю, откровенно говоря, просто всегда как-то принято считать, что раз иностранец — стало быть француз, пока не выяснится, какой он национальности на самом деле. У нас ведь правда большинство иностранцев — французы, вы согласны?

— Нет, не сказал бы, мисс Кракенторп. В особенности теперь. Выбор — самый широкий. И итальянцы, и немцы, австрийцы, выходцы из Скандинавских стран.

— Да, вероятно, вы правы.

— Не было у вас каких-либо особых оснований полагать, что убитая — скорее всего француженка?

Эмма не кинулась тут же отрицать. Немного подумала и лишь тогда, почти что с сожалением, качнула головой.

— Нет. Ничего не приходит на ум.

И твердо, не отводя глаз, выдержала на себе его взгляд. Краддок оглянулся на инспектора Бейкона. Тот подался вперед, показывая маленькую эмалевую пудреницу.

— Вам не знакома эта вещь, мисс Кракенторп?

Эмма взяла пудреницу, повертела ее в руках.

— Нет. Определенно не моя.

— И вы не знаете, чья?

— Нет.

— Тогда, я думаю, у нас нет причин вас больше беспокоить — на данное время.

— Спасибо.

Она коротко улыбнулась им, встала и вышла из комнаты. Довольно-таки быстрым шагом, отметил Краддок, — или снова почудилось? Словно бы подгоняемая чувством облегчения.

— Что-то знает, вы думаете? — спросил Бейкон.

Инспектор Краддок сокрушенно вздохнул.

— Ох, всегда наступает такой момент, когда это думаешь про каждого — что, дескать, знает чуть больше, чем готов тебе выложить.

— А так оно и есть обыкновенно, — тоном человека, умудренного опытом, заметил Бейкон. — Только чаще всего, — прибавил он, — это не имеет ни малейшего отношения к делу. Всяческая семейная требуха — либо когда-то оступились по дурости и дрожат, как бы это не вытащили