Увидеть звёзды - Линда Гиллард

— Ты имеешь в виду свои посадки?

— Нет, то, что я привез сюда тебя. Благодаря тебе я понял, чем бы я смог заняться. Чем, возможно, даже обязан заняться.

Марианна

Шорох и трепыханье у моих ног свидетельствовали о том, что птицы отважились приблизиться к незнакомой тетке. Я сидела тихо, крепко сжимая в руках теплую кружку с кофе. Сзади по-прежнему капало с крыши, солнце продолжало плавить накрывший ее снег. В какой-то момент вдруг раздалось громкое хлопанье крыльев, это улетели птицы, хотя я не шевелилась и никак не могла их спугнуть. Может, ласки прибежали? Я слегка встревожилась, захотелось спрятать ноги под лавку, подальше от этих зверьков, но я продолжала сидеть в прежней позе, пытаясь (а что мне еще оставалось?) представить их «чудесные мордочки». Но почему-то вспоминалось слегка угловатое и плоское — по-человечьи — лицо, лицо Кейра, которое мои пальцы уже хорошо знали.

Тишина неуловимо изменилась. Я почему-то вдруг потянулась за тростью, потом сообразила, что оставила ее в доме, ведь у меня обе руки были заняты. Да и зачем бы я стала брать трость? Ведь нужно было пройти всего ничего — до скамейки.

Что тогда меня насторожило? Какой-то звук, предшествовавший скрежету над моей головой, или я просто почувствовала некую перемену? До сих пор не могу понять. Был ли это едва слышный скрип? Или ускорился ритм капели? Не знаю, но, когда надо мной и за моей спиной что-то заскрежетало, я уже была начеку. Не так часто я слышу звуки, причину которых не могу определить, поэтому я встала, решив, что лучше пойти к дому. И только я повернулась лицом к черному ходу, раздался немыслимый, с присвистом, грохот, лицо мое обдало ледяным и будто бы спрессованным воздухом. Я в ужасе развернулась и побежала прочь, вытянув руки.

Буквально через несколько секунд грохот перешел в долгое шипение, потом последовал глухой удар и влажный всплеск. Обвалился сугроб с крыши. Рухнул прямо на скамью. Теперь на ней, наверное, гора снега. Я нервно похихикала и побрела назад.

Мне показалось, что я двигаюсь точно вспять. Именно что показалось. Так как мои ладони неожиданно уперлись в дерево, на пути моего бегства его точно не было. Я остановилась, чтобы собраться с мыслями, кляня себя за то, что не прихватила трость. Было очевидно, что я сбилась с направления. Поддалась, дура, панике, и вот что из этого вышло. Вовсе не факт, что я шла в сторону дома. Надо было отыскать в снегу собственные следы и по ним снова прийти к скамейке.

Присев, стала голыми руками нащупывать вмятины и теперь брела точно по ним, и только минуты через две заметила, что следы не мои. Вмятины были слишком большими, глубокими и располагались слишком далеко одна от другой. Это были следы Кейра. Значит, я шла по его следам, не по своим, и совершенно не представляла, куда они ведут. Еще раз обшарив снег, я определила, что эта цепочка следов тут одна. И направлены они в одну сторону. Либо они подведут меня к тем, которые Кейр оставил, когда нес меня на закорках, когда мы только приехали, либо к извилистой тропе, по которой, сказал Кейр, тоже можно добраться до дома. В любом случае, ориентируясь по ним, я никак не могла попасть назад прежним, своим, путем.

Солнце, вероятно, снизилось, поскольку заметно похолодало. Меня охватило смутное беспокойство, но страшно не было. Разве можно потерять целый дом? Я никак не могла отойти далеко от него. Я развернулась и направилась к тому непонятно откуда взявшемуся дереву. Наконец мои вытянутые вперед руки нашли его. И я сказала себе, что теперь я наверняка близко от дома и от скамейки, просто не знаю, в каком направлении нужно двигаться.

Наклонилась, стала искать в снегу камушек или обломок ветки. Пальцы почти онемели от холода, брюки были сырыми на коленках: намокли, пока я, встав на четвереньки, рыскала по следам. Я старалась не замечать, что замерзла, что мерзну все сильнее. Негнущимися пальцами нашарила камушек. Зажав его в кулаке, разогнулась, прикидывая, где, вероятнее всего, расположен дом. Швырнуть никак не решалась, боялась разбить окно. Прицелившись пониже, бросила со всей силы, надеясь, что услышу в ответ звук, по которому пойму, попала я в стену, в дверь или просто в дерево. Ничего похожего. Камень приземлился где-то в отдалении, прошуршав снегом. Я, конечно, могла промахнуться. Нашла еще один камень, швырнула в противоположном направлении. Раздался глухой удар. Если бы о стену, был бы скорее скрип. Может, он упал на скамью? Или угодил просто в какое-то дерево? Я двинулась в направлении удара, чтобы хоть немного разогнать кровь в жилах. И наступила на что-то скользкое. Отчаянно замахав руками, я пыталась сохранить равновесие. Потом раздался жуткий треск, и я провалилась по колено в ледяную воду.

Итак, меня занесло в пруд. Вода была обжигающе холодной, я даже вскрикнула. Выбравшись на берег, я встала как пень, не решаясь двинуться, трясясь от холода, дико злясь на себя и уже не на шутку испугавшись. Ноги до самых колен были насквозь мокрыми, вода хлюпала в ботинках. Пальцы онемели окончательно. На мне ни пальто, ни шапки. Только тоненький шерстяной свитер и флисовая куртка. И вот, пожалуйста, умудрилась заблудиться. Возможно, дом и натопленная печка были от меня всего в нескольких метрах, но факт оставался фактом: я заблудилась. Кейр сказал, что вокруг сада нет ни забора, ни живой изгороди. Сад плавно переходит в лес, значит, нет ничего, что могло бы преградить мне дорогу, то есть я могу забрести неведомо куда.

Сколько времени прошло с отъезда Кейра, я не знала и не представляла, когда он вернется. Главное, что вернется. В конце-то концов. Надо было потерпеть пару часиков, не больше, и пока погода не испортилась, я повторяла мысленно, что ничего страшного со мной не случится. И задрала голову, надеясь снова ощутить благотворное, хоть и скудное тепло февральского солнца.

Но на щеки упали снежные хлопья, почти невесомые, нежные и холодные.

Я знала, что такое переохлаждение. Харви, уроженец Ская, бывалый ходок по горам, сопровождал меня как-то на вершину горы Бен-Невис, это восхождение было рекламной акцией, чтобы люди жертвовали больше денег в благотворительные фонды. Не скажу, что подъем был таким уж сложным, даже для человека незрячего. Каждый год на эту гору отправляются и дети, и люди с ограниченными возможностями, по удобной и вполне надежной тропе. Тем не менее несколько человек ежегодно становятся жертвами переохлаждения. Причины? Неправильно подобранная для высоты экипировка. Туристы то мокли, то мерзли. И еще шли голодные. А это очень рискованно. Переохлаждение — коварная штука, это убийца и может прикончить очень быстро.