Дитя Зла (СИ) - Химченко Павел

— Ладно, прости меня, я снова… Ай, я всегда буду виноват. Давай к делу. Завтра мне нужно показать Радомиру способ, которым мы победим небесное воинство.

— Решил свой путь к столице через сражение проложить?

— А что, был другой путь?

— Был.

— И какой же?

— Уже неважно. Теперь тебе грядёт сражение. Есть и на этот случай способ.

— Я опять всё испортил?

— Нет, ты выбрал другой путь. Будет так, как я и говорила тебе вчера.

— Прольётся много крови?

— Теперь да.

— Ну… И что теперь?

— Ты не в состоянии понять. Меня возьми завтра с собою к князю, я покажу вам способ.

— Но ты же не склонишь колени?

— Нет.

— Тогда я не знаю… Он не примет тебя.

— Твоя забота, решай как хочешь.

— Эм… Ну… Я придумаю что–нибудь. — Алистер почесал затылок. — Ты точно поела?

— Точно.

— Ты прости меня, что не взял тебя с собой.

— Простила.

— Это всё? В смысле, я могу идти?

— Можешь.

Паладин тяжело поднялся на ноги, стараясь сохранять равновесие. Он подошёл к двери и открыл её, отперев засов.

— Мови, — мужчина повернул опущенную голову к женщине и посмотрел на неё исподлобья, — мне было без тебя невкусно.

— Я помню: ты был вынужден много съесть и выпить. Я не злюсь. — женщина процитировала слово в слово то, что Алистер сказал княжеской собаке.

Паладин стеснительно улыбнулся и закрыл за собой дверь.

Глава 2 ч.13 Вероломство и предательство

На следующее утро паладин проснулся без какого–либо намёка на головную боль, хотя во рту сушило как в пустыне. Выпив полведра воды, Алистер по достоинству оценил уровень гостеприимства князя Радомира, раз после нескольких часов застолья с крепким хмелем проснулся с ясной и светлой головой!

«Качественное вино, что ни говори. Таким даже на пиру у великого князя не угощали; будто Радомир из своих личных запасов наливал.»

Приведя себя в порядок и справив нужду, Алистер надел и застегнул те части брони, которые смог на хмельную голову расстегнуть и снять перед сном. Впрочем, их было немного: один наголенник, наручи, ремень нагрудника и ремешок набедренника.

Первым делом он попытался восстановить в голове весь разговор с князем; с большего вспомнил общее русло беседы и ужаснулся обещаниям, которые дал Радомиру. Следом паладин взялся вспоминать диалог с Мовиграной и, к своему сожалению, в голове находил только обрывки фраз.

«Вот хмель ударил так ударил… — паладин растёр свои глаза. — Она же мне что–то важное сказала, когда я в дверях стоял. Что же она сказала?» — он долго мучил себя этим вопросом.

В конце концов он оставил попытки что–либо вспомнить и вытолкнул себя на коридор. Паладин подошёл к комнате Мовиграны и ещё долго топтался на месте, набираясь решимости постучаться. Постучался. Тишина.

Алистер постучал ещё раз и снова тишина. Он приложил ухо к двери, чтобы послушать звуки внутри комнаты, и снова тишина!

«Может, я двери перепутал? — мужчина сделал шаг назад и осмотрел ближайшие двери. — Да нет же, это её комната. Была, по крайней мере. Куда она опять слиняла?»

Ему больше ничего не оставалось, как выйти в какой–нибудь холл или внутренний двор, в надежде встретить камергера или сенешаля, дабы справиться об аудиенции у князя.

Вид небесного воина в латном доспехе, проходящего по коридору с огромным двуручным мечом, заставлял всех слуг оборачиваться и застывать на месте, что весьма забавляло паладина. Он нёс меч в правой руке; под левой подмышкой сжимал шлем с подшлемником и перчатками, привязанными к нему ремешками. Алистер выглядел эффектно, мощно, пафосно и воодушевляюще.

За ночь по всем залам цитадели прокатился слух, что на службе князя Радомира появился целый небесный воин, и каждый хотел поглазеть на такое немыслимое диво. Многие из них и вовсе ни разу в жизни не видели настоящего паладина.

Выбравшись наконец в огромный холл, он смог найти человека, который поведал ему, что его спутница покинула цитадель ещё с рассветом. Сильнейшая тоска охватила паладина так, что он тут же попросил себе мёду или «чего покрепче».

«Сбежала что ли? Да нет! Не может быть! Она не могла кинуть меня сейчас, на полпути. Где же она?» — терзался внутри себя мужчина.

Он продолжал топтаться в холле в растерянности, не зная чего и ждать.

— Паладин Алистер! — раздался голос где–то слева от него, это оказался сенешаль. — Светлейший князь Радомир собирается на утреннюю трапезу и распорядился позвать вас. Он вызвал к себе начальника гарнизона и воеводу. Говорит, что вы собрались показать могучее оружие, что поможет сокрушить небесное воинство.

— Э… Да! Покажу. Куда идти?

— Вам нужно подождать некоторое время. Вас позовут, когда будет готово. — сенешаль повернулся, чтобы уходить, и ему навстречу вышли два мальчика, которые несли в руках небольшие кувшины. Сенешаль остановился и повернул голову к паладину. — Ах, да. Забыл. Вы просили мёду или «чего–то покрепче». Слева мёд, справа кое–что покрепче.

— Благодарю. — Алистер чуть наклонил голову.

Сенешаль стал отдаляться, а двое мальчиков подошли к паладину, протягивая ему свои кувшины со склонёнными головами. Алистер не раздумывая потянулся к правому.

Слуги удалились сразу после того, как паладин уселся на одну из скамеек, задорно глядя́ на деревянную пробку кувшина.

«Если и придётся краснеть, так хоть не на трезвую голову.» — эта мысль полностью заполонила собой его голову.

Он вытащил зубами пробку и понюхал горлышко.

«М–м–м… Горелочка, пряная! Ну вот что за чудо — быть гостем здесь?»

Только мужчина запрокинул голову, заливая напиток в рот, как раздался колючий, холодящий душу голос.

— Остановись! — Мовиграна вошла в помещение с улицы, громко отстукивая каблуками каждый шаг. — Хмель несёт в себе беду, хватит пить его!

Алистер выплюнул на пол то, что успел взять в рот и выпучил глаза, до конца не веря, что она снова вернулась так не вовремя.

— Да я не пил! Пригубил!

— Хватит пить. — прошипела женщина. Она попыталась забрать кувшин из рук паладина.

— Не дам! Это не моё, нужно вернуть!

— Отдай. Я верну.

— Нет! — жалобно возразил мужчина, уводя кувшин в сторону.

Мовиграна угрожающе смотрела в глаза паладина, источая чёрный ореол злобы.

Алистер прижимал кувшин к себе, словно своего ребёнка.

Женщина наклонила голову и сжала пальцами переносицу, понимая всю безнадёжность диалога. Внезапно она сделала полный оборот на месте и с размаху пяткой разбила кувшин прямо в руках паладина; жидкость растеклась по броне, черепки со звоном посыпались на скамейку.

— Ты что наделала?! — Алистер выпучил глаза, глядя на пустые руки.

— Хватит! — жёстко осекла женщина. — Как ребёнок ты себя ведёшь! Что ты творишь? Из–за глупости твоей уже погибли люди, а ты всё продолжаешь.

— Хмель тут ни при чём! — сжимая кулаки, паладин вскочил на ноги; он снова оказался на взводе.

Мовиграна подошла к нему вплотную и взяла его щёки в ладони. Это действие моментально обезоружило мужчину, кулаки расслабились сами собой.

— Алистер, послушай, я понимаю, тяжка ноша твоя и ты борешься, как можешь. Но поверь мне: хмель тебя погубит. У Славизема только ты ‒ шанс на спасение; ты не имеешь права ошибаться.

— Я понимаю. Извини. — паладин смотрел в ясные зелёные глаза спутницы. — Я не знал, что делать, если мне придётся идти к князю без тебя.

— Когда не знаешь, как поступать, используй разум, а не чувства. Чрез разум Боги говорят, эмоциями злые духи правят. Именно так пал человек: оставив разум, предался злу.

— Как отличить мысли разума, от мыслей эмоций?

— Сей навык тяжко обрести, а сохранить ещё трудней. Сейчас тебе я помогаю, а дальше дам совет, что б сам учился ты.

— Дальше, это когда?

— Когда всё закончится. Нам пора.

Он хотел задать вопрос, но пришёл слуга и позвал их на трапезу к князю. Паладин подхватил ножны с мечом, которые оставил возле скамейки и пошёл вслед за слугой и женщиной.