Рандеву в Лиссабоне - Айрис Денбери

На следующий день, верный своим обещаниям, Мануэл постарался быть самым гостеприимным хозяином, на что Дженис отвечала всем сердцем, стараясь загладить свою нелюбезность и разочарование. Она сама делала предложения и соглашалась с его идеями, отчасти забыв о своем вчерашнем разочаровании и потерянном дне с Эверардом.

— Давайте поднимемся на лифте вверх по улице. У меня так и не было времени сделать это.

Когда холмы, на которых располагался Лиссабон, поднимались слишком круто для трамваев и автобусов, в городе использовались фуникулеры и специальные лифты, чтобы поднимать людей с одного уровня на другой. На вершине Святой Юсты кабина лифта входила в закрытый проход, который шел над крышами и дворами, лежащими далеко внизу, и вел к Ларго-де-Кармо, большой площади неправильной формы, от которой улицы делали крутые повороты. Стоя в кабине, Мануэл и Дженис неожиданно ощутили себя как бы в другом городе. Совсем близко находились развалины церкви Кармо, все стороны которой были открыты небу и превращены в хорошо ухоженный сад и где повсюду на обломках колонн сидели, как изваяния, кошки.

— Вы, конечно, уже бывали в магазинах на улице Гарретт, это такая же улица, как Бонд-стрит в Лондоне или Виа Венето в Риме.

— Да, я была здесь, но как-то приехала с другой стороны, не знала, что существует более простой путь.

А пока они тихо шли, рассматривая прекрасные драгоценные украшения и столовое серебро в витринах ювелирных магазинов, элегантные платья и костюмы в окнах других, ряды книг на книжных полках третьих. Так они дошли до пристани, где только что причалило небольшое судно с бананами, которое стали при них разгружать босоногие женщины, перекрикивающиеся между собой, предлагая тут же желтый спелый фрукт за смехотворную цену.

— Сегодня банановый день, — засмеялась Дженис. — В прошлый раз, когда я здесь была, все женщины были с лимонами, я тогда тоже купила несколько.

Кроме продавщиц фруктов здесь были и женщины с тяжелыми корзинами на головах, полными свежей рыбы. Они, не переставая, кричали: «Свежая рыба!»

Они сели на паром, и Мануэл предложил поесть в расположенном на другом берегу Тежу ресторане в Касилхосе. Дженис уже бывала в этом ресторане «Флореста», но это было таким большим наслаждением сидеть у открытого окна и наблюдать за скользящими по поверхности воды большими и маленькими судами. А самым красивым отсюда был вид на Лиссабон, казавшийся городом из вымытого мрамора и поднимавшийся из вод реки неровным горизонтом башен и церквей. Это был день больших и маленьких удовольствий, которые только мог предложить прекрасный Лиссабон, и Дженис была безумно благодарна Мануэлу за то, что он так хорошо понял ее настроение и не стал тащить по обычным дорогам, где так любят появляться тысячи туристов.

Они вернулись тем же путем через реку в Белем, замок-форт, башня которого напоминала свадебный торт, и провели немного времени в церкви Святого Иеронима, в которой пещеры были похожи на сплетенные из белого камня кружева.

Уже спустился ранний вечер, когда они сели в одном из переполненных людьми кафе в сквере Россио.

Мануэл начистил туфли у одного из мальчишек-чистильщиков, которые проходили через все кафе, как ястребы, стараясь найти тех, кому они могли понадобиться.

— Если вы хотите вернуться в наш дом и переодеться к вечеру, мы можем сделать это незаметно.

— Я вот думаю, нужно ли нам это делать, может быть, нам остаться тут и попозже пообедать в ресторане?

Мануэл немедленно с ней согласился. Дженис совсем не хотела сразу столкнуться в их доме с Эверардом, или Сельмой, или Леоной. Было уже за полночь, когда они вернулись и тихо прошли через темный сад.

— Спасибо вам, Мануэл, за такой действительно прекрасный день. — День и вправду выдался особенным, вот только она избрала себе не того компаньона.

— Для меня он тоже был замечательным. Если бы мы всегда могли проводить время вместе!

— Очень галантно звучит. А что тогда станет с вашими поместьями и с вашим семейным бизнесом, если вы перестанете проявлять к ним внимание?

Мануэл ответил не сразу, но, подумав, согласился, что она права. Он вложил ей в руку короткую веточку, и она не сразу поняла, что это такое. Было уже темно.

— Это оливковая ветка, — пояснил ей Мануэл. — Она олицетворяет мир между нами. Вы должны меня простить за то, что я увел вас сегодня от Эверарда.

— Оливковая ветка? — прошептала она, подойдя ближе к фонарю и рассмотрев ее серебристые листья в его свете. — Господи, какая же я была глупая! — Она сразу вспомнила, как в машине Эверард бросил ей на колени оливковую ветку.

— Здесь, в нашем саду, есть небольшое оливковое дерево для этой цели. В городе оно растет плохо, но оно очень полезно, когда в семье происходят ссоры.

— Какая прекрасная мысль.

— Но вы понимаете, что не можете передать кому-то еще то, что было дано лично вам? Вы должны найти ветку персонально для того, с кем хотите помириться.

— Спасибо вам, Мануэл. Большое спасибо за все! — Она подумала, понял ли он, что она благодарит его не только за прекрасно проведенный день, а также за путь, который он указал ей, как помириться с Эверардом.

На следующий день она встала очень рано, сложила все свои вещи для того, чтобы перебраться в гостиницу, собрала все деловые бумаги Эверарда, быстро спустилась вниз и вышла в сад. Она была уверена, что помнит, где растет оливковое дерево. Повернув за угол, она сразу наткнулась на Эверарда.

— Привет! Утренняя прогулка под дождем?

Она даже не заметила утренний дождичек.

— Я уложила все вещи, — ответила она, игнорируя его вопрос.

— Хорошо. Уже позавтракали?

— Еще нет.

— Тогда пойдемте внутрь. У меня много вопросов, которые я хочу обсудить с вами. — Даже в такую рань он был очень по-деловому настроен.

— Тогда я принесу свой блокнот для записей, — ответила она с некоторой долей сарказма.

Было ясно, что сейчас не время искать это дерево, но позже она постарается его найти или спросит Мануэла, где оно растет. Но в это утро она так и не сумела этого сделать. Вскоре Эверард уже садился в машину, и они отправились в гостиницу «Голландия». Все их провожали, в ее ушах еще звучали слова прощания, она даже машинально помахала Сельме и всем остальным, но все время оглядывалась, надеясь заметить это дерево.

— Вы хорошо вчера провели время?

— Да, спасибо, просто замечательно.

Они опять были как два незнакомца. Дженис была рада, что впереди им предстоял очень насыщенный делами день и устройство в новом номере гостиницы.

— Они поймали Колумбано уже в доках. Он пытался проникнуть на корабль, отходивший в Западную Африку, — сказал Эверард.

— Он один виноват во всем? — Она задала вопрос, сделав вид, что ее это интересует. Хотя на самом деле ей уже было все равно.

— Нет. Колумбано раскололся в полиции и назвал имена нескольких более важных фигур, замешанных в этой игре.

— Это был специальный саботаж?

— Боюсь, что так.

Было уже шесть часов вечера, когда Эверард наконец решил приостановить работу и предложил ей выпить по коктейлю.

— Мне надо ненадолго выйти купить кое-что, — быстро сказала Дженис.

— Почему, черт возьми, вы мне это говорите? — нетерпеливо резким голосом спросил он. — Вы могли давно уйти.

— Не волнуйтесь.

Она направилась в свою спальню, набросила пальто и вышла еще до того, как он успел спросить о чем-то еще. Пока она ждала внизу такси, то посмотрела наверх и увидела Эверарда на балконе четвертого этажа, но сделала вид, что не видит его. «Пусть думает, что ему заблагорассудится», — подумала она. Дженис доехала до дома Карвалью, подождала, пока служанка откроет ей железные ворота, и объяснила, что забыла кое-что из своих вещей. Этот предлог она придумала еще в машине. Пришлось подняться в ее бывшую комнату, подождать там пару минут, потом снова спуститься вниз. Если бы только она смогла найти Мануэла, но ей объяснили, что он уже уехал. Поблагодарив, она сказала, что хочет пройти через парк. Она остановилась на том месте, где они стояли прошлой ночью вместе с Мануэлом и где он протянул ей оливковую ветку. Но в темноте она не могла отличить одни кусты от других. Наконец она заметила в дверях гаража одного из рабочих и прямо спросила его, где она может разыскать подобное дерево, и он сразу отвел ее к нему, хотел сломать для нее ветку, но она его остановила:

— Нет, я сама это сделаю.

«Бедное дерево, — подумала она, — понятно, почему оно так плохо растет, ведь каждый отщипывает от него каждый раз, как возникает ссора». Она поблагодарила рабочего, и он проводил ее до ворот и нашел такси. Она вернулась в гостиницу, спрятав ветку под пальто на случай, если неожиданно встретит Эверарда, но его не было в гостиной. Возможно, он уехал.