Шипка - Иван Курчавов

— Эта переправа достойна восхищения! — заметил Мак, оторвавшись от блокнота.

— Да, — согласился Уорд, — мало кто верил в Европе, что русским удастся так легко преодолеть Дунай.

— Может быть, переправа и не была трудной, зато каких трудов стоило генералу Драгомирову подготовиться к ней! удовлетворенно промолвил Верещагин.

Они снова выбрались из экипажа, теперь уже для того, чтобы полюбоваться открывшейся панорамой. Румынский берег был сплошь окутан густой серой пылью — войска все еще двигались к Дунаю, и им не было конца.

II

Иностранные корреспонденты прослышали о переправившемся на эту сторону Дуная болгарском ополчении и выразили настойчивое желание побывать в одной из дружин. Верещагин помнил наказ начальства, что иностранцам не нужно отказывать в их просьбах. Пусть посмотрят и удовлетворят свое любопытство.

Часа через два гости уже были в небольшой деревушке, где расположилась третья друяшна. Ополченцы недавно сделали привал и теперь приводили в порядок амуницию и оружие. Командира дружины Калитина едва отыскали: он отобрал плохо стреляющих и увел их в овраг, чтобы немного подучить.

— Я очень занят, но я к вашим услугам, — сказал Калитин раздраженным тоном, чём весьма озадачил журналистов.

— Могли бы вы, господин подполковник, пригласить сюда двух русских унтер-офицеров и двух болгар? — спросил Уорд.

Просьба показалась Калитину странной, но он тут же распорядился, чтобы ординарец Христов позвал первых попавшихся людей. Он нарочно не назвал фамилии, чтобы иностранцы не подумали о специальном отборе.

А Христов бежал по деревенской улице и обдумывал, кого бы позвать на такую беседу. Обязательно Стояна Станишева: жил и учился в Париже, знает, как вести светский разговор. Можно и Николу Колчева: немногословен, лишнего не скажет. Из русских, пожалуй, больше всего подойдут Василий Виноградов и Аксентий Цимбалюк: первый за словом в карман не полезет, а второй рассудителен и очень сметлив, знает, когда и что нужно сказать.

Отыскал он их быстро. Передал приказание командира, потом добавил, чтобы они привели себя в порядок и выглядели молодцами: как-никак, встреча предстоит с иностранными корреспондентами — один из Англии, а другой из далекой Америки.

Минут через двадцать ополченцы и русские унтер-офицеры уже входили в домик командира дружины. Василий Виноградов на всякий случай прихватил трехрядку.

•— А это зачем? — нахмурился Калитин.

— Гости у вас, ваше благородие, — доложил унтёр, — может, повеселить нужно!

— А чем вы можете повеселить? — спросил, улыбаясь, Мак.

— А всем! — охотно ответил Виноградов. — Хоть спеть, хоть сплясать, все можем!

— Про что же еы поете?

— А тож про все! Про любовь, про службу нашу нелегкую, про жену неверную. Пожелаете, могу и про мисс Британию. Про все могу!

— О, конечно, про мисс Британию! — ехидно подмигнул Мак. — Это же интересно! Не правда ли, мистер Уорд? — обернулся он к англичанину.

— Не надо! — желчно бросил Уорд, — Вы лучше расскажите, зачем переправились на эту сторону Дуная, это куда интересней!

— Братушек единоверных ослобонить, турку кровавого прогнать! Дел у нас много, господин хороший! — не задумываясь, ответил Виноградов.

— А потом?

— Потом-то? — Унтер почесал макушку. — Домой уедем.

— А как же с Царьградом? — спросил Уорд. — Вы же и там быть собираетесь?

Виноградов вскинул выгоревшие брови и удивленно посмотрел на иностранца.

— В Царьграде нам господь бог побывать велел! — быстро проговорил он.

— Небось и остаться там пожелаете? — уточнял Уорд. — Море, красавицы турчанки!

— Не-е-е! — Унтер-офицер махнул рукой. — Зачем мне море, господин хороший, коль я плавать не умею? Турчанку мне тож не надобно: своя женка есть.

— А земля? Вы же крестьянин!

— Земли у нас своей много, Рассея-то, вон, от моря до моря протянулась!

— Я имею в виду вас. Вы, вероятно, мечтаете, чтобы вам прирезали лишнюю десятину?

— А мне и прирежут, — быстро ответил Виноградов, — С войны вернемся и получим. И не одну десятину, а, слышно, по десять дадут.

— Кто же вам даст?

— А государь император! Бар потеснит, а нам даст. Кто с туркой воевал, тот и получит.

— Тогда зачем же вам Царьград? — Уорд улыбнулся.

— А он мне и не нужон! — Виноградов решительно затряс головой. — Крест на святую Софию поднимем — и домой. Што ж нам там еще делать?

— Ну а вы? — Уорд взгляпул на Цимбалюка. — Согласны с ним или ист?

— С Васей я согласен, но от себя добавлю: турку надо проучить!

— И как же вы собираетесь его учить? — оживился Уорд.

— По Царьграду пройдемся — спеси у турки как не бывало. И за себя погуляем, и за дедов-прадедов: им-то не довелось испытать такое!

— А что скажут нам болгары? — Уорд посмотрел на ополченцев. — Что они думают о начавшейся войне?

— Спасибо матушке-России, — сказал Корчев. — Наконец-то мы дождались дядо Ивана!

— В Париже я встречал болгар, которые решительно высказывались против войны, — продолжал Уорд. — Они полагают, что болгарам надо сначала просветиться, подняться в своем развитии, а потом просить у султана автономию.

— Такие глупости можно говорить только в Париже, оторвавшись от родной земли, — глухо проронил Станишев. — Видел и я подобных болгар: им ближе богатый турок, француз или англичанин, чем униженный бедняк болгарин.

— Но подобных людей я встречал и в Румынии! — заметил Уорд.

— К сожалению, таких вы найдете даже в самой Болгарии, — покачал головой Станишев. — Их очень мало, но они есть. Эти эгоистичные люди готовы жить под зонтиком султана веки вечные!

— По моему личному убеждению, они пекутся о болгарах: не желают напрасного пролития крови, — сказал Уорд.

— А что же они делали в апреле прошлого года? — бросил Станишев. — Когда напрасной кровью была залита вся Болгария?

— О кармане своем они пекутся! — недовольно буркнул Корчев.

— Корчев сказал правду, — поддержал Николу Станишев. — Если пожелаете — отыщете среди богачей и таких, кто поглядывает сейчас в сторону Англии: мол, это самая богатая и сильная страна, от нее и нам что-то перепадет. Вот бы она пришла нам на помощь!

— Англия ничего задарма не делает, — проговорил Корчев, — это не Россия!

— Положим, не совсем так. — возразил Уорд, но дальше свою мысль не продолжил.

— Французы говорят: «Хорошие источники узнаешь во время засухи, а хороших друзей в печали». В беде мы еще лучше разобрались, кто наш друг и кто недруг, — сказал Станишев.

Мак в разговор не вступал. Он что-то писал в блокноте, посматривал на Уорда и ополченцев, озабоченно хмуря брови или насмешливо улыбаясь. Уорд оасспросил болгар и русских, что у них за семьи и по своей ли воле они отправились на фронт. Мак наконец оторвался от своего блокнота и полюбопытствовал, чем вооружены ополченцы. Услышав о Шаспо, он тут же выразил сожаление, что эти ружья не подарок для болгар, да и сама русская армия вооружена винтовками, которые давно пора выбросить на свалку.

Русские унтер-офицеры и болгары покинули дом. Уорд обратился к Павлу Петровичу Калитину:

— Господин подполковник, допустим, что русская армия одержит победу, изгонит турок и вернется домой. Кто же без вас будет защищать Болгарию?

— Сами болгары, — улыбнулся Калитин.

— Но они, — Уорд ухмыльнулся и склонил голову к плечу, — мастера петь. А этого мало для защиты страны, не так лй, господин подполковник?

— У них прекрасные голоса, — спокойно подтвердил Калитин. — Но это, уверяю вас, не станет помехой, чтобы стать настоящими солдатами. Я поражаюсь их способности в течение одной недели превратиться из мужика в прекрасного воина!

— Воин рождается только в бою, — значительно произнес Уорд.

— Я выразил свою мысль недостаточно точно, господин Уорд, — сказал Калитин, — Будем пока говорить не о воине, а о солдате. Если человек в течение одной недели может научиться посылать пули только в центр мишени, прекрасно ходить в строю, колоть штыком и бить прикладом, совершать перебежки и сноровисто ползать — из него будет и настоящий воин, в этом я совершенно убежден.

— Один солдат, два солдата, тысяча солдат, это еще не армия, — возразил Уорд. — А у Турции, как вы знаете, первоклассное войско, и она может увеличить его в любой момент.

— Турки имеют хорошую армию, — согласился Калитин. — Болгары тоже в состоянии создать такую армию, которая защитит их страну. Будет нужно — поможем обучить солдат и подготовить образованных офицеров.

— Как любите говорить вы, русские, положа руку на сердце можно утверждать, что болгары способны к самоуправлению? — Уорд внимательно посмотрел на своего собеседника.