Увидеть звёзды - Линда Гиллард

Черт.

Черт, черт, че-е-ерт!

Теперь я дрожала еще сильнее, намного сильнее. Я обхватила себя руками и поняла, что плачу, потому что тело мое сотрясалось от рыданий. Потом я услышала жуткий, звериный крик. Из горла вырвалось имя. Харви? Кейра? Не знаю. Это было не важно. Уже не важно. Я подняла свою ветку-трость, опустила один ее конец в ручей и побрела вверх по течению.

Я шла и шла, не знаю, сколько времени, еле-еле переставляя ноги, на большее сил не было, только идти и волочить ветку, стараясь ее не выронить. И в какой-то момент рука ощутила сопротивление: ветка на что-то наткнулась. Я была настолько слаба, что споткнулась, качнувшись вперед. Не устояв, рухнула на колени. Вытянув руки, стала шарить в воде, пытаясь нащупать то, что помешало ветке. Плоский камень. А еще есть? Я потыкала в воде веткой. По идее, должен был быть второй. Но убедиться в его существовании я могла, лишь обследовав его своей ветвистой клюкой.

Осторожно ступив на найденный камень, я обнаружила и второй. Чуть воспрянув духом, снова шагнула. Может, это тот самый брод, по которому перебрались мы с Кейром? Был еще третий камень, а после четвертого шага я оказалась на суше. Обстукивая веткой землю, я вдруг сообразила, что надо поискать следы, это и подскажет, тот ли это брод. Отложив ветку, я опустилась на четвереньки и с отчаянием и ужасом погрузила руки в свежевыпавший снег. Толстый такой слой, следы, наверное, засыпало… Но следы Кейра должны быть очень глубокими, особенно на том кусочке, где он еще тащил меня.

Я нашла впадину, еще одну, и еще, их было много, больших и глубоких, а рядом меньше и мельче. Они, наши следы. Я вернулась по цепочке из следов к своей ветке, отломила длинный ровный отросток. Теперь у меня была более легкая и удобная трость, я ею шарила перед собой, а шагая, так на нее налегала, что она насквозь пронзала снежный покров, до самой земли. Цепочка следов была прямой, идти по ней было просто. Но я вдруг оступилась, и нога моя соскользнула в след Кейра, будто в огромный сапог. Я стояла, пошатываясь, не представляя, где взять сил, чтобы вытащить увязшую ногу. А ведь впереди было самое сложное — одной карабкаться по веревочной лестнице. Слегка откинув корпус назад, я сделала рывок, упала, потом поднялась и побрела дальше.

И вот следы закончились. Снег за ними был примят, и дальше — никаких проторенных тропинок. Тут, что ли, Кейр учил меня, как лучше подниматься по лестнице? Я стала размахивать перед собой новой тоненькой тростью. Она обо что-то ударилась. Обо что-то податливо качнувшееся. О Господи, помоги…

Вытянув руку, я подошла ближе. На уровне груди пальцы мои наткнулись на узенькую дощечку. Гладкую, но в серединке все же слегка шершавую. С обоих боков ее я нащупала канат. Это была веревочная лестница.

Я вцепилась в нее, я ее гладила и обнимала, как вновь обретенного после долгой разлуки друга, я рыдала от счастья и гордости: исключительно с помощью смекалки и парочки веток я все-таки до нее добралась! Поднимаясь, я крепко держалась за перекладины, ведь Кейр говорил, что если лестницу не поддерживать снизу, она сильно раскачивается. Она и раскачивалась, но я лезла очень осторожно, вслух считая ступеньки, это отвлекало меня от мыслей о том, что я могу грохнуться на землю.

На площадку я забралась быстрее, чем в прошлый раз, и ползала я по ней недолго, дверь нашлась почти сразу. Только встать с четверенек мне не удалось. Ноги слишком устали от подъема по ступенькам. Вытянув руку, я нашарила ручку, повернула, и дверь открылась — со знакомым жалобным скрипом. Я ввалилась внутрь.

Внутри очень вкусно пахло. Шоколадом. Шоколадом, который мы пили тут сегодня утром. (Утром? Неужто это было всего несколько часов назад?!) Толкнув дверь, чтобы она захлопнулась, я прислонилась к ней спиной и стала вспоминать, что говорил Кейр про одеяла, где они у него тут хранятся… «деревянный сундучок, набитый старыми пледами и стегаными одеялами». Я ползком двинулась на поиски сундучка. Есть! Но, откинув крышку, вместо теплых мягких одеял я почувствовала под рукой твердые резные деревяшки и холодные железки. Это были игрушки, «Клуб одиноких сердец». Я схватила одну, стиснула ее как драгоценный талисман. Приподнявшись, я села на пятки, больше никуда не нужно было спешить, спасаясь от мороза. Мне стало гораздо спокойнее. Волновало почему-то одно: сумеют ли мои замерзшие пальцы узнать деревянную фигурку. Она была резной. Слон? Бегемот? Нет, голова маленькая, и морда плоская. Не-е-ет, не морда, лицо, человеческое. Это была миссис Ной, которая все ждала своего муженька.

Не выпуская из руки миссис Ной, я добралась до другого сундучка. Открыла, оттуда повеяло камфарой, лавандой и запахом лежалых вещей. Даже не трогая их, я поняла, что это. Вытащила несколько пледов и стеганых, на гагачьем пуху, одеял и расстелила их на полу. И уже из самых последних сил я завернулась в них и сжалась клубком. В подбородок уткнулась тверденькая голова миссис Ной. Мне было больно, но отодвинуть фигурку я уже не могла. И подумала, это даже хорошо, что больно. Значит, я еще могу что-то чувствовать. Значит, я жива.

Так и лежали мы вдвоем с миссис Ной. Лежали и ждали.

Ждали, когда вернутся наши мужчины.

Глава одиннадцатая

Прибыв в Броудфорд, Кейр, сделав филигранный разворот, въехал на парковочную стоянку и тут же, по той же самой траектории, откатил назад. Мердо Макдональд, тихонько бредший со своей Кейти, остановился и приветственно вскинул исхудавшую руку, проходя мимо уже газующего «лендровера». Странное дело, обычно Кейр всегда махал в ответ.

Проводив машину глазами, Мердо снова медленно двинулся дальше.

— Это же Кейр Харви. Покатил обратно, домой.

— Да ну? И, видать, здорово спешит.

— Наверное, очень уж торопится парень. У него было такое лицо, будто он увидел призрака.

— Вот как, — отозвалась его супруга, нисколько не удивившись. — Ну он-то, Кейр Кеннет Харви, запросто мог такое увидеть.

От резкого торможения «лендровер» слегка развернуло, потом он подскочил и мягко осел в густо нападавший снег. Нахлобучив шапку, Кейр открыл дверцу и поспешил к склону, к лесенке из камней, они теперь были почти не заметны под снегом. Сейчас ему было не до лесенки, он сел и стал съезжать по крутому спуску, подталкивая себя обеими руками. Завершив маневр, он вскочил и помчался к дому, потом вдруг резко остановился и стал оглядываться, всматриваться в просветы между деревьями…

— Марианна!

Но никто не отзывался на его крик, даже ветер. Снова бегом к дому, рывком распахнул дверь, нырнул внутрь, опять позвал. Не дожидаясь ответа, захлопнул дверь, обежал дом, вот он, сад. Хотя все было запорошено недавним снегопадом, Кейр разглядел сугроб, сорвавшийся с крыши и рухнувший буквально в нескольких дюймах от скамьи. И еще он увидел дорожки следов, пересекающихся крест-накрест. Одна дорожка вела к зиявшей в снегу черной дыре. Пруд. Чертыхнувшись, Кейр снова позвал Марианну, очень громко, срывая голос.