Невеста мафии - Владимир Колычев

Он взял со стола пачку «Мальборо», вынул оттуда сигарету, но прежде чем закурить, оторвал фильтр. Или к «Приме» привык, или крепости в американском табаке не хватает.

– Да про машину свою вспомнил. Стоит она там, наверное, на дороге…

– Если бы она там стояла, то и ты бы сейчас там в ней валялся… И тебя забрали, и машину твою в ремонт отправили…

– У вас тут автосервис?

– Нет, у нас тут гараж. Техника разная…

– Машинно-тракторная станция, землю пахать, да?

– Какую землю? Тайга у нас тут вокруг да болота. Тайгой только и живем…

– Что, пушнину добываете?

– И это тоже.

– С техники охотитесь?

– Это старательская техника. Золото у нас тут старают.

– Да-а? – мне пришлось постараться, чтобы мое удивление казалось искренним. – Может, потому мой Солоухин и подался к вам?

– Николай Сергеевич? – как бы невзначай спросил Давыдкин. И потянулся к запотевшему бутылю.

Но я не позволил ему застать себя врасплох.

– Никита Сергеевич.

– Ну да, Никита Сергеевич… Странно как-то, и ваш Никита Сергеевич, и наш.

– Может, правда, родственники?

– Надо выяснить…

– Надо, – кивнул я.

– Что-то не торопишься ты к Солоухину наведаться, – подозрительно и с насмешкой посмотрел на меня участковый.

– Куда спьяну? Трезвое утро пьяного вечера мудреней!

– Так-то оно так… Если они родственники, ты должен был об этом знать. Родных вашего Солоухина опрашивал, так или не так? – пристально смотрел на меня Давыдкин.

Не верил он в мою легенду, хоть ты тресни.

– Опрашивал, – согласился с его логикой я.

– Они тебе про нашу деревню и сказали, так?

– Поселок… Поселок у вас, – поправил я.

– Да нет, деревня деревней. А поселок, потому что артель тут у нас… Значит, узнал ты, что Солоухин к родственнику сюда подался.

– А кто ж мне такое скажет? Кто сына родного сдаст?

– Значит, с матерью его разговаривал?

– И с ней, и с сестрой…

– А с отцом?

– Нет у него отца… То есть как бы есть, но сидит… Яблонька от яблока недалеко падает…

– Яблоко от яблоньки, – поправил меня Давыдкин.

– Ну да…

Пивко сделало свое дело, довело меня до состояния, когда мысли спьяну спотыкаются друг о дружку, путаются в голове. А участковому хоть бы хны, смотрит на меня пытливым и, что удивительно, трезвым глазом.

– А отца как зовут?

– Да я не интересовался… – мотнул я головой. Но все-таки смог сообразить, что в каждом вопросе участкового таится подвох, поэтому напряг извилины. – Хотя и так ясно, если сын Сергеевич, значит, и отец Сергеевич… То есть Сергей… Не дави мне на голову, старлей. Голова у меня тяжелая, сейчас наговорю тебе чепухи, будешь потом думать, что наплел с три короба.

– Правда, она и в пьяной голове правда, – не соглашаясь со мной, заумно сказал Давыдкин.

– Ты не прав, начальник, – возразил я. – Есть правда, а есть оперативная информация. И правда там есть, а еще больше домыслов… Знаешь, дракон такой есть, одну голову отрубишь, так сразу три вырастет. Так и здесь. Один домысел отрубишь, три новых вырастет… Три срубишь – девять будет… Девять срубишь – двадцать семь… Двадцать семь на три… Потом еще на три… И это с одной шеи… А если на трех сразу?.. – я запутался в этой драконьей прогрессии, завис, как фанерный процессор над виртуальным Парижем.

Василию пришлось хлопнуть в ладоши перед моими глазами, чтобы я вышел из хмельного ступора.

– Больше тебе не наливаю, – решил он.

– И не надо… Ты мне лучше про вашу артель расскажи.

– Про какую артель? Не говорил я тебе про артель.

– Ты себе тоже не наливай… – в торжествующей улыбке растянул губы я. – Не говорил он про артель. Говорил! Деревня деревней, а поселок, потому что артель тут у вас. Золото у вас тут старают.

– Ну да, говорил… Есть у нас тут золото… Не скажу, что много, но есть…

– Народ богато живет, – предположил я.

– Да как тебе сказать. Не бедствуем. Зарплаты, может, и хорошие, но особо не разгуляешься…

– Чего так?

– Я, конечно, не самый большой специалист в этом деле, но кое-что знаю. Вот смотри, разведали месторождение, ну, шесть-семь тонн базового ресурса. Так это золото еще добыть нужно, продать. В лучшем случае полтора миллиарда выручишь. А знаешь, сколько на проектную и разрешительную документацию ушло? Миллиард шестьсот! И скажи теперь, какую прибыль извлечет артель?

– В минусе останется!

– Уже осталась! И в минусе, и в дураках. Поэтому помимо золота мы еще и лесозаготовками занимаемся. Хотя и там три шкуры дерут…

– Может, ну ее к черту, эту документацию? Разведали месторождение, и давай по-тихому разрабатывать.

– А я здесь, по-твоему, зачем поставлен? – возмущенно уставился на меня Давыдкин. – А егеря? А лесопользование? – остывая, добавил он.

– Чего ты кипятишься? Мне до вашего золота дела нет. Что на ум взбрело, то и сказал… Мне бы Солоухина взять, больше мне от вас ничего не надо…

– Может, Солоухин твой и подался за диким золотом, – тихо, в суровом раздумье сказал Василий.

– Чего? – навострил я ухо.

– Ничего. Наливай, говорю, да пей.

– Мне больше не наливать, сам сказал.

– А я выпью.

– И мне чуть-чуть.

Мы выпили, каждый в своих думах выкурили по две сигареты.

– Я слышал, золото разное бывает, – как бы невзначай сказал я.

– В смысле? – настороженно посмотрел на меня участковый.

– Ну, если с точки закона, то легальное и контрабандное… С точки зрения геологии, не знаю. Разве что про самородки слышал…

– Рудное оно бывает и россыпное. Есть коренное месторождение, там золота полно, там и рудники ставят, шахты, техника, завод на поверхности. Дорого, зато добыча стабильная. А есть россыпные месторождения. Это как лепестки у цветка. Серединка – это коренное месторождение, а от него лепестки идут, то есть россыпи. Но с цветком все ясно, а россыпи еще найти надо. Опять же технику потом пригнать нужно, солярка, моторесурс, да и людям зарплату платить надо. В общем, непросто все. И очень дорого. Потому что присосок много.

– Лицензия, налоги, да?

– Вот-вот… Ты прав, если золото незаконно добывать, то можно сильно разбогатеть. Но опять же места нужно знать, где можно, а где нельзя. Тайга, она, конечно, бескрайняя, но все под присмотром. Ну, почти все…

– Но есть же совершенно дикие места.

– Есть. От нас вот до самой Тунгуски если идти, сплошная тайга. Ну, конторы есть лесничьи, а так – никого. Но опять же, есть ли там золото?

– Вот этого я не знаю.

– Есть там золото. Где-то есть. Но как его найти? Как взять, чтобы никто не заметил?

– Как?

– Если технику нагнать, сразу заметят. Ну, может, и не сразу, но шум поднимется. Лесопользование у нас не дремлет, скажу я тебе… В общем, по старинке можно золото мыть. В руслах рек… Или в шахту зарыться, если коренное месторождение обнаружить… А как его без геологов обнаружить?.. Хотя геологи сами промышлять могут… В общем, тут целая система.

– И что, действует?

– Что действует? – спохватился Давыдкин.

Он явно хотел разговорить меня, но, похоже, разоткровенничался сам.

– Ну, система… Геологи там, старатели…

– Не знаю, что там действует… Просто сказал, – махнул рукой участковый.

– Ну, просто так просто… Хороший ты мужик, Василий. Крепкий такой, основательный. Настоящий сибиряк… Я ведь тоже сибиряк. Только Сибирь Восточная…

– А у нас, Петрович, Средняя… Давай за нашу Сибирь!

Давыдкин снова наполнил кружки. Честно говоря, чувствовал я себя неважно. Не пошло пивко, поэтому тяжело было и на душе, и в животе. Но мне казалось, что мой собеседник кое-что знает про тайную добычу золота. И я должен был развязать ему язык, пусть и с риском для себя.

Я рассказывал ему про свое деревенское детство, службу в армии, потом в милиции. Он поведал о себе, как служил в Красноярске, как вернулся в отчий дом, как женился на красавице-вдове.

– Таисия баба у меня что надо, – сказал Давыдкин, махнув рукой перед глазами, будто хмельной туман пытался разогнать. – А муж у нее непутевый был. Водку жрал да рыбу ловил. Пока в Тохомке не утонул. Река у нас тут недалеко течет, в аж Подкаменку впадает… Ну да ладно… Словом, дураком ее Федька был, а пацана с девкой нажил… Они за мной как родные, и для них все сделаю, и для Таисии… Ты вот глаз на нее положил, а мне все равно. Потому что ты для нее никто, а я – все! Только меня одного и любит!

– Охотно верю! Мужик ты – что надо, Таисия тебя до гроба любить будет!.. Только насчет меня ты зря! Она, конечно, баба у тебя красивая, но гнуса у меня в мыслях никакого нет… Знаешь что, давай за бабу твою выпьем!

Мы выпили, и перед глазами у меня окончательно все поплыло. На какой-то миг мне даже показалось, будто мы находимся в кабине орбитальной станции. А как еще иначе можно было объяснить, что невесомость подхватила Давыдкина, перевернула его вверх ногами, понесла на меня. Уклонившись от него, я и сам, казалось, оторвался от скамьи, на которой сидел, переместился к поленнице, подпер ее спиной.