Неоновый лабиринт - Александр Анатольевич Левин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Помимо прочего, ИскИн очень хотела освоить ручное оружие людей. Если управление корабельными системами для неё проблем не составляло, то бластеры и плазменные винтовки вызывали вопросы. Немезида попросту имела лишь теоретическое представление об их использовании. Это турели всех мастей всегда сопровождались библиотеками со статистикой и сопроводительными инструкциями по адаптации оборудования под каждый конкретный тип кораблей и условия эксплуатации. Ручное же вооружение требовало именно личного опыта. ИИ же предполагала, что рано или поздно ей придется принять участие в боевых действиях, а, значит, требуется быть готовой к такому развитию событий.
* * *
Прибыв на Нова-Терра, Скотт и Вейло отправились в центр переподготовки СВР. Именно туда их отправил майор Разумовский, в последний момент решивший изменить план действий. В принципе, Лейтенант был не против проветриться, но… Нутро офицера подсказывало, что оставлять «Варяг» на одних только «летунов» в лице Берроуз и Вайскеза — не самое мудрое решение. Они, конечно, кадры ещё те и способны «дать жару», но не профессионалы в области убийства ближнего, дальнего и совсем уж отдаленного. Их работа — управлять кораблем, взламывать чужие сети и воевать в космосе. А вот на твердой земле и коридорах станций действовать должны именно десантники. Потому душу офицера грызли сомнения и опасения по поводу правильности своего решения.
Впрочем, отправлять за пополнением одного лишь Вейло тоже было не к месту, как и лететь самому. В армии принято, чтобы офицер сам встречал новичков. Причем, не один, а со своим сержантом, если таковой жив и в строю. СВР не армия, но кадры-то привыкли к иным порядкам, нежели установлены во Внешней Разведке. Вот и пришлось отправиться в столицу, нюхать дождь, дерьмовый воздух и ожидать выстрела в спину.
С одной стороны, после того как в СИБ начались аресты, угроза должна была серьёзно уменьшиться, но… Чертово «но», которое никогда не уходит и всегда висит Дамокловым мечом над любой ситуацией. В имперской безопасности ещё могут оставаться те, кого попросту не успели уволочь в камеру или не выявили. Именно такие люди и могут отдать приказ или пойти с винтовкой сами. Им уже нечего терять. Рано или поздно УСБ сможет выйти на них, так почему бы не поквитаться с «виновниками»?
Встряхнув головой, Скотт попытался выкинуть из головы дурные мысли.
В космопорту, на удивление, не было толкучки. Почти безлюдные залы с молчаливо ожидающими свой рейс людьми, расположившимися на многочисленных диванчиках, показались чем-то нереальным. Обычно в центральном транспортом узле системы невозможно протолкнуться от улетающих и прибывающих, а тут — тишина и почти запустение.
Из-за этого гулкие удары подошв армейских ботинок о мраморный пол казались лейтенанту оглушительными. Они привлекали к Скотту и Вейло внимание окружающих, выныривающих из расслабленной дремы. Чужие взгляды, направленные на него, вызывали у лейтенанта ощущение, будто бы вокруг враги, что уже прикидывают как сподручнее пристрелить его.
На выходе из здания проверка оказалась формальной. У мужчин попросту посмотрель на данные в командировочных листах и, даже не проверяя в базе данных, пропустили. То ли всё дело в ночном прилете, то ли в том, что у бойцов Варнера был «зеленый коридор», но это несказанно обрадовало Скотта. Стоять в ожидании ответа на запрос — не самое приятное дело.
Оказавшись на улице, оба мужчины увидели стоящий перед выходом кар с небольшим изображением герба СВР. Вокруг него не было ни такси, ни общественного транспорта. Впрочем, людей на улице тоже не наблюдалось — лишь всё не прекращающийся ливень, уже начавший раздражать Скотта.
Оглядевший, подчинённый Варнера вышел из под навес и направился к искомому кару. Почти сразу из недр черного транспорта показался человек в длинном светлом плаще.
— Лейтенант Скотт и сержант Вейло? — спросил вышедший из машины мужчина в штатском.
— В точку, парень, — кивнул офицер.
Сам лейтенант, как и его спутник, были в военной форме без знаков различия и войсковой принадлежности. Собственно, в Империи так ходят очень многие люди, особенно, отставники, что вернулись на гражданку и ещё не обзавелись обычной повседневной одеждой.
— У меня приказ — доставить вас в центр переподготовки СВР.
— Так поехали, — фыркнул Скотт.
— Садитесь, — махнул рукой на кар мужчина.
«Какой-то он странный, подумал лейтенант, идя к пассажирской двери, — Или это я уже отвык от уставщины за эти месяцы?»
После «Джефф-2», когда выяснилось, что их в родном подразделении списали в «груз двести» ещё до реальной смерти, да ещё и похоронки отправили родне, Скотт и его подчиненные оказались в подвешенном состоянии, из которого их выдернул Разумовский. Майор помог с восстановлением документов, не забыв сделать предложение, ответ на который может быть только один. С этого и началась карьера бывших десантников во внешней разведке Империи. Впрочем, назвать прошедшие месяцы чем-то выдающимся, язык бы не повернулся… До прилета в столицу. Тут тишина и покой, наступившие в жизни мужчин после «Джефф-2» сменились натуральной схваткой насмерть со спецназом СИБ. Причем, к своему удовольствию, Скотт потом узнал, что им удалось прикончить аж тридцать четыре боевика безопасников. По большому счету, втроем.
«А говорят — спецназ-спецназ, — мысленно передразнил некоторых бывших сослуживцев Скотт, — Десант круче, хоть и бывший!»
Омрачало финал того боя лишь одно — смерть Фирса.
Капрала Скотт уважал и ценил. Матерый, опытный боец, прошедший за свою долгую жить очень многое. Профессионал, отличающийся острым и гибким умом, отличнейшими навыками… Продолжать можно было бы очень долго. Однако, жизнь капрала оборвалась в плазменном взрыве, не оставив от него и горстки пепла. Годы совместной службы сделали офицера и его бойца если не друзьями, то хорошими приятелями, привыкшими поддерживать друг друга не только по службе, но и просто морально. Теперь же, когда Фирса не стало, Скотт периодически ловил себя на мысли, о том, что бы сказал, сделал или как бы прокомментировал всё происходящее его погибший товарищ.
Потери не проходят бесследно. Смерть не просто отнимает человека, оставляя на его месте глухую, колющую сердце, пустоту и тоску. Она покрывает душу шрамами. Незримыми, незаметными для окружающих, но очень болезненными.
Лейтенант за годы службы потерял много друзей и коллег. Кто-то, как Фирс, был с ним близок, кто-то — относился к числу отдаленных знакомых… Но с каждой смертью сердце Скотта становилось всё
